Задолго до революции здесь искали прибежище состоятельные россияне. При Путине сюда прибыли нувориши. Тем не менее одни никак не пересекаются с другими.
Будь то революция или бефстроганов, все связанное с Россией — непросто. Например, Николаевский собор Ниццы. Знаете, кому он принадлежит? Городу? Нет. Французскому государству? Снова нет. Патриархату? Да, но какому? Несколько лет назад Русская православная культурная ассоциация (ACOR) была вынуждена передать ключи от здания Ассоциации друзей русского собора (ACRN).
В России, как и в других странах, ассоциации друзей вовсе не обязательно ведут себя по-дружески. Разбирательство продолжилось в суде, и после нескольких лет тяжб победа досталась ACRN, которая поддерживает тесные связи с Московским патриархатом (и, как поговаривают, Кремлем). Люди ассоциации также забрали все реликвии, в том числе форму с золотой вышивкой и белую льняную рубашку со следами крови, которая была на императоре Александре II во время стоившего ему жизни покушения в 1881 году в Санкт-Петербурге.
Дипломатический вопрос
В войне за наследие можно было бы усмотреть давнюю ссору старого поколения с новым, потомков белых с олигархами. «Не нужно этого делать. Мы не размахиваем знаменами старых баталий», — говорит вице-председатель ACOR Алексей Оболенский. Он принимает нас в саду Церкви Святых Николая и Александры, самого старого православного прихода Франции. Именно там нашли прибежище члены его общины, по большей части потомки прибывших век назад иммигрантов.
Как можно догадаться по фамилии, корни Оболенского уходят по ту сторону Урала. Семья этого наследника княжеской линии приехала в 1921 году. «ACOR была сформирована в эти годы. На протяжении десятилетий она одна несла факел православия в Ницце». Дворяне-эмигранты собирались за большим деревянным столом в доме священника. Как следует из протоколов собраний, люди, которые некогда решали судьбу целой империи, обсуждали закупку свечей и молитвенников. «Это может вызвать улыбку, но для них, должно быть, мир перевернулся, — говорит Оболенский. — Они лишились земли и ориентиров. Поэтому многие обратились к церкви».
Жемчужина Лазурного берега была для них местом отдыха, а затем стала прибежищем. Российские следы видны повсюду. Царская Россия пустила корни от кладбища Кокад, где покоятся 3 000 потомков иммигрантов, до домов Свечина. В книге «Вся жизнь впереди» Ромен Гари (Romain Gary, урожденный Роман Кацев) говорит об этом «оазисе на берегу моря с зарослями мимоз и пальм», где «русские князи и английские герцоги сражаются с цветами в руках».
Хотя князя Оболенского сложно заподозрить в симпатии к большевизму, он признает, что «красные хотя бы оставили нас в покое. СССР было плевать на царское наследие Ривьеры, и он не лез в наши дела». С приходом к власти Владимира Путина расклад изменился, и православное наследие Лазурного берега стало важным дипломатическим вопросом. «Мы вот уже около 15 лет видим чрезвычайно жесткую политику возвращения имущества. Она сосредоточена на значимых символических связях. Да, Ницца — маленькая Россия, но она оказалась под ударом большой, которая стала ее мачехой».
Стойкая репутация
Тем временем англичане прогуливаются по набережной, купола и балясины купаются в свете солнца. Раскиданные повсюду большие дома придают Ницце облик мозаики. «Люди в Ницце привыкли принимать, — говорит нам местный библиотекарь. — Задолго до того, как мы оказались под властью Франции, здесь уже говорили по-французски, как при дворе. Поэтому первая русская волна так хорошо акклиматизировалась». Что касается второй, «нуворишей», которые появились на этих берегах с 1990-х годов, тут все прошло не так гладко. К ним все еще цепляется устойчивая репутация. «У них другое воспитание, понимаете?» — говорит один житель Ниццы «по сердцу и крови» в кафе на улице Вернье. «Они не уважают деньги», — добавляет другой посетитель.
В отличие от предшественников новые русские приехали с полными карманами денег. Настоящее счастье для местных предпринимателей, которые не замедлили воспользоваться этим. По словам одного таксиста, они могут легко дать 50 или даже 100 евро за поездку через пару улиц. «И они не из тех, кто просят сдачу…» «В русском характере тратить все до копейки», — улыбается Александр Попов, владелец газеты «Монако и Лазурный берег». Его ежемесячное издание выходит тиражом в 10 000 экземпляров и предоставляет всю необходимую информацию русскоязычным жителям Ривьеры.
Мы из разных миров
«Вопреки фантазиям многих французов, не все россияне — миллиардеры». Они, конечно, есть, но, как и летающая рыба, они — отнюдь не большинство. «Последняя волна русскоязычных на Лазурном берегу — более скромные люди из среднего класса. По большей части, это руководители разного уровня. Некоторые приезжают из бывших советских республик, таких как Грузия, Молдавия и Румыния. Они ведут обычную жизнь и не пытаются привлечь внимание». Их дети учатся в Международном центре Вальбон, Mougins School и школе «Солнышко», число учеников в которой за последние годы только растет. «Ничего не поделать: для большинства россиян Лазурный берег остается Святым Граалем».
Как бы то ни было, разные волны иммиграции мало контактируют. «Мы из разных миров, — вздыхает Алексей Оболенский, у которого больше общего с туренским землевладельцем, чем с современным россиянином. — Между нами нет враждебности, но у нас мало общего. 80 лет советизма не проходят бесследно».