Нью-Дели — Министр иностранных дел Китая Ван И недавно заявил, что у китайского народа нет «генов агрессии и экспансии». Выглядел он при этом на удивление невозмутимым.
Агрессия и экспансия, безусловно, не являются генетическими особенностями, но именно они определяют политику президента Си Цзиньпина. Си, который в некотором роде подхватил экспансионистскую эстафету Мао Цзэдуна, пытается привести в исполнение современную версию даннической системы, которую использовали китайские императоры для укрепления власти над государствами-вассалами: подчиняйтесь императору и извлекайте выгоду от мира и торговли вместе с империей.
Для Си пандемия covid-19, к которой уже многие месяцы приковано внимание правительств разных стран, представляется идеальной возможностью добиться результатов в реализации своих планов. В связи с этим в апреле и мае он приказал Народно-освободительной армии (НОАК) начать совершать скрытные набеги в Ладакх — заснеженный приграничный регион Индии, где она возводит мощные оборонительные лагеря.
Это был не настолько разумный план, каким он представлялся Си. Вместо того, чтобы укрепить превосходство Китая в регионе, такие действия привели к усилению ответной реакции со стороны государств Индо-Тихоокеанского региона, которые углубили сотрудничество в области безопасности. Это касается также наиболее могущественного конкурента Китая — США, которые в ответ обостряют двухстороннее стратегическое противостояние, в том числе в области технологий, экономических, дипломатических и военных отношений. В настоящее время над Китаем нависла угроза международной изоляции и нарушения поставок, что способствует объявлению Си планов по созданию и накоплению колоссальных запасов полезных минеральных ископаемых и продукции сельского хозяйства.
Но самым существенным просчетом стали действия в отношении Индии на гималайской границе, которая в настоящее время отказалась от политики умиротворения к Китаю. Нет ничего удивительного в том, что Китай продолжает набеги НОАК, которые представляет как оборонительные. В конце прошлого месяца Си дал указание высокопоставленным должностным лицам «укрепить защиту границы» и «обеспечить пограничную безопасность» в гималайском регионе.
В то же время Индия готова к сражению. В июне, после того как НОАК устроила засаду и убила индийских солдат-патрульных в долине Галван в Ладакхе, столкновение лицом к лицу привело к гибели большого количества представителей вооруженных сил Китая — первых за сорок лет военнослужащих НОАК, погибших во время боевых действий, не являющихся миротворческими операциями ООН. Это настолько ошеломило Си, что Китай отказывается обнародовать точное количество погибших. В то же время Индия объявила 20 своих погибших военнослужащих мучениками.
Правда заключается в том, что при отсутствии элемента внезапности армия Китая недостаточно оснащена для доминирования над Индией в военном противостоянии. Кроме того, Индия делает все возможное, чтобы не быть застигнутой врасплох повторно. В настоящее время она расположила свои войска в соответствии с развернутыми военными подразделениями Китая вдоль гималайской границы, сформировала и активизировала всю свою логистическую цепочку для доставки запасов и снаряжения, необходимых для обеспечения военнослужащих и техники в условиях суровой зимы.
Следующим ударом для Китая стало то, что силы специального назначения недавно заняли стратегические горные позиции, господствующие над основными группировками китайских войск на южной стороне озера Пангонг. В отличие от НОАК, которая предпочитает вторгаться в незащищенные приграничные регионы, индийские вооруженные силы проводили свои военные операции непосредственно под носом Китая, в разгар крупного наращивания сил НОАК.
Если бы это не было унизительным для Китая, то Индия с удовольствием бы отметила, что в состав Специальных пограничных сил (СПС), которые возглавили операцию, входили беженцы с Тибета. Тибетский солдат, подорвавшийся на мине во время операции, был удостоен почетных военных похорон.
Послание Индии было четким: претензии Китая к Тибету, который разделял Индию и Китай до тех пор, пока его не аннексировал режим Мао Цзэдуна в 1951 году, не настолько обоснованы, как он пытается представить. Тибетцы считают Китай жестокой репрессивной оккупационной властью, и желающие сражаться с оккупантами стали участниками СПС, созданных в 1962 году, после войны Мао с Индией.
Вот в чем загвоздка: претензии Китая на обширные территории Индии в Гималаях основаны на его надуманных исторических связях с Тибетом. Если Китай оккупирует Тибет, то каким образом он может претендовать на законную власть на этих приграничных территориях?
В любом случае, оказалось, что завершить последнюю попытку Си взять под контроль не принадлежащие Китаю территории намного сложнее, чем ее начать. Как показывают действия Китая в Южно-Китайском море, Си предпочитает асимметричные, или гибридные, боевые действия, которые представляют собой сочетание обычных и нерегулярных тактических ходов с психологическим воздействием и манипуляциями в СМИ, дезинформацией, использованием юридических механизмов и принуждения в отношении противника.
Однако, несмотря на то, что Си удалось изменить геополитическую карту Южно-Китайского моря без единого выстрела, на китайской границе в Гималаях вряд ли получится это повторить. Наоборот, подход Си уже привел к обострению взаимоотношений с Индией, влияющих на стабильность в регионе. Си не намерен ни отступать, ни вести открытую войну, в которой у него мало шансов одержать решающую победу, необходимую для восстановления репутации после фиаско на границе.
Возможно, у Китая самые многочисленные вооруженные силы в мире, но и у Индии они также значительные. При этом индийская армия, закаленная в боях, имеет опыт боестолкновений низкой интенсивности на больших высотах. В противоположность этому, у НОАК нет опыта боевых действий с момента ее разрушительного вторжения во Вьетнам в 1979 году. Эти факторы свидетельствуют, что китайско-индийская война в Гималаях, вероятнее всего, завершится тупиковым положением, при котором обе стороны понесут значительные потери.
Возможно, Си надеется, что у него получится измотать и сломить Индию. В то время, когда в Индии регистрируется самый значительный в истории экономический спад из-за все еще нарастающего кризиса covid-19, Си вынудил страну отвлечь часть ее ресурсов и направить их на национальную оборону. Одновременно с этим, нарушение договоренности о прекращении огня Пакистаном, тесным союзником Китая, подняло до высокого уровня угрозу для Индии втянуться в войну на два фронта. Как предлагали некоторые китайские военные аналитики, Си мог бы воспользоваться тем, что Америка занята предстоящими президентскими выборами, и нанести быстрый локальный удар по Индии, не стремясь начинать войну.
Кажется маловероятным, что Индия ослабнет под давлением Китая. Скорее, Си будет вынужден отказаться от своих дорогостоящих ошибок. В результате неудачного гималайского приключения он спровоцировал мощное противостояние и загнал себя в угол.
Брахма Челлани — профессор стратегических исследований в Нью-Делийском Центре политических исследований, научный сотрудник Академии Роберта Босха в Берлине. Автор девяти книг, в том числе: «Азиатский Джаггернаут», «Вода: новое поле битвы Азии» и «Вода, мир и война: противостояние глобальному водному кризису».