С 1962 года Алжир организовал систематическое представление своей истории с опорой на пропаганду, которая призвана подтвердить легитимность Фронта национального освобождения, в частности с помощью мифической цифры в 1,5 миллиона погибших алжирцев во время войны за независимость (настоящее число жертв действительно велико, но составляет от 250 000 до 300 000 во всех лагерях). С течением времени эти однонаправленные представления распространились на завоевание Алжира в XIX веке, что позволяет иерархам системы охватить все французское присутствие в Алжире с 1830 по 1962 год в рамках единого осуждения.
Все помнят, как во время государственного визита в Париж в 2000 году Абдель Азиз Бутефлика взял слово в Национальном собрании, чтобы отчитать Францию и предложить ей признать «тяжелый нравственный долг старых метрополий перед бывшими колониями». В 2005 году в Сетифе его обвинения стали ощутимо жестче: «Оккупация пошла по пути уничтожения и геноцида, который не раз повторялся во время ее рокового царствования». Во время последнего президентского выступления в 2018 году он вновь завел старую песню, отметив «борьбу народа, против которого колонизатор пустил в ход самые варварские репрессии».
Избранный в декабре прошлого года нынешний президент Алжира Абдельмаджид Теббун в свою очередь заявил 4 июля, что ждет от Франции извинений за колонизацию. В этом нет ничего удивительного: словно в ролевой игре, он исполнял свою партию, повторяя, как мантру, что вина за все с 1830 по 1962 год лежит на Франции. Как и предшественник, он представил требования («Мы уже получили полу-извинения. Нужно сделать еще один шаг»), а также напомнил, что у Алжира имеется средство давления на Париж: 6 миллионов алжирцев и франко-алжирцев во Франции.
Бичевание колонизации стало настоящим ритуалом для власти в Алжире, хотя 9 из 10 алжирцев появились на свет уже после провозглашения независимости страны. Для президента Теббуна все это было тем проще, что covid-19 дал ему карт-бланш, отправив по домам сотни тысяч демонстрантов протестного движения «Хирак», которое показало, что алжирский народ ждет чего-то большего, чем бесконечная риторика ФНО.
Главный вопрос в том, собирается ли Франция покорно ответить на призывы Алжира. Все это вызывает тревогу, если вспомнить, что в феврале 2017 года Эммануэль Макрон, который был тогда всего лишь кандидатом в президенты, назвал колонизацию «преступлением против человечности» и добавил, что она «является частью прошлого, которому нам нужно посмотреть в лицо, представив извинения пострадавшим от этих действий». В январе этого года он в свою очередь выразил желание, чтобы историческая работа по войне в Алжире получила при его президентстве «примерно такой же статус, как холокост для Ширака в 1995 году». Эта формулировка намекала на признание вины Франции в войне в Алжире, против чего выступали все предыдущие главы государства, даже Франсуа Олланд.
За что должна извиняться Франция? За колонизацию Алжира? Но можно ли изменить историю? И разве за 132 года присутствия на другом берегу Средиземного моря Франция не сделала ничего хорошего? Нужно ли ей извиняться за искоренение эпидемий, строительство больниц, дорог, плотин, мостов и школ, формирование современного сельского хозяйства, открытие в Сахаре нефти и газа, которые по сей день остаются главным богатством Алжира? Да, колонизация была не только этим. У нее были провалы, темные стороны, противоречия, в частности то, что на этой территории по факту существовало двойное общество, без узаконенного апартеида, но с фактическим расколом населения на два типа (европейцы и мусульмане), которые сосуществовали без полного смешения.
Нужно говорить правду о прошлом, всю правду. Как хорошее, так и плохое. Не скрывать ничего, избегая манихеизма и анахронизма. Колонизация не была сама по себе преступлением: она была историческим моментом. В фазе завоевания она была жестока к местному населению, но так было всегда. Что касается войны за независимость, жестокость проявляли обе стороны: в какой войне ее нет? Как бы то ни было, французская власть в Алжире с 1830 по 1962 год стала общим опытом французов и алжирцев. Нужно взглянуть в лицо этому опыту, не приукрашивая и не очерняя его. Для алжирцев такой спокойный взгляд станет предварительным условием для того, чтобы, наконец, сформировать прочные отношения с Францией.