Последняя «нормандская встреча» привлекла к себе особое внимание. Казалось бы, ничего особенного: рядовая встреча политических представителей, общего коммюнике нет, прорывов — тоже. Но вопросов от этого не убавилось. Наоборот, заявление украинского вице-премьера Алексея Резникова о якобы большой готовности россиян договариваться только подпитывала вопрос: что же там происходит?
Однако чтобы понять, что происходит, эти события стоит рассматривать на фоне глобальных попыток оживить «Минск». Итак, как выглядит матрица переговоров по состоянию на сегодняшний день? И какие, собственно, изменения может претерпеть переговорная позиция самой Украины?
Одиночество России
Один из важных и положительных трендов последних месяцев — восстановление активности на уровне «Нормандии». И хотя новая встреча лидеров нормандского формата выглядит не реальной, так как пока нет принципиального согласия по урегулированию, Киев пытается не дать остановиться процессу окончательно. И что важно, делает это при поддержке своего ключевого на это время партнера — Германии.
Так, если первые месяцы 2020 года прошли под эгидой неформального канала Ермака — Козака, то, начиная с апреля, происходит постепенное возвращение к классической формуле: Киев — Берлин — Париж, с одной стороны, и Россия с ее интерпретациями Минских договоренностей — с другой.
Немецкая сторона также окончательно вернулась к своей роли хладнокровного и погруженного в переговоры модератора. Именно поэтому за последние месяцы Берлин принимал российских и украинских переговорщиков как по отдельности, так и одновременно.
Последняя же встреча представителей окончательно показала: украинская делегация вернулась к «классическим» подходам в нормандском процессе.
Как следствие, хотя общего для четверки документа представители не приняли, но Украина, Франция и Германия продемонстрировали общую позицию. А Россия осталась в стороне, так сказать.
То есть такой разбалансировки «нормандской четверки» образца 2019 года, когда Франция цеплялась за идею договоренности между Киевом и Москвой почти за любую цену, после активизации неформальных переговоров, уже нет.
Хотя искушение вести переговоры с Кремлем напрямую и не исчезло окончательно, но оно было явно уравновешено более рациональным подходом. А нормандский трек снова рассматривается как способ активизировать переговоры Трехсторонней контактной группы (ТКГ).
Ни прорывов, ни предательства
Ключевой тезис из июльской встречи политических советников: ничего кардинально нового не произошло. Ни прорывов, ни предательства. В течение одиннадцати часов участники искали компромисс вокруг выполнения Парижского документа. Того самого, который определяет ряд неотложных мер (прежде всего в вопросах безопасности и гуманитарной политики), без которых переход к дискуссии о политическом урегулировании невозможен.
Поскольку процесс в Минской ТКГ буксует, переговорщики должны прийти к принципиальному согласию, которое бы потом технически было бы оформлено в решение на уровне Трехсторонней группы. Впрочем, встреча Минской ТКГ, которая состоялась чуть позже, восьмого июля, лишь подтвердила: никакого существенного импульса для ее работы берлинские переговоры не дали.
Правда, как бы появилась подвижка в согласовании участков разминирования, но в остальном прогресса нет. Очередное обещание России открыть со стороны неподконтрольных территорий новые КПВВ — привычный ход россиян, который ничего не гарантирует.
На всеобъемлющий режим тишины тоже рассчитывать не приходится, хотя обещания позволить работать гражданской авиации для тушения пожаров в Луганской области псевдореспублики все-таки дали.
Следовательно, пока ситуация выглядит таким образом: украинская сторона всеми силами пытается сдвинуть минский процесс с места, используя для этого нормандский формат, что вполне логично.
Впрочем, если посмотреть глобально: результаты неутешительные, ведь [политической] воли работать над компромиссами со стороны Москвы до сих пор нет.
Новая тактика Киева
В целом переговорная тактика Киева после провала идеи с консультативным советом заслуживает отдельного внимания. Так, параллельно с активизацией нормандского формата происходила корректировка и тактических шагов в Минске.
В частности, речь идет о привлечении украинских переселенцев в состав политической подгруппы. Правда, это не позволит на практике «засчитать» Украине выполнение пункта Минских договоренностей о консультациях с представителями ОРДЛО, но дипломатическую позицию Киева усиливает.
Международные партнеры в этом шаге видят только позитив. В итоге, начиная с апреля, происходит постепенное возвращение к подходу «сначала — безопасность», который ранее де-факто был отодвинут на второй план на фоне активных попыток договориться с Кремлем.
В политической подгруппе да и вообще вокруг политического урегулирования интенсивность переговоров наоборот снизилась, в отличие от весны, когда живо обсуждалось создание консультативного совета.
Более того, сами россияне начали выдвигать новые требования, которые явно загоняют переговоры еще дальше в тупик. Речь идет, в частности, об идее «вычеркнуть» украинских переселенцев из закона о так называемом «особом статусе».
Так, восьмого июля на ТКГ Россия и ее марионетки предложили никоим образом не принимать украинских внутренне перемещенных лиц во внимание в рамках реинтеграции ОРДЛО, как будто их не существует, а учитывать условия их возвращения — вообще нецелесообразно.
В гуманитарной подгруппе тоже нет прогресса. Россияне привычно оставляют вопрос по обмену пленными как «козырь» и просто выполнять пункт «Минска-2» (продублирован в Парижском документе) об обмене «всех на всех» не собираются.
А полноценная работа СММ ОБСЕ вообще превратилась в еще более сложную задачу, чем еще четыре-пять месяцев назад. Из-за карантина работа и передвижение наблюдателей на временно оккупированной территории практически сведена к нулю.
Впрочем, именно это топтание на месте со стороны России в ТКГ и «Нормандии» как раз хорошо «оттеняет» более конструктивную и взвешенную политику украинской стороны.
Вместо устремлений на достижение мира едва ли не любой ценой позиция стала более взвешенной и рациональной. И если это и не приводит к прогрессу в минском процессе, то как минимум закладывает основы для более серьезных поворотов и изменений в поведении Киева.
Как минимум — до предложений пересмотреть Минские договоренности или де-факто заморозить ситуацию и их выполнение.