В детстве я неоднократно перечитывала сказочную повесть Астрид Линдгрен (Astrid Lindgren) «Братья Львиное сердце». Я любила Линдгрен за способность создать свой собственный мир, в котором есть и безопасность, и риск.
Моей дочери тоже нравится это произведение. Когда мы читали книгу вместе, я отметила для себя кое-что новое. Битва двух чудовищ в конце книги — очевидная аллегория на Вторую мировую войну. Дракониха Катла и змей Карм — словно воплощения Сталина и Гитлера. Мне стало не по себе.
— Тебе не страшно?— спросила я у дочки.
— Мама! Ведь это неправда.
Мой ребенок прекрасно осознавал, что события в художественной литературе — это вымысел. Однажды она сказала мне, что не понимает, почему я занимаюсь документалистикой.
— То есть ты пишешь о том, что действительно происходило.
— Да.
— Но это же неинтересно. Об этом все уже знают!
Даже ребенок легко понял, что произведение художественной литературы автором придумано.
Другими словами, это искусство.
Искусство и автор — это разные вещи. Можно быть шовинистом, как Толстой, и все же написать лучший в мире роман о сильной женщине, Анне Карениной. Можно быть антисемитом и консервативным панславистом, как Достоевский, и все равно писать романы, которые хочется перечитывать раз за разом.
Великие деятели могут придерживаться дурных взглядов в политике. Талант не делает человека демократом, толерантной личностью или хорошим человеком по какому-то другому критерию.
Поэтому я удивилась, когда главный редактор раздела культуры в газете Helsingin Sanomat Айно Мииккулайнен (Aino Miikkulainen) с беспокойством написала, что трансфобия Джоан Роулинг (Joanne Rowling) может проявляться в ее книгах о Гарри Поттере.
Роулинг относит себя к консервативному крылу феминизма. Его сторонники считают, что пол, с которым человек рождается, очень важен. Споры об этих идеях и принципах начались довольно недавно. Признаки трансфобии в книгах Роулинг искать не стоит.
Мииккулайнен все же начинает исследование и отмечает, что все отрицательные персонажи либо толстые, либо уродливые. Редактор задается вопросом: нужно ли создавать для ребенка понятие «уродство»?
Литература и искусство связаны с потребностью человека в самовыражении, желанием создать что-либо вне своей собственной реальности, а не только с тем, чтобы сделать мир лучше.
Это касается и детской литературы. Если мы будем менять ее таким образом, чтобы у ребенка точно сформировалась правильная картина мира, результат будет невыносимым.
Ребенку, наоборот, нужно читать всё.
Беседы о литературе — лучший способ выявить стереотипы и модели, которые нужны нам для понимания нашего общества и истории. Каждый, кто хочет понимать исторический образ белого мужчины, должен прочесть «Робинзона Крузо» и «Книгу джунглей». Без источника расизм изучать невозможно.
В России очень ценится патриотизм. Задача школы — вырастить из детей лояльных к власти граждан. Хороший «антидот», который, к счастью, тоже ценится в этой стране — чтение классиков. Кремль продвигает агрессивную военную риторику, но в «Войне и мире» Толстого школьники могут прочесть, что такое война на самом деле. Аппарат Путина ведет себя напыщенно, но Гоголь рассказывает о недальновидности и коррумпированности чиновников. Детям говорят, что Сталин был хорошим руководителем, но Солженицын раскрывает им правду о сталинских лагерях.
Кстати, Солженицын был консервативным панславистом, который поддерживал Путина. Западу вряд ли придутся по душе его политические взгляды, но он все же был великим писателем, имевшим смелость говорить о советской системе правду.
В советское время перепечатывали и читали запрещенные книги. И это спасло людей, они не стали глупыми.
Задача литературы — не в предложении правильных ценностей. Литература существует по той же причине, что и вся культура в целом.
Это способ попытаться понять мир.