Москва — Когда в феврале коронавирус начал свое безмолвное, но беспощадное наступление на Москву, на государственном телеканале уже показывали списки имен миллионов русских солдат, погибших в результате страшных событий Второй мировой войны, приведших к гораздо более многочисленным человеческим жертвам. Имена погибших одно за другим скорбным потоком проплывали вниз по экрану.
Кремль произносил успокоительные речи о пандемии, заявляя, что Россия особо не пострадает. Поэтому на экране по-прежнему день за днем в знак скорбной памяти о русских мучениках времен войны проплывали списки с ошеломительной скоростью — более шести тысяч имен в минуту.
Но в конце марта, когда замалчивать коронавирусный кризис уже было невозможно, эти имена внезапно исчезли с экранов телевизоров. И Россия очнулась от своих славных и мрачных воспоминаний о победе Красной Армии над нацистской Германией, одержанной 75 лет назад, и столкнулась лицом к лицу с коварным врагом, который подбирался все ближе и становился все опаснее.
Пандемия ворвалась в Москву со всей мощью как раз в тот момент, когда российская столица готовилась отмечать девятого мая День Победы, ежегодный светлый праздник, наполненный радостью и гордостью за страну, который отмечают и за пределами многочисленных регионов России. Из-за такого совпадения по времени город оказался в необычном состоянии ожидания и при этом — неопределенности.
Грандиозные торжества были отменены, но в честь великого праздника этот спокойный и все же манящий своей красотой город принарядили и украсили. На каждой безмолвной улице развеваются красные знамена — копии знамени, поднятого в 1945 году в Берлине над зданием Рейхстага. На рекламных щитах у закрытых театров можно узнать о запланированных патриотических концертах, спектаклях и песенных фестивалях, ни один из которых не состоится.
На оранжевых машинах, которые выезжают на улицы Москвы, чтобы поливать их дезинфицирующими средствами и водой, видны наклейки с надписью, напоминающей об отмененных торжествах — «Победа».
По улицам курсируют полицейские машины, из которых через громкоговорители непрерывно звучит записанное на пленку обращение: «Уважаемые граждане! Просим вас не выходить из дома без необходимости. Берегите свое здоровье и не допускайте заражения сограждан».
В соответствии с ограничениями, объявленными в марте мэром Собяниным, в городе был введен более строгий режим изоляции, чем карантин, введенный в Нью-Йорке и Лондоне. Закрыты все парки, рестораны и магазины — кроме продовольственных магазинов, аптек и торговых точек, в которых продаются товары первой необходимости.
Правила, объявленные как раз в тот момент, когда Москва приходила в себя после леденящих холодов долгой зимы, предусматривают запрет на передвижение по городу для всех, за исключением владельцев домашних животных, которым разрешено выгуливать собак в пределах 100 метров от своих домов.
В стране, граждане которой давно известны своим правовым нигилизмом, призывы мэра оставаться дома, как ожидается, особых результатов не принесут. Ведь Россия — это страна, где, согласно народной мудрости, «строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения» и «если нельзя, но очень хочется, то можно».
Однако большинство москвичей более или менее соблюдают введенный режим. То, что угроза была реальной, а не просто очередным пропагандистским ходом, направленным на то, чтобы не пустить протестующих на улицы или вызвать ярость на Западе, стало ясно в конце марта. Именно тогда президент Владимир Путин отложил проведение референдума о поправках в конституцию, которые позволили бы ему остаться у власти до 2036 года.
Тогда в России было зарегистрировано только 658 случаев заражения коронавирусной инфекцией, но Путин, выступая из своей загородной резиденции, заявил, что полностью заблокировать проникновение вируса в страну «объективно невозможно». В настоящее время в России выявлено более 187 тысяч случаев заболевания, и на протяжении шести дней подряд число заболевших ежедневно увеличивается на более чем 10 тысяч человек.
Огромная пропагандистская машина, призванная трубить о триумфах президента Путина, в основном сменила тему. На улице рядом с домом, где я живу, на подсвеченном рекламном щите, на котором в это время года обычно висит плакат, посвященный победе 1945 года, теперь видна фотография главного врача московского медицинского центра, где лечат больных коронавирусом. «Оставайтесь дома! — предупреждает врач, хотя у него самого анализ на коронавирус оказался положительным. — Это сейчас самое безопасное место».
Охваченные дачной лихорадкой москвичи, во всяком случае, те, у кого есть дачи (загородные дома, по уровню варьирующие от хижин до дворцов) массово уехали из города. Остальные довольствуются тайными вылазками из дома, когда появляется такая возможность.
Подруга-художница выходит по ночам и совершает длительные прогулки. Она говорит, что чувствует себя как «партизан» во время Второй мировой войны, поскольку она мечется в темноте между деревьями, пытаясь ускользнуть от полицейского патруля.
А я предпочитаю выходить из дома днем и гулять с женой, «прикрывшись» большой хозяйственной сумкой в надежде, что полиция нас не остановит.
Как у журналиста, имеющего документы, выданные российским Министерством иностранных дел, у меня нет реальных причин беспокоиться по поводу полицейских проверок. Полицейские обычно вежливы, но я все равно пугаюсь при виде оружия после того, как много лет назад в Москве меня ограбили двое воров-полицейских. Поэтому я предпочитаю держаться от полиции на расстоянии.
В этом районе обычно бывает много туристов, которые приезжают посмотреть на то место, где в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» поселился дьявол и вверг город в хаос.
В этом районе города сегодня царят дьявольская тишина и спокойствие. Покупателей в ювелирном магазине не было.
В Москве по состоянию на среду было зарегистрировано только 905 смертельных случаев — по сравнению с 19 тысячами смертельных случаев, зарегистрированных тогда же в Нью-Йорке. Больницы работают в напряженном режиме, но они пока не переполнены.
Москва, в которой исчезли пробки, и больше нет оглушительного шума, характерного для оживленного мегаполиса, каким она была всего два месяца назад, сегодня чем-то напоминает мне город, в который я переехал в 1991 году вскоре после распада Советского Союза.
Тогда Москва тоже казалась замершей, обездвиженной, отстраненной, оторванной от предсказуемой жизни и пребывающей в состоянии ожидания — она ждала не прихода чумы (хотя некоторые русские, безусловно, считали приход капитализма страшной чумой), а какой-то ясности, поскольку ритуалы, которые существовали в советской жизни, исчезли. За исключением, конечно же, Дня Победы.
В то время, когда казалось, что страна разваливается на части, моя жена удивлялась тому, что на станции метро «Академическая», рядом с нашей квартирой, по-прежнему двигаются, судорожно дергаясь, неуклюжие эскалаторы, а старушки со швабрами по-прежнему моют платформы. Мы задавались вопросом: сколько все это может продолжаться?
Но все это продолжалось — долгие-долгие годы, за которые в стране произошло множество разных событий: вооруженный мятеж против президента Бориса Ельцина, экономический коллапс, более серьезный, чем Великая Депрессия, две чеченские войны и кровавые теракты в Москве. А старушки со швабрами все мыли и мыли.
Они по-прежнему были там, занимаясь своим делом, и на этой неделе, когда я надел маску и, благодаря своей аккредитационной карточке, спустился в метро, где всегда чистые поезда по-прежнему ездят точно как часы и без опозданий, прибывая каждые несколько минут.
В вагоне, в котором было всего три пассажира, причем, все в масках, на видеоэкране мелькнули слова президента Путина, призывавшего «проявить дисциплину и ответственность».