На протяжении первого года каденции Владимира Зеленского мы пытались записать с ним интервью. Журналисты УП передавали эту просьбу через его окружение, напоминали президенту при личных встречах, отправляли официальные запросы, на которые получали регулярные отказы. Прошел год и наконец-то нам удалось поговорить. Специфика этого интервью заключается в двух плоскостях.
Во-первых, буквально за две недели до начала записи нашей беседы Зеленский провел большую пресс-конференция, на которой на часть вопросов он уже ответил.
Во-вторых, разговор записывался вне стандартных условиях во время командировки Зеленского в Хмельницкую область. По пути президент отвлекался на дела насущные, несколько раз нам приходилось прерывать разговор, а потом снова возвращаться к предыдущим вопросам.
Задавать вопросы президенту помогли и наши читатели. В общем через фейсбук-страницу «Украинской правды» с вопросами к Зеленскому обратилось более трех тысяч пользователей. Из-за лимита времени, мы озвучили лишь некоторые из них, на наш взгляд, самые интересные.
Это интервью состоит из двух частей. Первую мы записали в автомобиле по дороге с военной базы в Староконстантинове в село Давыдковцы. Вторую — во дворе гостиницы в Хмельницком.
По сравнению с предыдущим интервью, которое УП брала в январе 2019 года, Зеленский сейчас ведет себя намного спокойнее и меньше отшучивается. В его голосе дважды чувствовалось сожаление — это когда мы говорили об Алексее Гончаруке и Андрее Богдане, и один раз ощутилась неприязнь, когда мы заговорили о Петре Порошенко.
В разговоре с УП Владимир Зеленский вспоминает о том, почему уволили Гончарука и Богдана, объясняет, какие должности могли занять Сергей Тигипко и Валерий Хорошковский, отвечает на вопрос об увольнении Авакова, рассказывает о встрече с Порошенко и говорит об отношениях с олигархами.
«Мы запрещали всем министрам пользоваться социальными сетями в течение рабочего дня»
Украинская правда: Прошел первый год вашего президентства. Как вы лично изменились за этот год?
Владимир Зеленский: Всего понемногу. Стал чуть более закрытым, немного осторожнее. Хотя осторожность — не уверен, что я усовершенствовал это направление. Жестче стал.
— Создается впечатление, что вам тяжело доверять людям.
— Тяжело? Мне кажется, что я очень легко доверяю людям.
— Кому вы сейчас больше всего можете доверять в вашем окружении?
— Смотрите, сколько людей в окружении! Сотни людей в аппарате президента, я их даже не всех знаю и не знал до президентства. Я должен им доверять, пока не будет каких-то там проколов. По-другому ты просто не сможешь работать. Кому я доверяю? Доверяю своим близким: Ермак, Шефир, Костюк, Кирилл (Тимошенко). Хотя с Кириллом мы до президентской кампании не знали друг друга. Я должен им доверять. Также доверяю министрам, пока не происходят провалы.
— Вы сами вспомнили о министрах. Объясните ситуацию с Гончаруком (бывший премьер-министр Украины Алексей Гончарук — прим. ред.). Он публично перед вами извинялся, делал громкие заявления, а потом его отправили в отставку. Что на самом деле происходило?
— Давайте с самого начала, и тогда, я думаю, вы меня поймете. Давайте с самого начала — это снова о доверии. Я не знал Лешу. Дима Дубилет (Дмитрий Дубилет — украинский бизнесмен. Министр кабинета министров Украины с 29 августа 2019 года по 4 марта 2020 года, — прим. ред.) меня с ним познакомил. Это произошло еще до моего президентства.
Я с ним познакомился и сказал: «Я ищу кадры, мне нужны кадры». Я думал только о партии, потому что не знал — буду ли я президентом или нет. Но точно знал, что хочу, чтобы у нас была партия, которая защищала бы интересы украинцев и внедряла бы те реформы, которые мы хотим провести. Мне нужны молодые незапятнанные люди. Затем много людей из BRDO (экспертно-аналитический центр, который ранее возглавлял Гончарук — прим. УП) мы приняли в партию. Это снова ответ о доверии.
Впоследствии летом мы много работали над кадровой политикой в партии и подбирали людей для партии и в будущее правительство. Мы вместе с Алексеем формировали его. Я ему очень доверял (в голосе чувствуется сожаление — прим. УП). Потом мы начали работать, он стал премьер-министром Украины… Я все для этого сделал. Почти все министры, которые были в предыдущем правительстве, были предложены им самим.
— Так что потом случилось? Его отставка была довольно неожиданной.
— Во-первых, они (чиновники — прим. УП) начали прятаться от СМИ. Потому что они все молодые и всего боялись. Во-вторых, они сразу начали заигрывать перед аудиторией в фейсбуке. Это неправильно. Потому что в стране живут разные люди, и не только пользователи фейсбука. Они заигрывали с этими людьми: ой, если на них посмотреть, сколько у них было лайков, и с этого началась вся эта история.
Я встретился с Лешей и сказал: «Слушай, нам нужно работать. Мы запрещаем министрам в течение рабочего дня пользоваться фейсбуком и другими социальными сетями. Надо работу делать. Что за игры? Что происходит, что это за пионерский лагерь?»
Некоторые министры это поняли, а некоторые не поняли в чем дело, и реформы проводили так, чтобы в фейсбуке им сказали «класс!». А что происходит на улицах, никого не интересовало. Хотя я нормально к Леше отношусь, мы нормально об этом с ним говорили. И мы говорили: «Ты должен быть тверже. Не бойся народа, говори с людьми, иди на эфиры, ничего не бойся. Но делай то, что ты должен делать. Ты не можешь увеличивать зарплату людям из-за того, что это популизм. Будешь увеличивать, когда поднимешь им минималку. Хоть немножко сделай что-то, какие-то реформы, а потом поговорим о зарплатах».
А потом был еще разговор, появилась аудиозапись. Разумеется, ситуация тоже была малоприятная. Хотя для меня лично она была неприятна из-за того, что я считал, что у нас с ним государственная позиция и мы с ним команда. И именно мы должны разговаривать с Национальным банком Украины о том, что надо сделать все, чтобы снизить учетную ставку. Мы над этим очень много работали.
Не он команда с Нацбанком, а я команда с премьер-министром. Не он команда с фейсбуком, а я команда с премьер-министром. И мы с ним разговариваем с обществом, с фейсбуком, с Нацбанком, и мы ответственны за государство Украина.
А он мне говорит одно, а там что-то другое происходит. И это неприятно было, поэтому я сказал, что доведу это дело до конца. Потому что — как такое может написать премьер-министр? И это было неправильно.
— Вы сейчас понимаете, кто его прослушивал?
— Я не понимаю кто. Там существуют версии, о том, кто его прослушивал. Этим, как я знаю, сейчас занимается СБУ. (15 и 16 января 2020 на YouTube появились аудиозаписи, где Гончарук на совещании с руководством Минфина и Нацбанка обсуждает экономические познания Зеленского и называет себя «профаном в экономике», — прим. ред.).
— Как он ушел в отставку?
— Доверие общества к премьеру было подорвано, и у депутатов был миллион к нему вопросов. Поэтому я ему честно сказал: «Леша, я считаю, что ты не можешь быть премьер-министром. И не из-за записи, а из-за происходящего. Я считаю, что ты не стал командой с людьми, с депутатами, со всеми министрами».
И поэтому я ему сказал, считаю, что в правительстве много нормальных министров, которые могут работать. И мне кажется, он сам был настроен на то, что «давай они останутся, и давай я тоже останусь в команде». Он сам мне об этом сказал. А я ему ответил: «с удовольствием». Я сказал — выбирай, что хочешь.
Я ему озвучил, что я хочу построить Kyiv city, как в каждой большой стране есть сити, например, London city и туда перенести правительственный квартал, ведь существует несколько таких мест. Он говорит: «ОК, я готов, давай я буду заниматься Kyiv city». Я ему ответил — супер, давай делать. Потом он ушел, потом вернулся, и говорит: «Все же я не понимаю, почему меня увольняют». Я ему ответил: «Мне кажется, что я тебе объяснил». Он с кем-то точно консультировался, потому что вернулся с противоположным мнением. Но это такое… Мы понимаем даже, с кем он консультировался. Это не важно.
— А с кем? Это бизнесмены были?
— Не хочу об этом, можно? Не очень приятные моменты моей жизни.
«Я сказал Хорошковскому: „Валерий Иванович, идите на таможню‟. Премьерство ему не предлагал»
— Расскажите тогда о Сергее Тигипко (украинский политик и предприниматель, народный депутат Украины, бывший вице-премьер-министр и министр социальной политики Украины — прим. ред.). Его называли потенциальным премьер-министром после Гончарука, Тигипко видели в Офисе президента. Далее говорили, что премьером может стать Валерий Хорошковский. Объясните, что это были за разговоры?
— Тигипко был одним из тех людей, которому мы действительно предложили сильную мощную рабочую группу, параллельную нашему правительству. Не параллельно правительству, а вместе с правительством они должны были работать.
— Бэк-офис (подразделение организации, занимающееся ведением бизнес-процессов, увеличением производительности при помощи оптимизации потоков рабочих операций — прим. перев.) правительства?
— Нет, открытый офис — делайте стратегию, как вы это видите, со своим опытом, то, что в стране много лет не делалось — сейчас мы вам предоставляем такие полномочия как совещательному органу. Они сказали: мы считаем, что должна быть стратегия быстрых шагов, и должна быть долгосрочная стратегия, к которой надо подключить МсКіпѕеу (консалтинговая компания — прим. УП) и заказать им такую стратегию.
Мы говорим: «Ок, предпринимайте это». Об этом мы говорили с Тигипко, это правда. Но он не мог стать премьер-министром. Хотя благодаря своему опыту, я считаю, мог бы им быть, или какую-то должность занимать. Но он был человеком, прошедшим люстрацию, и он это понимал. А что еще? С Хорошковским, могу вам сказать откровенно, что я ему предлагал.
— Быть премьером?
— Нет.
— Что вы ему предлагали?
— Валерия Ивановича Хорошковского я знаю много лет, он нам указал на реальные дыры на таможне. Он сказал, что реально Нефедов (Максим Нефелов — начальник украинской таможни — прим. ред.) никогда не сможет это сделать и время показало, что это правда. Я ему сказал: «Валерий Иванович, смотрите, идите на таможню, я могу это сказать и правительству, предложить. Если вы берете на себя ответственность, что вы увеличите — а он сказал, где-то в два раза можно увеличить доход в бюджет. Я ему сказал: „Идите, пожалуйста‟». Он отказался.
— Почему?
— Я думаю, что он ждал более серьезной должности, предложений от нас.
— Премьера?
— Да, премьера он ждал. Ну, я ему не предлагал эту должность.
— Почему Тигипко пошел работать в совещательную группу, о которой вы рассказывали?
— Они что-то там предлагали правительству. Я не знаю, сколько недель они работали, но они что-то предлагали. То есть мы организовали эту группу, они создали там стратегию, она должна быть у Шмыгаля (Денис Шмыгаль — премьер-министр Украины — прим. ред.).
— Это была ваша идея сделать Шмыгаля премьером, или вам кто-то его посоветовал?
— Когда мы искали премьер-министра, мы задавались вопросом — где мы можем найти премьер-министра? Из действующих министров, из действующих губернаторов или из бизнеса? Вот и все. Он был председателем Ивано-Франковской ОГА, немного поработал министром регионального развития, помните? И мы увидели — вот реальная кандидатура.
— Вы сейчас им довольны?
— Да, он неплохой.
«Я хотел, чтобы Богдан стал генпрокурором»
— Если мы уже о бывших, я не могу не спросить об Андрее Богдане (экс-руководитель офиса президента Украины — прим. ред.). Это была также довольно резкая отставка. Как вы разошлись с предыдущим руководителем ОПУ?
— У нас внутри команды был раскол. И мы не смогли в конфигурации с Андреем работать командой. Просто не смогли. И это очень долго продолжалось, это началось в сентябре, честно говоря, понемножку, понемножку, понемножку… Смотрите, мы прошли долгий путь, долгий путь на президентской кампании, мы работали единой командой. Мне кажется, что власть для него не стала полезной, особенно для его личности.
— Что вы имеете в виду?
— Она его сильно изменила. У него есть нормальные черты, профессиональные черты. И то, что увидел я, к сожалению, он этого не увидел. С властью надо справиться, не меняться как личность. Надо оставаться человеком и уважать других, как внутри команды, так и из вне. Не надо показывать свою власть там, где это неприемлемо. Надо иногда включать дипломатию, потому что он был в государстве почти второй человек, ну я так считаю. Но не надо всем показывать, что ты второй человек.
— Вы имеете в виду, что он со всеми начал конфликтовать?
— Мне не нравятся конфликты внутри команды, мне не нравится демонстрация власти. Я этого не люблю. Когда я увидел, что Андрюха не понимает, что власть его съедает, точно съест, и закончится все очень плохо, я принял решение о том, что нам надо… Я считаю, что с самого начала у меня было неправильное представление о нем как о главе офиса. Потому что с самого начала я считал, что он сильный юрист, он хочет сажать, и об этом он говорил, и он должен был бы стать генпрокурором. Я так считал.
— Вы хотели, чтобы Богдан стал генпрокурором?
— Я с самого начала хотел, чтобы он стал сильным генеральным прокурором Украины. Я так считал. Потом увидели, что людей с таким опытом, как у него, для того, чтобы занимать руководящую должность главы администрации, а затем уже главы офиса, у нас нет. Поэтому, мне кажется, что я спас его от власти. Я не уверен, что он сейчас тоже так думает, но это уже его дело.
— Вы считаете, что назначение Андрея Богдана было ошибкой?
— Нет, в то время он был незаурядным человеком, лучшим человеком. И чтобы сразу начать работать, надо было иметь человека с таким опытом. Но я считаю, что надо было… (делает паузу). Нет, не хочу, проехали…
— Вы сейчас не общаетесь вообще?
— Нет.
— С Ермаком (Андрей Ермак — руководитель офиса президента Украины, — прим. ред.) у вас сейчас очень доверительные отношения?
— Да, с Ермаком доверительные отношения.
— Он справляется?
— Мне кажется, да.
— Почему вы убеждены, что пленки с участием его брата являются «пустым делом»?
— Он точно ничего не брал. Он не брал денег. Я не представляю, чтобы Ермак смог такое позволить, чтобы его брат что-то взял.
— Вы же видели видео с братом Ермака? Вы слышали, что он там говорит?
— Но он не брал ничего. А как его втянули… Он просто болтун. Я считаю, что болтун. Я думаю, что это неправильно, что это его большая ошибка. Он всегда хотел как-то помочь. Он же такой, знаешь, война — побежал в АТО, воевал там, помогал, там он был волонтером. Здесь что-то не так в Укрзализныце (Украинские железные дороги — прим. ред.) — давай найдем нормальных людей. Ну, он такой человек.
— А что с Леросом (Гео Лерос — народный депутата Украины IX созыва от «Слуги народа» и внештатный советник президента Украины Владимира Зеленского, — прим. ред.), опубликовавшим эти пленки?
— Я считаю, что он аферист.
— Стоп. Он же был вашим советником!
— Мне его привел Кирилл (Тимошенко — прим. ред.) с Богданом. Они сказали, что он нормальный парень. Я сказал — хорошо. Это о доверии. Ты же спрашивал о доверии. Я доверяю, и Кирилл ему доверял. На этом моменте разговор УП с президентом прерывается. Мы приезжаем на инспекцию нового садика в селе Давыдковцы и быстро оставляем автомобиль вслед за Зеленским.
***
Запись интервью продолжили вечером, гуляя по территории отеля в Хмельницком.
***
«Я не предлагал Авакову уйти в отставку»
— Мы попросили наших читателей задать вам вопрос в комментариях в фейсбуке. Больше всего вопросов задают о «временном министре» Авакове. Почему он вообще остался на посту после вашего прихода к власти? Я так понимаю, была какая-то договоренность во время выборов?
— Смотри, у меня не было никаких договоренностей ни с кем. Я никому ничего не должен был делать и никого нигде не должен был оставлять. У нас действительно были честные выборы. И действительно тогда полиция сделала все, чтобы и наши, и международные наблюдатели сказали: «Правда, выборы прошли нормально». Дальше было важно посмотреть на состав правительства. Я считал, и все вокруг говорили, что действительно, на сегодня нет министра МВД такого же внушительного, как Арсен Аваков.
— И на последней пресс-конференции вы назвали Авакова «мощным министром». После этого произошли два случая, которые всю Украину поставили в штыки — это Кагарлык (незаконные действия полиции с приниением пыток и изнасилованием в городе Кагарлык под Киевом — прим. ред.) и Бровары (перестрелка в расположенном рядом с Киевом городе Бровары — прим. ред.). После этих случаев вы и дальше считаете, что Аваков мощный и на своем месте?
— А это очень сложный вопрос и он неоднозначный. Какой бы ни был мой ответ, он не будет однозначным. Если совсем откровенно, культура других стран показывает, что если есть такие случаи в стране…
— …то министр сам уходит в отставку.
— За такие вещи должен нести ответственность сам министр.
— Вы предлагали ему уйти в отставку?
— Нет, я не предлагал. Он хотел со мной встретиться. Поэтому я с ним встречусь, и мы об этом поговорим (наша беседа записывалась 3 июня — прим. УП).
— При каких условиях Аваков может уйти, давайте так.
— (Задумывается) Мы с ним договорились… Есть громкое дело, он зашел в это дело. И много там сделано правильно, неправильно — увидим со временем. И это правда. Я действительно хотел бы увидеть результат от расследования дел Гандзюк (Екатерина Нандзюк — украинский активист, умершая после совершенного на нее нападения с применением серной кислоты — прим. ред.) и Шеремета (Павел Шеремет — российский, белорусский и украинский тележурналист, Погиб 20 июля 2016 года в результате покушения, — прим. ред.). Шеремет — его личная ответственность. И я ему говорил, что хочу увидеть, как это все закончится.
То, что вижу я, и общество это видит — там все очень неоднозначно. Я хочу, чтобы он раскрыл это, потому что это очень громкое дело. Я бы не хотел, чтобы история с Шереметом была такой, как история с Гонгадзе (Георгий Гонгадзе — основатель газеты «Украинская правда», — прим. ред.): все знают, что журналиста убили, все понимают, что кто-то за этим стоял, и как это было сделано. И даже кто-то сидит, кто-то куда-то исчез. Но ответа, вот такого полного, откровенного ответа — вот его убили, вот убийца, он сидит, ему дали тридцать лет — такого нет. Полноты ответа нет.
«Порошенко говорил мне: „давайте забудем все, что было‟»
— Возвращаясь к парламенту, мы несколько месяцев назад видели в фейсбуке фотографию нашего коллеги, на которой Порошенко о чем-то с вами говорил в Верховной раде. Вы даже пожали руки. О чем вы разговаривали с Петром Алексеевичем?
— Порошенко с самого начала моего президентства хотел со мной встретиться. Я не видел в этом никакого смысла. Не увидел смысла, потому что все, что говорил до этого Петр Порошенко, я считаю неправдой. Я реально считаю, что он опытный манипулятор и опытный политик. Поэтому я ему не верю. Он вытирал ноги об меня, о мою семью, эти ботофермы…. Они меня только оскорбляли, и это было все ложью: что я там наркоман, что я еще что-то… Я прошел долгий путь по этой лжи, потом я сделал выводы о том, что он сделал как президент. Я не доверяю ему, не верю, он не мой президент.
— Но ведь на дебатах вы говорили, что сами когда-то за него голосовали.
— Тогда это было сказано откровенно — я за него голосовал, это правда. Но он такой, какой он есть, поэтому я не хотел с ним встречаться. Он много раз хотел со мной встретиться, говорил, что мы можем найти взаимопонимание, там какую-то помощь предлагал на международной арене. Но он рассказывал обо мне какие-то басни международным партнерам с самого начала. Каждый раз, когда я встречался с лидерами из-за рубежа, они сначала меня воспринимали как…
— …настороженно?
— Очень. Как врага Украины. Этакий поверхностный психологический портрет сделал мне сам господин Петр Алексеевич или его люди. Вот и все. Потом он столько раз мне предлагал встречу, прям ну столько раз, что он уже пришел, и тогда я ему сказал: ОК, хорошо.
— Вы встречались?
— Да, мы встречались после этого.
— О чем вы говорили?
— О многом.
— Вы высказали ему свои претензии?
— Нет, я был, честно говоря, даже более дипломатичным, чем сейчас, когда говорю о нем. Я считаю, что его главная ошибка в том, что он считает себя президентом Украины.
— До сих пор?
— До сих пор. И дальше так будет считать. И даже пройдет десять лет, он будет считать, что он единственный, который что-то там сделал для Украины, а все остальные никто. Так оно и будет, поверьте мне.
— Что он вам сказал при встрече?
— Он сказал мне, что хочет действительно помогать, помогать стране, готов раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь…
— Предлагал какой-то союз?
— Он понимает, что мы разные люди, поэтому какой союз? Мы совершенно разные. И он говорит: «Давайте забудем все, что было, давайте что-то делать для страны».
— Вы не поверили ему?
— Нет, здесь же все просто, думаю, что все люди это видят. С ним нельзя договариваться — об этом говорят как его бывшие друзья, так и его бывшие враги, наши первые президенты. Говорят: нет смысла. Ну, просто нет смысла.
— В вопросе о Порошенко хочу поставить точку. Вопрос не как к президенту, а как к гражданину. Вы хотите, чтобы Порошенко «сидел»?
— Роман, у тебя вопросы, на которые могут тебе ответить только правоохранительные органы. Ну, как я должен решать — я, что ему суд? Ну, давай серьезно. Человек должен «сидеть», если есть за что «сидеть». Вот и все. А за что «сидеть», устанавливают правоохранительные органы, затем приговор выносит суд.
СМСки от Коломойского и «справедливый канал» Ахметова
— Поговорим немного об олигархах. Какие у вас отношения с Игорем Валерьевичем Коломойским? Особенно после закона о банках.
— (Смеется) Ну какие? Ты же сам понимаешь, какие (смеется).
— Расскажите. Может, происходило что-то, о чем мы не знаем?
— Слушай, они защищаются. Они работали, чтобы этот закон не был принят. Я знаю точно, что его группа, я имею в виду группу «Приват», и он лично действительно считают, что это неправильный закон.
— И в «Слуге народа» есть его группа.
— Нет. Есть депутаты, которые с ним в хороших отношениях.
— Вы нормально относитесь к тому, что такие депутаты у вас существуют? Разве это не является угрозой для вас?
— Я знаю этих людей… Ну вот, Саня Дубинский — он с канала «1+1», у них давние отношения, и это понятно. Есть вещи, мне кажется, которые они делают очень неправильно, и я об этом тебе говорил. Угроза только одна — когда они начинают ссориться и рубиться внутри партии «Слуга народа». И это очень неправильно, это самое главное. Есть ли в этом угроза? Думаю, что риск есть.
— Относительно Коломойского. Вы сейчас с ним общаетесь?
— Иногда бывает. Он мне может написать смс: «Обратите внимание на энергетическую ситуацию в стране», «Надо что-то сделать с тарифами». Он не согласен с одним, со вторым, с третьим. Он человек холерического склада. У него свои мысли, такой человек, влиятельный человек. На Украине у него есть предприятия, понятно, что он там уже 20-30 лет, я не знаю, сколько в бизнесе. А у нас бизнес и политика — это вещи, которые, к сожалению, друг без друга жить не могут. При чем такое, к сожалению, как мне кажется, в каждой стране.
— Об Ахметове хочу спросить. Как вы с ним наладили отношения?
— У меня нет каких-то особых отношений с Ринатом Ахметовым.
— Я смотрю телеканал «Украина», смотрю, на какие ток-шоу вы ходите и как ток-шоу делаются. С другой стороны, я вижу некоторые назначения, например, госпожа Буславец. Ваши депутаты «Слуги народа», тот же господин Герус связывают Буславец с Ахметовым.
— Мы назначили Буславец потому что она человек Ахметова? У меня нет доказательств, что она человек Ахметова. Я слышал об этом на «Плюсах», я читал об этом в фейсбуке, я слышал об этом от Геруса лично. У меня нет доказательств, что она работает на Рината Ахметова, но действительно существует много слухов. Но если будет какое-то доказательство, что она лоббирует что-то, я уверен, что премьер-министр должен будет ее освободить.
— Почему на телеканале «Украина» вас не критикуют?
— (В разговор вклинивается заместитель руководителя ОПУ Кирилл Тимошенко, отвечающий за медиа-направление ОПУ и коммуникацию с телеканалами): Это не к президенту, это потому что я хорошо работаю (улыбается).
Зеленский: Почему? Возможно из-за того, что это справедливый канал. Может из-за этого (смеется).
— Давайте так: Ахметов пытается вам как-то помочь, посоветовать что-то?
— Нет-нет. У меня нет таких отношений с ним, чтобы такое было. Нет.
«Я говорил Саакашвили: „Можете идти ко мне советником по реформам‟. Он говорит: „Это не мой уровень‟»
— После Порошенко стоит поговорить о Саакашвили. Зачем вы вернули его в украинскую политику?
— Нет, мы его вернули на Украину. Он обращался ко мне много раз: «Верните мне паспорт гражданина Украины». Ну, я ему паспорт и вернул. Это так и есть, когда такому человеку — бывшему президенту Грузии ты возвращаешь паспорт, он возвращается на Украину, он сразу садится, как говорят, за политический стол, это было понятно. Я ему вернул паспорт, это было справедливо, потому что я считаю, что забрали у него паспорт несправедливо. Вот и все.
— Вы, по его словам, предлагали Саакашвили пост вице-премьера. Почему вы решили, что Саакашвили может стать вице-премьером?
— Нет, смотрите. Мы встретились с Михаилом Николозовичем, он сказал: «Я хочу помогать». Встреч было несколько, он несколько раз приходил с разными советами, причем адекватными. Он спросил: «Где вы меня видите?». А я ему сказал: «Я хочу, чтобы вы сами подумали и увидели свой статус». Я ему предложил: «Можете идти ко мне советником по реформам». Он говорит: «Это не мой уровень».
Тогда я попросил: «Ну, тогда, пожалуйста, скажите, где вы себя видите». Он ответил: «Мне кажется, что в правительстве я могу заниматься реформами, быть вице-премьером по реформам. Я ему ответил: «Вице-премьер — так вице-премьер, но я поговорю с премьер-министром, как это все будет, и как вы сможете работать».
— А он опередил события и написал об этом в фейсбуке, правильно?
— Написал, что написал. Слушай, ничего страшного.
— Так почему же Саакашвили не стал вице-премьером?
— Не стал, потому что отношение было разное — и резкий, и всякое такое в нашей фракции. Он хочет заниматься реформами? Вот реальность, в которой он может это делать, и я потом предложил ему другую должность.
— Сегодня Саакашвили имеет официальную должность. Во времена Порошенко он возглавлял Одесскую ОГА. Это когда они с Порошенко называли друг друга друзьями. Вы не боитесь, что если вдруг у вас начнет падать рейтинг, то Саакашвили начнет воевать против вас?
— Мне легче — он никогда не был моим другом. Он хочет делать реформы — и прекрасно. И я действительно ему и всем нам желаю успеха. Я считаю, что он не может ко мне, скажем так… Хотя все может быть. Может, вы и правы.
— Вопрос от читателей. Чем отличается ваше высказывание «Сделаем их вместе!» от «Жить по-новому»?
— Ну, мы их действительно сделали. А они жить по-новому не смогли.
— Еще один вопрос с фейсбука. Есть ли кто-то в вашей команде, кто может позволить себе говорить вам, что вы делаете что-то неправильно?
— Есть такие люди. Их немного и становится все меньше (смеется). Я шучу. Все люди, все мое окружение мне говорит правду.
— Вас не держат в информационном вакууме?
— Нет-нет. Я же говорю, Вы мне задаете вопрос, а я знаю, что происходит. Это значит, что я не в вакууме. И я точно не нахожусь в теплой ванне. Тут бы хоть до «душика» дойти.