Начиная с 2016 года тень «российского вмешательства» превратилась в идею фикс представителей политического истеблишмента Вашингтона и их союзников в СМИ. В промежутках между расследованием Мюллера, докладом комитета Сената по делам разведки и импичментом, объявленным Палатой представителей, длинная процессия связанных с Кремлем скандалов, известных под общим названием «рашагейт», превратилась в весьма значительную составляющую американской политической жизни.
В течение нескольких лет наши политики и журналисты убеждали нас, что американское общество кишит агентами российской разведки, которые неустанно трудятся, чтобы испортить наши институты, натравить нас друг на друга и уничтожить наш образ жизни. Те же самые политики и журналисты настаивали, что только они, — благодаря своей безграничной мудрости и прозорливости, — способны спасти нас от невидимой российской угрозы. Называя сенатора Митчелла Макконнелла (Mitchell McConnell) «агентом России» и цинично продвигая неподтвержденную, а затем и полностью опровергнутую информацию из досье Стила, наши неустрашимые следователи не оставили камня на камне в своих неустанных попытках разоблачить вредоносное влияние Кремля.
Множество провалов и конфузов «рашагейта» были хорошо задокументированы. Однако все же есть один аспект саги «рашагейта», на который долгое время никто не обращал внимания. Речь идет о шокирующих масштабах того, как все эти версии и интерпретации продвигались и разрастались при содействии влиятельных россиян, которым разрешили — а, может быть, даже пригласили — вмешаться в американскую политику.
Михаил Борисович Ходорковский был функционером Коммунистической партии, который впоследствии стал бизнесменом и сумел сколотить состояние в смутную эпоху приватизации, начавшуюся в России после распада Советского Союза. Посредством сложной банковской схемы, которая включала в себя выдачу российскому правительству кредитов, которые правительство было не в состоянии вернуть, Ходорковский захватил контрольный пакет акций нефтегазовой компании ЮКОС и стал одним из самых влиятельных новоиспеченных олигархов в России. До сих пор остается множество вопросов касательно законности и морального аспекта деловых операций Ходорковского, — эксперты по России характеризуют некоторые из его шагов как в лучшем случае вопиюще безнравственные. Ходорковский, которого в одной статье «Нью-Йорк таймс» назвали человеком, излучающим «неожиданное очарование жесткого технократа», стал демонстрировать все более выраженное стремление заняться политикой, что автоматически сделало его противником Владимира Путина, который в начале 2000-х годов взял курс на ограничение влияния нового российского класса олигархов.
В 2003 году Ходорковский и Путин сошлись в поединке за направление политического развития России, и Ходорковский проиграл. Далее его арестовали, ему предъявили целый букет обвинений в совершении должностных преступлений, зачитали обвинительный приговор, занявший 662 страницы, и посадили на несколько лет в тюрьму. Позже тюремный срок был продлен до 2017 года, однако, столкнувшись с международным давлением, которое включало в себя личные просьбы бывшего президента США Барака Обамы, Кремль помиловал Ходорковского, и в декабре 2013 года он вышел на свободу. Уехав в Лондон, этот российский бизнесмен не стал терять времени зря и, воспользовавшись своими весьма внушительными финансовыми ресурсами, начал спонсировать различные оппозиционные движения внутри России и российской диаспоры за границей. В ответ на это в 2015 году Кремль возобновил расследование убийства, произошедшего в 1998 году, и Ходорковского формально обвинили в причастности к убийству мэра Нефтеюганска Владимира Петухова.
А потом настал 2016 год. В течение нескольких месяцев после оглушительной победы Дональда Трампа стали проявляться контуры сюжета «рашагейта». Трамп, как утверждали ошарашенные демократы и их союзники в СМИ, сознательно или неосознанно вступил в сговор с путинской Россией, которая склонила чашу весов на выборах в его пользу. Впервые с момента распада Советского Союза «Россия» оказалась главной темой американского политического дискурса, а «российское вмешательство» превратилось в самый расхожий термин в американской политике. Специальному прокурору Роберту Мюллеру предоставили широкие полномочия для проведения проверки в отношении Трампа и его предвыборного штаба на предмет сговора с Россией или любого другого преступления, которое могло всплыть в ходе расследования. Влиятельные издания охотно погрузились в фантазии в духе «чужой среди своих». Дональд Трамп не просто принял помощь от России, как утверждали представители целого пласта журналистов, Москва с 1980-х годов обхаживала и готовила его, воспитывая в нем агента разведки, который однажды будет баллотироваться в президенты США.
В условиях того хаоса и смятения, которые возникли после избрания Трампа, Ходорковский увидел для себя прекрасную возможность: как никогда прежде, американский политический ландшафт был готов к тому, чтобы его можно было качнуть в антикремлевском направлении. И без промедлений Ходорковский мобилизовал свою обширную сеть организаций, чтобы продвигать и способствовать разрастанию «рашагейта». Ходорковский основал центр «Досье» — проект, призванный отслеживать «преступную деятельность различных людей, связанных с Кремлем». В тот момент, когда главной темой новостного цикла был скандал вокруг встречи в Трамп-тауэр, центр «Досье» опубликовал целую серию электронных писем, свидетельствовавших о том, что Наталья Весельницкая — юрист из Москвы, которая добилась встречи с Трампом-младшим в 2016 году под предлогом того, что у нее был некий компромат на Хиллари Клинтон, — была связана с Кремлем теснее, чем ранее считалось. В стремлении подлить масла в огонь рассуждений прессы о том, что Трамп каким-то образом скомпрометирован российскими олигархами, центр «Досье» связался с NBC News и передал им электронные письма, якобы доказывавшие, что некий спонсор Трампа предложил рассказать одному российскому бизнесмену о ходе предвыборной кампании Трампа. В течение следующего года центр «Досье» публиковал документы, в которых продвигался один из главных аргументов «рашагейта» — что российские разведывательные службы готовятся разжечь расовые беспорядки на улицах американских городов.
Центр «Досье» — это только верхушка многоуровневой операции влияния, возглавляемой целой сетью взаимосвязанных аналитических центров, цель которых заключается в оказании воздействия на американскую внешнюю политику. Есть упомянутый ранее фонд «Открытая Россия» — головная организация, которую Ходорковский использует для того, чтобы переправлять деньги многочисленным медийным, образовательным и активистским проектам. Институт современной России, который формально возглавляет сын Ходорковского Павел, — это только одна составляющая его влияния на орбите аналитических центров Вашингтона. «Открытая Россия» также связана с аналитическим центром «Фонд свободной России», базирующимся в Вашингтоне, — посредством их совместной работы с российским оппозиционным движением «Живая политика» и тесного профессионального сотрудничества.
Эти группы также связаны между собой через работающих в них людей, которые регулярно переходят из одной группы в другую, а зачастую вообще занимают сразу несколько должностей. Возьмем, к примеру, Владимира Владимировича Кара-Мурзу — влиятельного российского оппозиционера и товарища Ходорковского, который одновременно является вице-председателем «Открытой России», старшим советником «Института современной России» и вице-президентом «Свободной России». Между этими группами и организациями также существует мощная исследовательская преемственность, и это объясняется в первую очередь тем, что в них работают одни и те же авторы и эксперты. Типичным примером в данном случае является журналист Майкл Вайс (Michael Weiss), который был научным сотрудником «Института современной России», прежде чем стать «директором по специальным расследованиям» в «Свободной России».
Эти аналитические центры были глубоко замешаны в «рашагейте». Недавно в докладе «Свободной России» 2020 года под названием «Убейте гонца» (Kill The Messenger) Трамп был представлен как «популист», который «регулярно угрожает журналистам и ругает так называемые фейковые новости». В этом же докладе содержится критика в адрес издания «Дейли коллэр» (Daily Caller) за публикацию статьи российского олигарха Олега Дерипаски — довольно странные упреки со стороны аналитического центра, непосредственным образом связанного с другим российским олигархом. Как будто не замечая иронию ситуации, авторы доклада приходят к выводу: «Это абсурд, что американцы — американские организации и американские группы — не могут продолжить свои тесные отношения с российскими олигархами после введения санкций, но зато они могут и дальше обеспечивать платформы для этих людей». Вы понимаете? Вмешательство со стороны российских олигархов — это плохо, за исключением тех случаев, когда российский олигарх — это Михаил Ходорковский, а это вмешательство удобным образом вписывается в сюжет «рашагейта». Действительно, «абсурд».
Время от времени Ходорковский выходит из тени, чтобы лично выразить свои взгляды. В 2018 году в его личном информационном блоге появилась статья, посвященная саммиту Трампа и Путина в Хельсинки, с заголовком «Трамп уступает Путину, и мир охватывает смятение» (As Trump Gives Way To Putin, The World Is Left In Dismay). В этой статье Трамп позиционируется как «изгой, отвергнутый правозащитниками и активистами», и ему вменяется в вину целый ряд страшных «провалов», которые на самом деле являются отражениями разочарования Ходорковского в связи с тем, что Трамп не проявил в отношении Путина достаточной враждебности.
Ходорковский, в отличие от американцев, работающих на его организации и группы, не заинтересован непосредственным образом в будущем американской демократии. Вместо этого он циничным образом эксплуатирует конституционный кризис в Соединенных Штатах, чтобы спровоцировать смену режима в России. Еще больше шокирует тот факт, что он делает это с восторженного одобрения того самого политического истеблишмента, который последние шесть лет убеждает нас, что иностранное вмешательство — особенно его российская разновидность — представляет собой смертельную угрозу такого же уровня, как и акт войны.
Из всех парадоксов «рашагейта» пример Ходорковского, вероятно, является самым показательным. То, что преподносилось нам как благородная кампания по избавлению нас от вредоносного влияния, на самом деле представляло собой не что иное, как борьбу за власть и контроль со стороны элиты, радостно принимающей иностранную помощь тогда, когда ей это выгодно.