Китай подходит к нам все ближе, и мы должны отреагировать на это, говорит генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг в типичном для себя сдержанном тоне дипломата. Он мог бы сказать и по-другому: Китай становится военным вызовом, который ставит под сомнение роль НАТО и Запада как ведущего глобального союза.
Китай развивает свой флот, как это делал Советский Союз в 1970-е и 1980-ые годы.
Он отклоняет соглашения о разоружении и вместо этого дает понять, что планирует увеличить число боеголовок до 1000 единиц. И это не конечная цель.
Пекин наращивает вооружения такими темпами, что не остается никаких сомнений в том, к чему он стремится. Самое позднее к столетию со дня основания Народной республики, то есть через 29 лет, Китай должен стать мировой державой — возможно, даже сильнее, чем все остальные страны вместе взятые.
В отличие от ситуации в России, каждый конфликт вокруг этих территорий затрагивает и ключевые экономические сферы мировой торговли — центральные торговые пути в Южно-Китайском море и важные площадки в сфере производства и услуг в Гонконге или на Тайване. В отличие от России, которая атакует только более слабых, Китай в случае пограничного конфликта с Индией показывает, что готов пойти на открытый военный конфликт даже с ядерной державой. Потенциальные экономические и политические последствия подобной позиции очевидны.
Поэтому также очевидно, что Запад не может не интересовать такое развитие событий, и НАТО не должна оставаться в стороне. Из-за роли США, а также значения торговых путей и производственных центров Альянс перестал быть региональным союзом против России, каким он долгое время воспринимался. Сейчас это военно-политические представительство интересов Запада мирового значения.
Ангела Меркель еще несколько лет назад вскользь отметила в бундестаге, что Китай, вероятно, однажды станет для европейцев военным вызовом. Тем самым она заблаговременно сигнализировала, что держит обстановку в мире в поле зрения. В сферу интересов НАТО входит не только военная составляющая, но и дипломатия.
Дипломатия всегда была равнозначным элементом альянса, и в особенности ФРГ с давних пор настаивала на том, чтобы этот элемент оставался актуальным. Когда НАТО сейчас направляет свой взор в сторону Китая, это делается это не для того, чтобы бряцать оружием на Дальнем Востоке — как и постоянно дразнить Москву в военном плане не является задачей НАТО.
Трамп не жаждет войны, напротив, он стремится к выводу американских солдат из ряда регионов мира. Но своими высказываниями он порой создает впечатление, будто американские союзники должны поднимать флаги лишь по капризу нынешнего президента США. Это впечатление может быть опасным. Речь не о настроениях. Китайской политике власти необходим противовес.
И поэтому Европе необходимо право голоса в формировании политики альянса по отношению к Китаю. В 1960-е годы Вашингтон настойчиво выяснял, могут ли солдаты бундесвера участвовать в боевых действиях во Вьетнаме. Канцлер Людвиг Эрхард возразил и отправил туда лишь один плавучий госпиталь. У Бонна тогда не было влияния на стратегию США в Азии.
Германия не участвует в военно-политических делах, не имея права голоса, — ни прежде, ни в будущем. Эта позиция аналогична позиции американцев по отношению к британской короне до революции 1776 года: нет налогам без мандата. То же касается и НАТО.
Тем скорее Альянс должен заняться Китаем. Как и с Россией, в случае Китая сплоченность стран НАТО служит предпосылкой начала диалога с другой стороной. Иллюзии в отношении Китая излишни, как и иллюзии о том, что случится, если альянс промолчит в ответ на этот вызов в области мировой политики. Тогда у НАТО не будет права голоса. И однажды действительно окажется, что Альянс изжил себя.