Деревни, где родилась Женя, уже нет. Она выгорела 18 лет назад. Теперь у Жени хорошая пенсия, маленький домик, коза и несколько грядок с картошкой. Идиллия. Больше ей ничего не надо. Поэтому она голосует за Александра Лукашенко и готова «бороться за него до последнего».
Она родилась в 1936 году. Женя приветливая, невероятно шустрая и гостеприимная. Мы встретились в поле, где пасется ее единственная коза, на одном из холмов, возвышающихся над белорусским селом Красное.
«Нет, я не здешняя. Я родилась в деревне Вясень». Видно, что она гордится своей родиной.
«Эй, козел глупый!» — так она обращается не к нам и не к милой чистенькой козочке, которая послушно жует ветки с куста, а к козлу соседки, который, как обычно, сорвался с привязи и прибежал к своей возлюбленной. Женя отлично справляется с щекотливой ситуацией.
«Это в Вилейском районе — деревня Вясень, где я родилась».
«А сюда вы приехали за мужем?» Неуместный вопрос, говорящий о незнании сложной белорусской истории, неизвестно почему ее рассмешил. «Да что вы. Нашу Вясень сожгли. Дотла». Потом улыбка сходит с ее лица, она бросает взгляд на свой дом и говорит: «Я бы села, но уже не встану. Поэтому расскажу вам свою историю стоя».
Центральная Белоруссия
Красное — типичное для Центральной Белоруссии село, образцово чистое, не бедное, но и не богатое. Можно сказать, живописное. В нем две церкви, католическая и православная, одно большое кладбище, около двух тысяч жителей, секонд-хенд, вокзал, небольшой супермаркет и неотъемлемый танк на бетонном постаменте в самом центре.
В Белоруссии более 23 тысяч деревень. Все они довольно похожи на вид и атмосферой. Белорусы привыкли гордиться тем, какие они хорошие хозяева, фермеры, колхозники и производители сельскохозяйственной техники.
Некоторые села такие большие, как малые города. У них ухоженные центры, где всегда есть магазин, остановка маршруток (популярные микроавтобусы, которые остановятся, где пожелаешь) и памятник жертвам Второй мировой войны.
Плохонькие деревянные домишки чередуются с роскошными виллами, а запыленные дороги — с отличным асфальтом. Одно у большинства белорусских сел общее: все они идеально чистые и похожи на музей под открытым небом. Поля все ухоженные, обработанные. Тюки соломы идеально уложены. Луга выкошены. В лесах заметно, с какой заботой и осторожностью с ними обращаются.
Нигде не видно того, что типично для постсоветской периферии и что легко встретить в России, особенно в Сибири, а также на Украине или на Кавказе. Нет сломанных комбайнов, проржавевших тракторов, заброшенных коровников с провалившимся крышами, плохих дорог из бетонных панелей, которые порой лежат так далеко друг от друга, что по ним приходится ехать со скоростью минимум 80 километров в час, чтобы перелетать зазоры. И плохо приходится, если где-то автомобиль не справляется с рытвиной.
Жители белорусских сел — люди тихие, опрятные, трудолюбивые и в основном рассудительные. Тут не видно, как в Сибири, столько грустных мужиков, когда-то переселенных по приказу сверху в панельные дома, которые в советское время были связаны пуповиной с гигантскими убыточными колхозами и совхозами, а теперь сидящих с бутылкой в руке и застывшим взглядом перед рушащимися домами в ожидании пенсии.
Белоруссии такое не знакомо, или, по крайне мере, это не так распространено. Тут выжили колхозы, и в странной лукашенковской системе социализма с рыночными элементами они заняли важнейшее место. Крупные агрофермы часто строят для своих работников коттеджи, похожие друг на друга. Это делает людей лояльными к заботливому государству, и села вокруг крупных сельхозпредприятий выглядят вполне презентабельными скоплениями унифицированных домиков.
Но до сих пор многие деревеньки живут очень скромно без газа и водопровода и с электричеством, которое подается только иногда. Некоторые деревни опустели, обветшали и забылись.
Но, что главное, село и колхозы всегда служили опорой режима Александра Лукашенко, который делает исключительную ставку на то, что разбирается в сельском хозяйстве. Ведь сам он родом из маленькой деревни Копысь в Витебской области.
Судьба Жени для Белоруссии не уникальна. Я слышала такие истории в разных вариациях много раз. На всех, кто родился до 1940 года, лежит печать страха перед войной. Он — в их глазах и голосе, которым они повествуют о военном времени. Неслучайно, что теперь белорусские генералы и сам президент пугают граждан очередным вооруженным конфликтом, вражескими войсками НАТО у западных границ Белоруссии и американскими самолетами, которые якобы за 20 минут долетят из Польши до Минска. Они якобы вот-вот поднимутся в небо.
Четвертого сентября белорусское Министерство иностранных дел заявило, что численность солдат НАТО в странах-членах, соседствующих с Белоруссией, возросло в 17 раз, и сейчас там размещены десять тысяч солдат альянса, которые якобы проводят одни войсковые учения близ белорусских границ за другими.
Бабушка не смогла убежать и тетя тоже…
«Мои первые воспоминания? Как убивали евреев».
«Я хорошо это помню. Их всех согнали в один подвал и бросили туда бомбу. Я сама слышала такой страшный плач! Я была маленькая, но мы хорошо дружили с еврейскими детьми. Мама часто посылала меня к ним за вкусными булочками. Когда их убили в этом подвале, я сильно плакала. Уже не было лавочек, булочек, подружек», — рассказывает Женя и строгим взглядом все поглядывает на козла, который потихоньку приближается к ее козе.
«Мой отец к тому моменту уже умер. Один еврей убежал от немцев, точнее не один, а несколько, но в наш дом, на крышу залез один. Мама нам, детям, сказала: „Брысь отсюда!"
Потом прибежали немцы, увидели парня, но сразу не поняли, что он еврей. Наверное, они думали, что это мамин сожитель. Я помню, его звали Лейба. Он пожил у нас какое-то время, а потом ушел к партизанам. Я так и не знаю, остался ли он в живых».
Нет ни деревни, ни кладбища — одни воспоминания
Дядя Жени тоже был партизаном. Белоруссия с ее обширными лесами прославилась своим партизанским движением, а также страшной ценой, которую она платила за постоянные диверсии. Дядя партизанил со своим отрядом под деревней Сахомово. Она фигурирует в списке уничтоженных во время Второй мировой войны.
По словам белорусского историка Эммануила Иоффе, в 1941 году в Белоруссии, оккупированной немцами, действовали 200 партизанских отрядов, насчитывавших 12 тысяч белорусов.
За время оккупации количество партизан увеличилось, и перед освобождением Белоруссии в лесах скрывались более 300 тысяч человек.
В общей сложности с июня 1941 по август 1944 году нацисты провели 140 крупных карательных операций.
Однако намного чаще партизан жертвами становились гражданские лица, женщины, дети и старики, которые оставались жить в деревнях.
По данным белорусских историков, во время войны частично или полностью были уничтожены 5295 населенных пункта, из которых 628 вместе с населением. Случалось, что деревни уничтожались полностью. 186 деревень так и не возродились.
Численность убитых белорусов, по оценкам разных историков, достигает от 1,6 миллиона до 2 миллионов 230 тысяч человек, а это более 20 процентов от общей численности населения.
— Все мужчины из этой деревни ушли в леса. Остались только женщины и дети. В сорок третьем в пять утра фашисты окружили эту деревню. И кто не убежал… Там жили и моя бабушка с тетей. Они не сумели убежать. Их сожгли заживо. Некоторые соседи бежали и, чтобы спастись, прыгали в реку. Кое-кто действительно спасся. Но кто не сумел, того сожгли, как мою бабушку. Потом мы съездили туда с моей мамой. Я хорошо помню, как мы зашли в бабушкин дом, точнее в то, что от него осталось, и искали там кости.
— Нашли?
— Представляете, нашли. Они не дали людям выйти из дома и подожгли его. Других согнали в амбар. Там была и наша тетя. Там мы с мамой тоже нашли кости и все их похоронили. От деревни ничего не осталось.
— А теперь? Вы ездите туда?
— Представляете, после войны эту деревню стали возрождать, но потом, говорят, там построили какой-то канал, и пришлось затопить и деревню, и дома. Так что никакого Сахомово уже нет. Оно только в моих воспоминаниях.
Женщина всю жизнь проработала бухгалтером. В село Красное она приехала после того, как ее деревню сожгли, поселилась у родственников и так и осталась. Она всегда голосовала за Александра Лукашенко и собирается так делать и впредь.
— Я такого больше не хочу. Как мы с мамой искали сгоревшую бабушку… Поэтому я за Лукашенко. Чтобы он защитил нашу Белоруссию от этого.
— Вы действительно думаете, что нечто подобное вам угрожает?
— А вы не видите, что творит наша молодежь?
— Тут в Красном тоже?
— Да, тут тоже, представьте себе. В основном наша молодежь. Но и дед у реки, который хлещет одно пиво за другим, тоже хочет свободы! Но мы, все село, дали им понять, что будем бороться за мир и стабильность. Я всегда буду голосовать за Лукашенко. Потому что если не будет его, не будет и Белоруссии!
У Жени по белорусским меркам большая пенсия. 610 белорусских рублей. Говорит, этого хватает с лихвой. Ведь у нее и коза, и огород, и картошка… Сумма, соответствующая примерно шести с половиной тысячам крон, позволяет ей жить в относительном достатке. Однако некоторым пенсионерам приходится жить примерно на две с половиной тысячи крон. Такие о достатке могут только мечтать.
«У нас каждый может жить относительно хорошо. Так что не знаю, чего тем, кто кричит на улицах, надо. Молодежь понятия не имеет, что мы пережили в страшную войну, — возмущается она. — Здесь в Красном каждое воскресенье кто-нибудь ходит с флагами. Не знаю, чего они добиваются. Они очень наглые, эти демонстранты. Но придет война, посмотрим на них…»
Я пытаюсь узнать, кого Женя боится. Поляков, говорит, нет. «Они ничего». Спрашиваю про американцев. Вот их отчасти. Женя их никогда не видела и не знает, хорошие они или плохие. «Я боюсь немцев. Немцев, — признается она. — А чехов я не боюсь, ну что вы!»
Она знает, что Чехословакия распалась, но не понимает почему, как и то, в чем выгода путешествовать по Европе с одним паспортом.
«И что вам от этих путешествий?! У нас тоже красиво, и работы достаточно. Сидите дома и работайте. Как мои внуки. Правда, они сейчас тоже организуют какие-то демонстрации. Но за Лукашенко! Один мой внук с ума сходит по мотоциклам. Он проводит тут заезды мотоциклистов с красно-зелеными флагами. Ведь это наши флаги! А внучка — учительница белорусского языка, и она тоже за Лукашенко. У меня хорошие дети и хорошие внуки».