Чтобы улучшить показатели работы и повысить международные рейтинги, российские вузы нанимают иностранных преподавателей, создавая им особые условия работы. Часто это приводит к проблеме «разделенного университета» и снижает эффективность усилий по реформированию высшего образования в России.
В борьбе за международные рейтинги
Восемь лет назад, в майских указах 2012 года, президент Владимир Путин поручил правительству разработать план мероприятий по развитию ведущих российских университетов для повышения их рейтинга среди лидирующих мировых научно-образовательных центров. Так возник проект 5-100, согласно которому к 2020 году пять российских университетов должны были войти в число лучших университетов мира — за счет увеличения публикаций в международных журналах, роста числа иностранных студентов и расширения сотрудничества с иностранными учеными.
Основной стратегией для достижения амбициозных целей стало привлечение в Россию иностранных преподавателей и студентов. Ожидалось, что иностранные ученые помогут университетам увеличить количество публикаций в международных научных журналах, а также познакомят российских студентов с международной академической культурой и новым стилем преподавания.
Хотя целевые ориентиры интернационализации были установлены для всех российских университетов, лишь 21 из них получили федеральное финансирование на эти цели.
В этих университетах были созданы специальные международные офисы для работы с иностранными учеными и студентами. Для создания более привлекательных условий для иностранных преподавателей некоторые университеты ввели западные механизмы найма. В частности, в Высшей школе экономики были введены постоянные профессорские позиции без ограничения срока найма (tenure).
На первый взгляд, проект 5-100 выглядит успешным. Согласно вебсайту проекта, начиная с 2012 года доля иностранных преподавателей в общей численности работников российских университетов увеличилась более чем в пять раз. Университеты рапортуют о создании сотен новых долгосрочных и краткосрочных преподавательских позиций для иностранных ученых.
Однако, как показало проведенное мною исследование, привлечение иностранных преподавателей приводит к возникновению проблемы внутренней «разделенности» принимающих университетов. А это, в свою очередь, снижает эффективность усилий по реформированию высшего образования в России.
Кто и почему приезжает работать в Россию?
Большинство иностранных преподавателей концентрируется в Москве и Санкт-Петербурге. При этом значительное число работает также в университетах Тюмени, Томска и Дальнего Востока, финансируемых программой 5-100.
Иностранные ученые, приезжающие в Россию, различаются как по опыту преподавания, так и по срокам заключенных контрактов. Те, кто только что получил докторскую степень (PhD), чаще приезжают по долгосрочному контракту, тогда как более опытные профессора чаще работают по краткосрочным договорам, заключаемым иногда всего на несколько недель. Есть и докторанты, работающие над своими диссертациями и надеющиеся получить в России дополнительный исследовательский и преподавательский опыт.
В 2017 году я провела 8 интервью с иностранными преподавателями, работающими в разных российских университетах по контрактам от одного года до трех лет.
Они приехали в Россию в период с 2014 по 2017 год — на ранних этапах проекта 5-100. Мои респонденты преподавали в основном в университетах Москвы и Санкт-Петербурга. Более половины из них представляли университеты, финансируемые проектом 5-100. Большинство специализировались на гуманитарных науках и приехали из Соединенных Штатов и Европы, включая Италию и Израиль. Знание русского языка никому из них не требовалось, поскольку большинство международных программ ведется на английском языке.
Поскольку российские университеты обещали иностранцам уровень заработной платы, сопоставимый с зарплатой в американских университетах до уплаты налогов, а стоимость жизни в большинстве российских городов значительно ниже, чем в американских, это делало работу в России финансово привлекательной — особенно для молодых ученых, которые испытывают трудности в поисках работы на высококонкурентных западных академических рынках.
Особые условия работы
Университеты создают приглашенным преподавателям условия, которые существенно отличаются от условий работы российских коллег.
По словам молодого ученого, работавшего в Москве, начинающий иностранный преподаватель может заработать в российском университете столько же, сколько «лучший российский преподаватель» в том же университете по той же специальности. Зарплаты могут быть сопоставимы, если российский коллега будет публиковать хотя бы одну статью в год в рецензируемом англоязычном журнале. Другой мой собеседник утверждал, что его российским коллегам платят гораздо меньше, примерно одну пятую от его зарплаты. В любом случае, неравенство очевидно, и это создает напряженность в отношениях иностранных и российских коллег.
В дополнение к неравенству в зарплате существует серьезное неравенство в лекционной нагрузке. У большинства иностранцев она составляет 1:1 — они обязаны преподавать по одному курсу в осеннем и весеннем семестрах. Для сравнения, российские лекторы имеют, как правило, нагрузку 4:4.
Низкая нагрузка обеспечивается иностранным преподавателям для того, чтобы те имели возможность уделять больше времени работе над публикациями. Как отметил один из респондентов, это специально обсуждалось во время интервью в процессе рекрутирования.
Американские профессора, с которыми я разговаривала, отмечали, что даже с учетом дополнительных занятий со студентами, которые они проводили в университетах бесплатно, их учебная нагрузка в России была существенно меньше, чем во время их первой работы в Соединенных Штатах.
Чрезмерный акцент на публикации вызывает беспокойство у иностранных преподавателей, поскольку это искажает приоритеты их работы в России. По признанию одного из моих собеседников, создается впечатление, что публикации в западных журналах — «единственное, о чем заботятся принимающие университеты», а вовсе не педагогика или развитие новой академической культуры.
Университетская бюрократия
Собеседники говорили о сложностях, которые они испытывали при взаимодействии с университетской бюрократией. Многие были шокированы количеством документов, которые им нужно было заполнить, чтобы получить зарплату, а также ограничениями, налагаемыми на время, проводимое вне России — оно официально считалось нерабочим временем. Некоторые респонденты жаловались, как сложно учитывать разделение времени на отпуск, проводимый дома, и различные академические мероприятия — конференции и другие формы академической деятельности. Эта проблема была особенно характерна для ВШЭ.
Общее мнение респондентов — засилье бюрократии мешает университетам создавать среду, способствующую процветанию академической свободы и интеллектуальной культуры. Акцент на рейтингах также отрицательно сказывается на создании интеллектуальной культуры российского университетского образования.
Мой собеседник, приехавший в Россию из Европы, отметил, что интерес к росту публикаций и изменений в преподавании в российских университетах продиктован стремлением не столько создать новую академическую культуру, сколько продвинуться по шкале рейтинга. Это делает российские университеты скорее «бизнес-ориентированными» структурами. Это отличает их от многих западных университетов с более глубокими традициями интеллектуальной жизни.
«Разделенный университет»
Неравенство условий работы создает у российских преподавателей ощущение несправедливости и подрывает идею коллегиальности, которая фактически приносится в жертву престижу, связанному с наличием на кафедре иностранных преподавателей.
Мои респонденты отмечали напряженность в отношениях с российскими коллегами не только из-за различий в нагрузке и зарплате. Не менее существенными являются различия подходов и философии преподавания.
Иностранные преподаватели говорили о сопротивлении принимающих университетов «западной» манере преподавания, которую отличает интерактивный подход и эгалитарные отношения со студентами. Местные преподаватели-ветераны не спешили расставаться с более привычными для них стандартизованными моделями обучения, для которых характерен иерархический подход, догматизм и отсутствие критического анализа информации.
Напряженность внутри принимающих университетов усиливалась еще и потому, что они — как участники программы 5-100 — оказались объектом особо пристального внимания со стороны проверяющих инстанций и в рамках общенационального мониторинга качества образования. Наряду с напряженностью в университетской среде некоторые зарубежные ученые упоминали об открытых антизападных настроениях за пределами стен своего университета.
Студенты также не везде приветствуют форматы преподавания, используемые иностранными профессорами. По словам одного моего респондента в Санкт-Петербурге, его студенты больше привыкли к формату лекций, а не семинаров. По его мнению, доминирование лекций в преподавании гуманитарных дисциплин сказывается на неспособности большинства студентов грамотно использовать критическую аргументацию в своих работах.
Чтобы изменить ситуацию, необходимо «переобучение» студентов в новой образовательной парадигме. При этом преподаватель отметил, что его студенты были открыты к изменениям и хорошо воспринимали новые образовательные подходы.
* * *
Привлекая иностранных преподавателей, российские университеты получают шанс не только поднять индексы цитирования и увеличить количество публикаций в международных журналах, но и формировать международную академическую культуру и новые подходы к преподаванию. Хотелось бы надеяться, что и после завершения проекта 5-100 университеты не потеряют интерес к этой долгосрочной задаче, без решения которой невозможно кардинально улучшить эффективность российского высшего образования.
Виктория Пардини — сотрудник Института Кеннана при Международном центре Вудро Вильсона.
Данный материал публикуется Центром независимых социальных исследований на сайте Eurasianet.org в рамках информационного сотрудничества. Представленные в тексте мнения, оценки и выводы могут не совпадать с позицией редакции Eurasianet.org.