Подъем Китая — это больше, чем проблема. Это настоящая головоломка. Со времени падения Берлинской стены большинство западных аналитиков исходили из того, что Китай является коммунистической страной так же формально, как Франция является страной католической. То есть предполагалось, что в Китае остаются люди, верящие в марксистскую идеологию, подобно тому, как остаются некоторые практикующие католики во Франции. Но Пекин при этом якобы так же плюет на марксистскую идеологию в своей реальной политике, как и Макрон знать ничего не хочет о предписаниях, скажем, Папы Римского Пия Девятого.
Это, однако, оказалось неправдой. Хотя Си Цзиньпин, возможно, и уделяет какое-то время чтению «Основ критики политической экономики» Маркса или любит подискутировать с товарищами по поводу теории труда и добавленной стоимости, суть убеждений Си не в этом. Сегодняшний Китай соединяет ленинистскую партийную структуру с государственным контролем (пусть и не всегда в виде государственной собственности) над средствами производства. По сути дела, мы имеем в Китае планируемую экономику, нетерпимый атеизм и безжалостную решимость компартии удержать власть любой ценой. То, что Пекин при этом подключает для лучшей работы коммунистической системы кое-какие рыночные механизмы, — это не новость и никаким оправданием не является. Ленин тоже ввел в России нэп в 1921-м году, чтобы ускорить восстановление страны после гражданской войны. Но именно это и делает Китай опасным для Запада: китайская компартия, вооруженная цифровыми технологиями, обеспечивающими доступный Ленину лишь в мечтах полный контроль над экономической и иной деятельностью граждан, — эта компартия и вправду успешно внедрила рыночные механизмы в коммунистическую госструктуру.
Называйте это неокоммунизмом или цифровым ленинизмом — суть не в названии. Суть в том, что это — реальность. Пока американские спецы по внешней политике убаюкивали себя взаимными поздравлениями с концом истории, Китай потихоньку вырос в мощную силу общемирового значения — посильнее Советского Союза даже в его лучшие годы. Как вам точно могут рассказать уйгуры и тибетцы, новая система не менее безжалостна, чем старый коммунизм. И, к сожалению, благодаря современным технологиям, намного более эффективна в репрессировании диссидентов.
Американские реакции на это вновь возникшее явление под названием «современный Китай» должны будут учесть геополитические, идеологические и экономические измерения нового Китая. Это будет непросто. Неясно, например, сколько будет продолжаться очередной приступ авторитаризма в этой стране. Совершенно ясно, что при мистере Си Китай повернул не в ту сторону. Но, может быть, в будущем, в результате иностранного давления или внутреннего развития партия опять поменяет курс в сторону реформы — и тогда возникнет другая, новая связка США и Китая.
В любом случае цель Америки даже в том случае, если эта связка будет конкурентной, не должна состоять в том, чтобы остановить экономический рост Китая или продиктовать этой стране ее политическое развитие. Подъем этой страны — это великий момент в истории человечества, и у США нет желания — или даже возможности — не дать миллиарду людей трудом пробить себе дорогу к лучшему будущему. Замечание Сунь Цзы, что лучшая победа — это победа до начала сражения, — это выражение сохраняет свою истинность. Лучший метод победить в конфликте с Китаем — это избежать его.
Тем не менее отношения США с ревизионистским (нацеленным на изменение существующего мирового порядка — прим. ред.) и, возможно, революционным неокоммунистическим Китаем — это не могут быть нормальные, вписывающиеся в обычную колею отношения. Такие страны, как Китай и Россия, активно стремящиеся навредить американским интересам и противоречить американским ценностям, — угрозы этих стран надо воспринимать буквально. Дипломаты и агенты США должны дать отпор попыткам расширить враждебное влияние в стратегически важных странах. Надо активно защищать американские интересы.
США не могут рассматривать торговлю как чисто экономическую деятельность. В неокоммунистическом Китае, разница между государственными корпорациями и частным бизнесом чисто символическая, ее не следует больше воспринимать всерьез. Китайские бизнесы и инвесторы — они все могут быть вмиг раздавлены большим пальцем Пекина. Учитывая амбиции компартии Китая (КПК), другие страны не имеют другого выбора, кроме как внимательно следить за китайскими инвестициями и финансовыми потоками. Нужно провести аудит наших производственных цепочек, чтобы не быть стратегически зависимыми ни от каких китайских поставок. Нет иного пути, кроме как избегать использования продукции китайских технических гигантов, которая угрожает безопасности наших телекоммуникаций и инфраструктуры. Попытки Китая достичь технологического превосходства воровством и незаконным поведением — все это прямые угрозы безопасности других стран. Эти опасности должны быть учтены и предотвращены, даже если политическая и экономическая цена такого предотвращения будет высокой.
Уверенное наращивание военных сил Пекина, совмещенное с его экспансионистскими территориальными претензиями и учащающимися попытками построить партнерства со странами типа России и Ирана, — все это неизбежно будет иметь последствия для военного бюджета США. Америка должна увеличить свои усилия по достижению превосходства на земле, в море, в воздухе и космосе, в киберпространстве — везде и в достаточной степени поддерживать это превосходство. Так, чтобы заранее отбить охоту тягаться с нами у любых соперников.
И хотя репрессии не являются чем-то новым для Китая, невиданные меры, которые китайская компартия предпринимает против этнических и религиозных меньшинств, — эти меры требуют международного ответа. Да, и прежде, и сейчас есть много особенностей у пекинского стиля управления, которые американцам не нравятся. Но мы не требовали и теперь не настаиваем, чтобы китайская практика соответствовала нашим стандартам. Это не было нашим условием для сохранения нормальных отношений между США и КНР. Но умышленное уничтожение этнических культур и религиозных сообществ — это такое пересечение «красных линий», которое США не могут игнорировать.
Выработка новой политики для этой новой ситуации — это трудная, но необходимая к исполнению задача. Неокоммунистическому Китаю нельзя позволить диктовать условия международного сотрудничества с нашей глобальной системой, которую сам же Китай стремится уничтожить.