Впервые со времен, когда на бирже началась торговля нефтью в очередной «черный понедельник», майские фьючерсы на «черное золото» марки WTI продавались по отрицательной цене. Такое ценообразование означает, что производителям выгоднее доплатить за сбыт товара, чем хранить его в почти заполненных хранилищах или резко приостанавливать добычу.
Вопреки общественному мнению двадцатое апреля нельзя считать концом нефтяной эпохи. Обвал цен на майские фьючерсы произошел в последний день торговли на бирже: в условиях переполненных хранилищ трейдеры де-факто «сливали» ненужные запасы.
Несмотря на то, что сейчас июньские фьючерсы колеблются в пределах пятнадцати долларов, а спотовая цена — двадцати двух долларов за баррель, тотального краха в будущем ожидать не стоит.
Ценовой шок был вызван рядом факторов: рекордным спадом спроса на нефтепродукты из-за коронавируса в США, являющимся одним из наиболее пораженных covid-19 государством, переполнением хранилищ нефти, и неутешительными оценками недавней сделки ОПЕК+ — на фоне установившейся практики выполнения обязательств в рамках договоренностей картеля лишь на 80%.
Обещание о постепенном снижении добычи на десять миллионов баррелей в сутки не смогло успокоить рынок.
В то время, когда сложно прогнозировать следующие нефтяные «штормы» и действия, на которые могут пойти главные государства-экспортеры ради поддержания высоких цен, Украине нужно понять, как на эти вызовы следует отвечать.
Минус тридцать семь долларов за баррель: что происходит с рынком нефти
Сейчас Киев не может похвастаться ни механизмом быстрого реагирования, ни эффективным критическим менеджментом: если цены на украинские металлы и другие составляющие элементы экспорта и изменятся в связи с колебаниями цен на черное золото и в целом углеводородов, рынок нефтепродуктов может почувствовать существенные изменения лишь после длительных периодов структурных рыночных изменений.
Единственный на Украине еще действующий Кременчугский НПЗ получает нефть только по существующим средне и долгосрочным подписанным контрактам — возможности закупить «в нужное время» дешевую американскую, ливийскую или любую другую нефть у Укртатнафты нет.
Это в свою очередь делает невозможным падение цен на отечественных АЗС несмотря на существенные скачки на мировых рынках — заработать на нефтяных шоках могут разнообразные трейдеры, но никак не потребители.
Заявление исполнительного директора НАК Нафтогаз Юрия Витренко о возможности хранения черного золота других государств в отечественной нефтетранспортной системе, на Кременчугском НПЗ или на других неработающих НПЗ, выведенных из эксплуатации, как хорошей бизнес-модели рискует, так и остаться декларативной без наличия очень важной детали.
Только принятие закона «О минимальных запасах нефти и нефтепродуктов» сможет предоставить возможность госрезерву начать накопление резервов и «биржевую игру» на рынке черного золота.
Принятие данного закона является не возможностью, а обязанностью Украины.
Как член Энергетического сообщества и подписант Соглашения об ассоциации Киев взял на себя обязательства имплементировать положения директивы 2009/119/ЕС, которая предусматривает необходимость для государств членов иметь в наличии резервы нефти и нефтепродуктов на девяностодневный срок — именно такой временной промежуток применяется в том числе для членов Международного энергетического агентства.
Шестого июня 2019 года ВРУ приняла закон, утвердивший решение Совета ассоциации между Украиной и ЕС о внесении изменений и дополнений в приложение ХХVII (обязательства Украины относительно сближения в энергетическом секторе).
Среди всего прочего, в очередной раз было возложено обязательство имплементировать положения директивы 2009/119/ЕС.
Несмотря на принятый закон вопрос о регулировании полномочий госрезерва, лицензирование данного вида хозяйственной деятельности, изменений в Налоговый кодекс или в закон Украины «О государственном материальном резерве» остается открытым.
Без проработанного юридического и технического механизма во всех соответствующих инстанциях (кабмин, минэкоэнерго, госрезерв, минэкономики, МИД), Украина не то, что не может предложить конкурентное предложение иностранному государству по хранению нефти в нефтетранспортной системе, но даже не в силах играть роль эффективного трейдера и реагировать на резкие изменения на нефтяном рынке для собственных нужд.