Все знают выражение «Если ты должен банку сто тысяч евро — это твоя проблема, если ты должен банку сто миллионов евро — это проблема банка». Эта горькая правда касается нынешней Европы.
В начале 2020 года у Италии был долг в 2,4 триллиона евро. В конце этого года ее долги, по оценкам, достигнут 2,6 триллионов, что составит примерно 155% ВВП, а в конце следующего — 2,7 триллионов. Проценты по ним превышают сейчас 50 миллиардов в год, а бюджет Италии недофинансируется на 11%.
В сентябре, октябре и ноябре наступит крайний срок для погашения облигаций на 120 миллиардов. Многие спрашивают себя, как Италия справится с этими выплатами без экстренной помощи в рамках Европейского стабилизационного механизма. Без масштабной помощи Европейского центрального банка и обещаний со стороны остальных европейских стран итальянские облигации попадут в категорию бросовых, и вся еврозона погрузится в кризис.
Таким образом, Италия — это государство-зомби, которое экономически выживает только благодаря чужой поддержке. Фонд восстановления организовали по той причине, что остальные члены ЕС сочли, что дешевле будет поддержать Италию, чем позволить ей отложить выплаты, подорвав тем самым позиции евро.
Например, Германия, которая много лет сопротивлялась созданию общего фонда, передумала лишь в этом апреле, резко изменив позицию перед лицом неумолимых фактов. Германия-то давно извлекает огромную пользу из евро, в отличие от некоторых других стран, поскольку ей удалось добиться избытка экспорта, не усилив при этом валюту.
К тому же если Италия приостановит выплаты, а евро рухнет, центральный банк Германии, выдавший итальянскому и испанскому центральным банкам займы на почти один триллион евро, тоже понесет большие потери по этим кредитам.
Так что остальная Европа полностью зависит от Италии, и нет ничего удивительного, что этой стране удалось вытребовать крупнейшее пособие из Фонда восстановления — около 80 миллиардов евро. Теперь Европе придется плясать под дудку Италии.
Частные средства в Италии в четыре раза больше ее ВВП, у страны есть большие резервы, а ее средний налогоплательщик на порядки богаче, чем, например, в Финляндии и Швеции.
Так почему же тогда Брюссель не заставит итальянских налогоплательщиков покрыть собственный дефицит средств? Потому что это привело бы к правительственному кризису в стране и кризису евро. Так что пусть другие страны будут так добры и платят за Италию. Вот что значит состоять в валютном союзе.
Многие страны в еврозоне больше не способны покрывать свой дефицит бюджета за счет новых займов, потому что тогда ухудшится оценка их кредитоспособности. Поэтому их и в будущем придется поддерживать просто так, что ляжет тяжелым грузом в том числе и на плечи Финляндии, а также приведет к новым ссорам в валютном союзе. Сначала Греция, теперь Италия и Испания.
Однако главная проблема еврозоны — это рост ВВП или, точнее, его отсутствие. В последние десять лет у еврозоны был худший прирост экономики в глобальном смысле. А слабый или незначительный рост всегда ведет к политической суматохе. К сожалению, слабый рост связан с устройством еврозоны, которое требует экономических ограничений, а ограничения росту не способствуют. Экономическая наука не знает случаев, когда внутренняя девальвация и ограничения приводили бы к успеху.
Фонд восстановления слишком мал и появится слишком поздно (в 2021-2023 годах), чтобы поднять Европу. Сравните его с 2,2 триллионами евро, которыми правительства ЕС поддержали свои экономики на фоне коронакризиса, и с 1,35 триллионами, которые Европейский центральный банк в этом году выделил на покупку облигаций (почти 500 миллиардов из них уже реализованы).
Фонд восстановления скорее нужен, чтобы спасти евро, о чем свидетельствует тот факт, что до пандемии решающим показателем, определявшим сумму и получателей субсидий, был уровень безработицы. Может ли Финляндия покончить со своим экономическим спадом, будучи членом постоянно переживающего разные кризисы валютного союза? Ответственное правительство давно уже должно было задаться этим вопросом.