Носителей мандаринского наречия китайского языка больше, чем носителей английского языка, однако в качестве второго иностранного им владеют немногие.
«Китайский вряд ли станет международным языком».
Это мнение лингвиста, профессора финно-угорских языков Янне Саарикиви (Janne Saarikivi) из Хельсинкского университета.
Уверенная позиция Саарикиви не представляется чем-то очевидным, ведь об укреплении статуса китайского языка говорят уже многие годы. По прогнозам многих специалистов, китайский мог бы обойти английский или как минимум подняться с ним на равный уровень. Многие считают, что финнам лучше учить китайский, чем второй государственный язык (то есть шведский, прим. перев.).
Янне Саарикиви объясняет свои взгляды очень просто. Да, статус и экономика Китая растут, но кое-чем держава не управляет. А именно: мышлением и культурой.
Когда люди усваивают какую-то культуру, она меняет их мышление и даже облик. Англоязычная музыка, фильмы, мода и публичные личности становятся примерами для подражания на Западе и Востоке. Многие еще с детства знают, что англоязычные продукты — это здорово.
«Существуют ли другие настолько же сильно распространенные нормы одежды, популярной музыки или внешнего облика?»
По словам Янне Саарикиви, власть денег преувеличена. Крупнейшие китайские компании — в первую очередь организации, связанные с финансированием и производством. В США большие предприятия «производят» для нас мысли и содержание. Таковыми являются, к примеру, Apple и Amazon. Эти продукты, наполняющие наш разум, создаются на английском языке.
«Доля таких объектов культуры в ВВП США — крупнейшая в мире», — сообщает Саарикиви.
Если китайский язык не сможет стать международным, причину нужно будет искать в «биовласти». Мысли направляются из Америки в Китай, а не в обратном направлении.
«Хотя в Китае много денег, умные люди в Китае в итоге попадают в американские университеты».
Китай можно считать великой державой с политической точки зрения, однако китайский язык сосредоточен на довольно небольшой территории. Кроме континентального Китая на китайском говорят только в Гонконге, Тайване и в Сингапуре.
В свою очередь, испанский является официальным языком в 20 государствах, арабский — в 22 государствах, французский — в 29. Английский — официальный язык 77 стран.
Если степень распространенности языка определять по количеству людей, которые его учат, английский все еще выходит вперед — правда, с небольшим отрывом. Как сообщается в справочнике Ethnologue, в 2020 году на английском говорят 1,268 миллиарда человек, на мандаринском наречии китайского — 1,120 миллиардов человек.
Из этого числа мандаринское наречие является иностранным языком лишь для 200 миллионов человек, то есть для большинства мандаринское наречие китайского — родной язык. Английский является родным языком примерно для 400 миллионов человек и иностранным — более чем для 750 миллионов человек.
Янне Саарикиви отмечает, что число людей, которые учат в западных странах китайский, не сравнить с числом людей, которые учат английский в Китае. Английский — обязательный предмет с третьего класса школы, но многие отправляют своих детей в языковые школы в еще более раннем возрасте.
«В Китае считают, что каждый успешный человек должен говорить по-английски. На Западе изучение китайского — по-прежнему что-то экзотическое».
Правда, за последние годы популярность китайского заметно выросла.
И все же в Финляндии, в Европе в целом и во всем мире китайский не входит в число самых популярных иностранных языков в школах. По популярности лидируют английский, немецкий, французский, испанский и русский.
Китайский — пятый по популярности изучаемый язык в Америке, но в процентном соотношении его учат только 2,7% учащихся.
Наиболее быстро сейчас распространяется французский, на котором говорят в бывших французских колониях Африки с высоким уровнем рождаемости. На втором месте — арабский.
Одного только говорения на китайском или понимания китайского недостаточно для смещения английского с главенствующей позиции, ведь в международной культуре преобладает именно английский.
«Китай вряд ли может предложить такие песни, которые все могли бы напевать, или фильмы, которые все смотрели бы. Китай не обладает свободой, необходимой для создания творчества на международном уровне. Создание культурных понятий требует способности мыслить иначе, что в авторитарном Китае не очень-то приветствуется».
Главенствующая позиция английского языка в мышлении заметна, по мнению Саарикиви, и по реакции на мировые события. Митинги Black Lives Matter против полицейского произвола и расизма дошли и до Финляндии. Многие почувствовали, что американские проблемы касаются и их.
«Сейчас полицейские Белоруссии тоже чинят произвол, но такой солидарности, как в случае с Black Lives Matter, у нас не возникает. Внутри мы стали американцами. Происходящее в Америке касается и нас. А события в Белоруссии происходят где-то за рубежом».
И это несмотря на то, что Белоруссия находится от Хельсинки на таком же расстоянии, как лапландский город Рованиеми.
«Например, мне кажется, что финны больше похожи на русских, чем на англичан», — делится Саарикиви, который провел много времени в России.
Корни сегодняшнего статуса английского языка следует искать в колониальном периоде XVII-XVIII веков и промышленной революции XIX века.
В свое время господствовали и другие языки. Когда-то все тексты писались на латыни, а в XIX веке французский был языком культуры и дипломатии, на нем говорила британская королевская семья и российские императоры.
До Второй мировой войны немецкий был языком науки. Даже в Америке наука существовала на немецком.
«Английский язык получил свой нынешний статус не случайно, а благодаря умышленному и даже агрессивному влиянию», — напоминает Янне Саарикиви.
После окончания Второй мировой войны Америка начала дорогостоящую операцию по продвижению англоязычной культуры и системы студенческого обмена. Английский язык должен был занять в Восточной Европе позицию немецкого.
В Финляндии английский тоже обрел популярность после войн. Финны, учившие раньше в основном только немецкий и шведский, прониклись Дональдом Даком, кока-колой и Элвисом.
Так что сегодняшний статус английского языка — следствие целенаправленной политики. Саарикиви считает, что языковая политика необходима.
Сильнее всего его расстраивает то, как много места английский язык занимает в финских буднях. Например, в крупных городах меню в ресторанах и вывески в магазинах написаны на английском.
«В Хельсинки на улице Алексантеринкату больше английского, чем финского, хотя англоязычные жители Финляндии составляют только 1% всего населения страны. Носителей сомалийского языка больше, только он почему-то нигде не встречается».
В Эстонии, Латвии и Франции действует закон, обязывающий сферу услуг работать в первую очередь на государственном языке. Саарикиви поддерживает введение такого же закона в Финляндии.
«Финский язык нужно охранять не по националистическим причинам, „потому что финны лучшие", а в связи с многообразием населения».
Поскольку язык тесно связан с другими сферами жизни, Янне Саарикиви считает, что со временем многообразие культур и образов мышления сократится из-за «биовласти» английского языка.
Однако при помощи языковой политики можно повлиять на то, чтобы в мире осталось хотя бы несколько различных культур.
«Языки других стран надо учить активнее, чем это происходит сейчас. И вводить изучение разных языков принудительно. Ведь физкультура и домоводство — обязательные предметы в школе».
Согласно исследованию финского министерства образования и культуры 2017 года, в школах стали учить меньше иностранных языков. Около 80% учащихся учат в начальной школе только второй государственный язык и один иностранный, который, как показывает практика, чаще всего оказывается английским.
Это можно объяснить рядом причин, в том числе — политическими решениями. В середине 1990-х годов в финских лицеях убрали третий обязательный язык. В 1998 году новое законодательство в области образования разрешило муниципалитетам, в которых проживало больше 30 тысяч человек, не предлагать учащимся несколько иностранных языков для изучения.
Янне Саарикиви считает, что в будущем роль изучения языков еще изменится. Машинный перевод достиг очень высокого уровня, и, вероятно, в дальнейшем языки не будут осваиваться конкретно для их использования.
Однако изучение языков может остаться полезным для понимания других культур, считает Саарикиви.
«Я считаю, что изучение английского не нужно рассматривать как осваивание иностранного языка. Знание английского стало базовым навыком».
Дети часто начинают учить английский еще до школы — через Youtube и игры.
«В мире, где доминирует английский, доминируют американцы и англичане, потому что английский — их родной язык», — говорит Янне Саарикиви.
В качестве примера он напоминает, как американские лингвисты «открывали» в 1990-е годы явления, которые были известны советской лингвистике еще 1960-е годы. Русскоязычные публикации забываются, и «открывателями» считают тех, кто может заявить о своем достижении на английском.
Интерес к англоязычным странам заметен и в СМИ. Все активно следят за выборами в Америке и голосованием о брексите, новостные статьи по этим темам набирают много просмотров. Новости о выборах в других странах всегда читают меньше.
В рассуждениях об английском как о мировом языке важно не забывать о соотношении количества владеющих языком с общей численностью мирового населения. По последним данным, в мире насчитывается 7,8 миллиардов человек, и 1,2 миллиарда из них говорят на английском. Так что в мире насчитывается больше 6,5 миллиарда человек, не владеющих английским. Это примерно 85% населения земного шара.
Из-за плохого качества образования и интернета многие лишены возможности учить английский.
«В то же время понимаешь, как несправедливо и неправильно создан наш мир, в котором на международной арене могут преуспеть только те, кто владеет английским на отличном или превосходном уровне».