Вот сценарий, с которым Европейский союз может столкнуться сразу по всей своей восточной границе в воскресенье, девятого августа, после закрытия избирательных участков на президентских выборах в Белоруссии.
Впервые за 26 лет, судя по такому повороту событий, проведенный в Белоруссии опрос не свидетельствует об однозначной поддержке власти авторитарного диктатора Александра Лукашенко, правящего страной железной рукой. Как обычно, он по-прежнему претендует на победу, в очередной раз посадив в тюрьму или вынудив уехать из страны своих самых видных и значимых соперников, сфальсифицировав систему и подсчитав официальное большинство голосов в свою пользу. Но на этот раз события разворачиваются иначе.
Жены трех оппозиционных кандидатов, лишенных права участвовать в выборах, включились в президентскую гонку вместо своих мужей и сформировали убедительную тройку, привлекательную для избирателей. Перед выборами десятки тысяч белорусов выходили на массовые митинги, напоминавшие рок-концерты, и выражали свое недовольство по поводу коррупции Лукашенко и его нелепых заявлений о коронавирусе — просто пейте водку, работайте на тракторе, и все будет хорошо, сказал он.
Теперь, после выборов, эти исполненные энтузиазма белорусы выходят на улицы, бросая вызов даже самой угрозе со стороны лукашенковских головорезов, которых, как обычно, бросают на разгон демонстрантов в большом количестве. Что будет дальше?
Лукашенко обдумывает имеющиеся у него варианты. Его так и подмывает расправиться с толпой, как это обычно бывает. Он знает, что это спровоцирует новые санкции со стороны ЕС и пафосные нравоучения о правах человека и демократии из Брюсселя, Берлина и других западных столиц. Но Лукашенко уже много лет имеет дело с этими надоедливыми и вечно вмешивающимися не в свои дела западными европейцами и всегда довольно умело сдерживает их, обращаясь за поддержкой к своему восточному союзнику, российскому президенту Владимиру Путину.
Но сейчас, глядя на Москву, Лукашенко испытывает беспокойство. Да, формально он по-прежнему является пророссийским лидером. В 1999 году в припадке ностальгии и отдавая должное Советскому Союзу, он даже согласился на то, чтобы огромная Россия и маленькая Белоруссия объединились в новое «союзное государство». Но сделал он это с таким расчетом, что главой этого государства станет не слабый в то время президент России Борис Ельцин, а он, Лукашенко.
А это стало причиной роста напряженности в отношениях с Москвой. Поэтому, чтобы удержать Путина на расстоянии, Лукашенко стремится к разрядке отношений с ЕС и добивается поддержки от Европы, делая ставку на то, что Путин не может позволить себе дать еще один повод для конфронтации с Западом вдобавок к своим продолжающимся провокациям на Украине. Лукащенко предпочел бы не подвергать опасности это нестабильное сближение с ЕС своими слишком жесткими мерами в отношении протестующих.
А Путин, со своей стороны, смотрит на Минск и видит как риски, так и возможности. Если белорусские протесты усилятся, они могут перерасти в очередную «цветную революцию». И это приведет к тому, что еще одно постсоветское государство-сателлит еще больше устремится на Запад — прочь от «русского мира», который Путин хочет возродить.
В этом смысле Лукашенко начинает напоминать Путину Виктора Януковича, беспомощного и коррумпированного, но формально пророссийского бывшего президента Украины, которого свергли во время вспыхнувшей в его стране революции 2014 года, из-за чего он стал для Москвы бесполезным. Эти события способствовали тому, что Путин захватил Крым и подрывает основы украинской государственности, продолжая вести войну на востоке страны.
Путин мог бы поступить так же и с Белоруссией. Ее население в целом настроено пророссийски и в основном говорит по-русски. Однако в стране уже намечались некоторые признаки формирования новой и собственной национальной идентичности, предпринимались попытки возродить использование белорусского языка и вызвать в памяти «золотой век», период процветания под литовским правлением. Путин может прийти к выводу, что ему следует вмешаться в ближайшее время — и чем раньше, тем лучше.
Он также мог бы использовать еще одну дозу «крымского эффекта» у себя в стране, где он в последнее время теряет популярность и сталкивается с протестами на Дальнем Востоке. В 2014 году россияне на волне патриотизма поддержали его после того, как он направил своих «зеленых человечков» (российских военнослужащих в форме без опознавательных знаков) в Крым, чем привел Запад в замешательство. Чтобы иметь такую возможность в Белоруссии, он уже, судя по всему, отправил туда десятки российских наемников из ЧВК «Группа Вагнера», чтобы дестабилизировать обстановку. 33 из них Лукашенко в июле арестовал.
Таким образом, перед лидерами ЕС в принципе стоит знакомая дилемма. Они знают, что Лукашенко, какой бы сомнительной ни была его репутация, является лучшим гарантом независимости Белоруссии от России, а значит, и Белоруссии как буферной зоны. Ради геополитических интересов ЕС они должны поддержать его — по крайней мере, негласно.
В то же время они не смогут цинично игнорировать демократические протесты против Лукашенко, поскольку это означало бы предательство европейских ценностей и потерю доверия во всем регионе и за его пределами. Так что Евросоюзу следует поддержать оппозицию. Но если бы демонстрации переросли во всеобщую революцию, это, вероятно, заставило бы Путина ввязаться в очередной этап гибридной войны и геополитической эскалации, в условиях которой ЕС, в конечном счете, выглядел бы бессильным.
Этот вероятный сценарий развития событий непосредственно у границ ЕС в очередной раз показывает, что трудно проводить внешнюю политику, используя лишь мягкую силу «ценностей», когда ради собственных «интересов» необходимо действовать иначе — на основе реализма, совершенно не свойственного дипломатии ЕС. Пока же лидерам ЕС остается только надеяться, что после воскресенья в Белоруссии все сложится по-другому.