Их жизнь проходит в тени. Их имена редко на слуху. При этом они играют решающую роль в реализации внешней политики Франции. Сегодня советники дипломатического отдела Елисейского дворца оказались в центре внимания, но по незавидным причинам. На фоне все новых тревожных сигналов и ухода все большего числа сотрудников (это наблюдается на протяжении более года) окружение Эммануэля Макрона выбрало инновационное решение: обратиться к частной консалтинговой компании. Она называется Plein Sens и с конца августа ведет работу по пересмотру организации и функций дипломатического отдела. Рассматривается и следующий вопрос: администрация президента стала источником профессиональных страданий ряда дипломатов? Предварительный отчет был представлен в начале октября.
В 2018 году Елисейский дворец уже обращался в частную компанию Eurogroup для реорганизации своих служб. Информация о результатах нынешней проверки (она появилась на сайте Intelligence Online, а затем в журнале Elle) повлекла за собой настоящий взрыв в этом мире с устоявшимися нормами, где все прекрасно знают друг друга и следят друг за другом. Все упомянутые в статье источники (около десяти хорошо осведомленных людей) одинаково описали ситуацию, хотя и попросили не называть их имен в связи со служебными обязательствами. По их словам, «в конце концов все должно было выплыть».
В первую очередь ответственными за плачевную кадровую ситуацию называют дипломатического советника президента Эммануэля Бонна (Emmanuel Bonne) и его заместителя Алис Рюфо (Alice Rufo), неразлучную пару. «Они постоянно ведут своеобразную игру в пинг-понг и поддерживают друг друга», — рассказывает бывший сотрудник отдела, который включает в себя десять советников под руководством Бонна. Именно там определяются визиты главы государства, готовятся беседы с иностранными официальными лицами, международные саммиты…
Насчет этой пары не первый месяц ходят нелицеприятные слухи, в частности о весьма специфическом подходе к управлению сотрудниками, оскорбительных письменных и устных заявлениях. «Чтобы продержаться здесь, нужно принимать амфетамины днем и снотворное ночью», — сказал как-то в шутку дипломатический советник президента во время одного из собраний, по словам одного из участников. Сам Эммануэль Бонн уверяет, что никогда не говорил ничего подобного, как подчеркивают в его окружении.
Разочарование
Кроме того, дело проливает свет на недостаточность страховочных мер и странную жертвенническую концепцию работы в Елисейском дворце: это касается не количества работы (что логично на подобном ответственном уровне), а отношений между людьми. Вкратце, честь служить требовательному президенту-новатору означает, что нужно позабыть о себе ради Франции, сжать зубы и добровольно терпеть каторжные условия труда. «Было бы легко сказать, что ответственность лежит на Макроне, что он — плохой кадровик, — подчеркивает близкий к главе государства политический источник. — Но президент занят весь день другими вещами! В то же время есть директор кабинета, который явно в курсе ситуации, поскольку занимается сотрудниками…»
Текучка кадров в дипломатическом подразделении всегда была обычным делом. Хотя это престижная работа в центре того, где плетется внешняя политика страны, она страшно выматывает. Первой ушла советник по Магрибу и Ближнему Востоку Алем Гарби: в январе 2019 года она перешла во Французское агентство развития. Ее место заняла Мари Филипп, которая тоже ушла через год, как и эксперт по устойчивому развитию Дженнифер Моро, получившая предложение от компании Kering. Тем не менее в первую очередь внимание привлекают перемены в середине 2019 года.
Май 2019 года ознаменовал собой большой сдвиг в дипломатическом управлении на всех уровнях. Отдел возглвил новый человек, Эммануэль Бонн, который до того момента занимал пост директор канцелярии министра иностранных дел Жана-Ива Ле Дриана. На этой сложной и выматывающей должности он занимался координацией между специальным советником министра Жаном-Клодом Малле, замдиректора канцелярии Луи Васси и администрацией президента. В Елисейском дворце Бонн сменил Филиппа Этьенна, который стал послом Франции в Вашингтоне. Между ними не было ничего общего, отмечает один непосредственный наблюдатель. Бывший заместитель дипломатического советника Орельен Лешевалье, который вносил немалый вклад в эффективную работу комитета, тоже отдалился от Елисейского дворца и занял пост в Южной Африке.
Прямым следствием всего этого стали резкие перемены в методе работы (он стал более командным) и отношениях между людьми (возникло больше конфликтности). «Был период надежды, — вспоминает член команды. — Часть дипломатической службы упрекала Этьенна и Лешевалье в недостаточной жесткости, постоянном поиске компромисса. Нужно было сделать жестче нашу риторику, сформировать более выраженную дипломатическую стратегию. Бонн казался воплощением этого стремления. Но потом наступило разочарование».
Стресс
Эммануэль Бонн хорошо знает Ближний Восток и очень любит Ливан, куда часто ездит на протяжении вот уже более трех десятилетий. Дирекцию по Северной Африке и Ближнему Востоку, где он работал, некоторые в МИДе презрительно называют «арабской улицей». Во время двух президентских визитов в Бейрут в начале августа и начале сентября советник выглядел невероятно бодрым, хотя до того не спал два дня. Казалось, что он находится в мире с собой рядом со знакомыми лицами, несмотря на окружающий хаос и жару. Такой пыл совершенно не походил на его обычное поведение в Париже. Этот молчаливый и резкий человек умеет быть прямым, но укрывается от журналистов за щитом из стерильного языка на пресс-конференциях в ходе дипломатических мероприятий. Международная обстановка, по его словам, всегда «нестабильная» и полная «неопределенностей», а ответ Франции «жесткий» и «последовательный».
Рядом с ним стоит Алис Рюфо, которая больше восьми лет работает в дипломатическом корпусе Елисейского дворца. «В этом сроке есть что-то нечеловеческое», — вздыхает бывший сотрудник. Помимо нее существует всего несколько прецедентов, например, Катрин Колонна, пресс-секретарь президента с 1995 по 2004 год. Алис Рюфо в свою очередь сначала работала при Франсуа Олланде, затем при Эммануэле Макроне (она входила в его экспертную группу по международным вопросам во время кампании). Она выделяется на фоне других, несмотря на прекрасное образование (Высшая нормальная школа, Парижский институт политических исследований, Национальная школа администрации), тем, что является дочерью знаменитого детского психиатра Марселя Рюфо. В беседе с «Монд» в 2018 году тот с гордостью говорил о ней: «Алис сдала все экзамены, о каких я только мечтал. Прежде всего, в Высшей нормальной школе на улице Юльм. Я привил ей обязательство успеха в учебе».
Все ее бывшие коллеги отмечают, что она с трудом справляется со стрессом и усталостью, что ведет к словесным выходкам. Эта склонность только обострилась, когда она стала заместителем Бонна в мае 2019 года. По словам нескольких источников, Алис Рюфо несколько раз думала об уходе из Елисейского дворца за последние годы, но так и не решилась на этот шаг. «Держите меня, или я за себя не отвечаю», — иронизирует бывший сотрудник. Как говорит источник, хотя Рюфо иногда мечтает вернуться к семейным корням в Марсель, она уверена в поддержке руководства, в том числе самого президента. Как спуститься с таких высот, если провел там столько времени?
В должностном плане, она перешла из МИДа в Счетную палату на пост инспектора в конце 2016 года. Тем самым она формально разорвала связи с министерством, где на ее счет в кулуарах всегда выражали сомнения с немалой толикой зависти или даже сексизма. «При этом у нее прекрасная интуиция, и она умеет работать с президентом, — подчеркивает один высокопоставленный дипломат. — Например, расширение роли индийско-тихоокеанской тематики в повестке президента во многом связано с ней».
Систематическая «истеризация»
В недавнем прошлом Морис Гурдо-Монтань и Жан-Давид Левитт занимали пост дипломатических советников в ходе целого президентского срока (соответственно, Ширака и Саркози). Бонну же пришлось браться за дело на полпути. Его дуэт с Алис Рюфо сразу же оказался в предельно стесненном положении: им нужно было готовить целый ряд дипломатических мероприятий. Идея стратегического диалога с Россией в Брегансоне в августе 2019 года и саммит G7, на котором у Макрона состоялся не предусмотренный программой обед с Дональдом Трампом, были моментами выплеска адреналина, периодами сильнейшего стресса. Нужно было быть на высоте, несмотря на сдержанное отношение МИДа с его экспертами по стратегическим и ядерным вопросам. «Министерство сосредоточено на кризисах последних 25 лет — Иран, Иран и еще раз Иран — тогда как комитет полностью посвящает себя приоритетам президента», — объясняет источник в Елисейском дворце.
Для реализации этих приоритетов нужно импровизировать, действовать быстро, все быстрее и быстрее. Некоторые не выдерживают. Так, Клер Тюоде ушла из Елисейского дворца в январе, дважды за полгода побывав на больничном. Ее взяли в качестве куратора климатических вопросов, в которых она хорошо разбиралась, поскольку занималась ими в МИДе при министре Лоране Фабиусе. Тем не менее портфель ее обязанностей быстро изменили: после появления в отделе в июле ей поручили подготовку саммита G7, который должен был пройти несколько недель спустя в Биаррице. По окончанию мероприятия начались другие неприятности. Внезапные телефонные звонки, электронные письма в 3 часа ночи, противоречивые указания. По словам ее подруги, она «чахла из-за систематических истеричных отношений на работе. Все, что она делала, считалось плохим, не соответствующим президентскому уровню. Общение с людьми извне и даже работа с другими отделами Елисейского дворца рассматривались как предательство».
Арно Пеше был нанят в Елисейский дворец одновременно с Клер Тюоде, но проработал там всего месяц, посчитав, что все это слишком пагубно влияет на него. При этом он хорошо знал Эммануэля Бонна по работе в Бейруте, где тот был послом с 2015 по 2017 год. Как бы то ни было, внимание госаппарата летом 2020 года привлекла ситуация с другим дипломатом, Теймуразом Горджестани.
«Были срывы, крики, слезы, ненормальные вещи», — рассказывает бывший сотрудник комитета. Настоящая травма для советника, чье возвращение в Елисейский дворец после больничного стало неожиданностью. По словам осведомленного источника, он напрямую связался с генеральным секретарем президентской администрации Алексисом Колером насчет обострения ситуации. С этим и связан заказанный аудит.
Стрекозы и муравьи
Выскажется ли на этот счет Эммануэль Макрон, который терпеть не может этого под публичным давлением, как показало дело Беналлы? «Чем больше об этом говорят, тем больше это их защищает», — говорит человек из окружения президента о Бонне и его заместителе. Если верить источникам, они считают уход всех советников отдельными случаями и «микроисториями». Теймураз Горджестани якобы не получил должность, на которую рассчитывал, но благодарен за полученный опыт во время визита в Китай. Что касается Клер Тюоде, она, как утверждается, получила щедрые льготы, в том числе служебную квартиру в Париже, которая обычно полагается дипломатическому советнику. Но это не имеет ничего общего с отношениями на работе.
«Не стоит класть все уходы в одну корзину, — утверждает один из советников. — Многие из них занимались президентской кампанией, некоторые даже были с президентом еще в его бытность министром финансов, а кому-то просто хотелось развития». В Елисейском дворце говорят о классической текучке кадров и появлении новых сотрудников. Привлеченный из Бейрута Оливье Рей стал советником по глобальным вопросам. Занимавшая до сентября пост посла на Кипре Изабель Дюмон была назначена советником по континентальной Европе и Турции.
Среди ушедших также оказались Уго Вержес, который сейчас отвечает за внутреннюю политику США в посольстве в Вашингтоне, новый посол в Швеции Этьенн де Гоннвиль и Клеман Бонн, самый известный из всех: он стал государственным секретарем по европейским делам и с тех пор находится у всех на виду. Благодаря близким отношениям с президентом ему удалось заполучить широкую автономию в Елисейском дворце. «Особый советник» по Европе самостоятельно определял свою программу и не отчитывался за внешние связи, несмотря на попытки дуэта Бонн-Рюфо поставить его под свой контроль. Сегодня похожим образом работает Франк Пари, незаметный, но эффективный столп дипкорпуса.
Стремление к гармонии
Руководство дипломатического корпуса опровергает обвинения в выгорании и угнетении сотрудников. Оно говорит об отсутствии жалоб и прямых заявлений на этот счет. Наиболее вероятное объяснение молчания связано с местом работы. Разве можно рассматривать Елисейский дворец, как обычное предприятие? «Когда вы уходите оттуда, у вас складывается ощущение, что вы были не на высоте, может даже возникнуть чувство вины. Это траур», — говорит хорошо осведомленный в дипломатических вопросах французский политик. К этому добавляется страх карьерных последствий. Как сообщают несколько дипломатических источников, Елисейский дворец воспрепятствовал назначению Клер Тюоде генеральным консулом в Сан-Франциско, хотя впоследствии она и смогла занять престижную должность главы Французского института в Риме.
За всей этой психологической драмой вырисовывается картина скрытой напряженности между дипкорпусом и МИДом. Это классическое противостояние остается неизменным от президента к президенту. Достаточно вспомнить об отвратительных отношениях советника Саркози Жана-Давида Левитта с канцелярией министра иностранных дел Бернара Кушнера. Как бы то ни было, сейчас возникло два новых момента. До Эммануэля Макрона еще ни один глава государства не выдвигал столько идей на международной арене, не запускал столько инициатив и так не пытался воспользоваться вакуумом американского лидерства в Средиземноморье и на востоке Европы. Кроме того, ни один глава государства настолько открыто не выражал недоверие дипломатической службе, подчеркивая его консерватизм и нежелание выполнять ряд указаний. «У нас тоже есть глубинное государство», — ко всеобщему удивлению заявил Макрон на конференции послов в августе 2019 года. Такая характеристика лояльного ведомства указывала на существование тихого заговора. Это, безусловно, способствовало усилению напряженности в отношениях с МИДом.
Как бы то ни было, у Эммануэля Бонна остались близкие отношения с его преемником в министерстве Николя Рошем. Они напрямую активно общаются друг с другом, созваниваясь по несколько раз в день. Они хорошо знают друг друга со времен работы по сирийскому кризису в 2012-2014 годах, когда первый был советником по Ближнему Востоку в Елисейском дворце, а второй — дипломатическим советником в Министерстве обороны. Что касается Алис Рюфо, она работала с Николя Рошем над кампанией Франсуа Олланда в 2012 году.
Как бы то ни было, у министерства есть две стороны: хотя в его рядах множество ответственных и преданных делу дипломатов (они в частности приложили невероятные усилия для возвращения из-за границы 370 000 французов в период изоляции), оно терпеть не может, когда его подталкивают и очерняют. Тем более что сам МИД проходит сейчас через период сомнений насчет своих задач и средств, что только обостряется коронавирусом. Все эти вопросы тесно связаны друг с другом, и ни один из них не решить в отрыве от других. Недавняя инициатива по возобновлению еженедельных встреч Эммануэля Бонна, Николя Роша и других дипломатических советников говорит о запоздалом стремлении к гармонии.
«Форсированная» дипломатия
Тот факт, что МИД возглавляет Жан-Ив Ле Дриан, единственный министр, с которым президент проводит еженедельные личные встречи (иногда с участием Бонна и Роша), не отменяет взаимного недоверия между министерством и отделом. «Проблема дипломатического подразделения конъюнктурная: все связано с серьезными поведенческими выходками некоторых сотрудников, как это бывает во всех структурах», — уверяет высокопоставленный представитель МИДа.
Тем не менее в Министерстве иностранных дел существует и внутренняя напряженность. «Наша дипломатия работает в форсированном режиме по отношению к планам президента, модель исчерпывает себя», — считает посол. Большая нагрузка и вызванные пандемией ограничения отчасти объясняют превращение министерства в непрозрачную крепость, которая по максимуму ограничивает контакты с журналистами. Кроме того, увеличилась дистанция между канцелярией министра (она организована «по эффективной схеме командования», как говорит осведомленный источник) и управлениями. Те недовольны слишком малым временем на составление отчетов, иногда необоснованным ростом их числа и отсутствием реакции после их передачи. Никуда не делся и вечный вопрос рабочего графика. В принципе, после 17:30 все собрания запрещены, за исключением непредвидинных случаев… из которых и состоит дипломатия.
Этот вопрос всегда воспринимался женщинами-дипломатами как дискриминация по отношению к ним, как способ указать им на другие, семейные обязанности, поставить перед ними барьер. «Мужчины творят историю, а женщины устраивают истории», — сказал как-то один французский посол. Эта фраза стала символом мужского доминирования в министерстве. Подтверждает это и структура управления. Директор по вопросам политики и безопасности Филипп Эррера курирует восемь управлений. Он получил эту должность в 2019 году вместо Элен Дюшен (Hélène Duchêne), которую сделали главой административной дирекции МИДа. Отметим, что всеми восемью упомянутыми управлениями руководят мужчины. В Елисейском дворце заметили это и предложили министерству открыть окна и двери.
Хотя число женщин среди послов продолжает расти (с 23 до 50 из 187 с 2012 по 2020 год), их до сих пор 6 из 14 в канцелярии министра, и их редко назначают на ответственные посты в Париже. Среди претендентов на пост начальников управлений Африки и Азии не было женщин, подчеркивают в окружении министра, отмечая, что среди выпускников Национальной школы администрации очень долго набирали только мужчин. Таким образом, замглавы комитета Алис Рюфо можно считать исключением с точки зрения длительности работы в Елисейском дворце и влияния на президента. Поэтому она привлекает особое внимание к себе. «Нужны люди, которые видят вещи иначе. МИД должен отойти от закрытого круга 40-летних карьер, мужского мира, где в конечном итоге значение имеют 20 человек», — говорят в Елисейском дворце.
Сила привычек
Любезность и уважение Жана-Ива Ле Дриана к женщинам никогда не вызывали сомнений. В марте 2018 года он выступил с пожеланием «ввести равенство в ядро нашей дипломатии». В тот день он выступил с инициативой о формировании системы сбора сообщений о сексуальных домогательствах. Иллюстрацией этих перемен стало недавнее начало административного расследования в отношении бывшего посла в Мали и Кот-д'Ивуар Жиля Юберсона, который отрицает все обвинения. Тем не менее опыт показывает, что стремление к равенству в назначениях наталкивается на силу привычек. В канцелярии министра говорят о длительной работе по разрушению психологических и бюрократических барьеров.
Кроме того, существуют личные вопросы, небольшие конфликты Елисейского дворца и МИДа. В августе 2018 года инициатива о назначении писателя Филиппа Бессона консулом в Лос-Анджелесе породила скандал. Правительство получило в силу постановления право назначить 22 новых генеральных консула. От спорного решения о выборе писателя, который отметился хвалебной книгой о кампании Макрона, в конечном итоге отказались. Как бы то ни было «город ангелов» остался предметом спора, на этот раз вокруг другого поста.
По нашим сведениям, секретаря президента Люди Перре назначили главой канцелярии в этом консульстве. Законный, но небывалый с технической точки зрения шаг, поскольку эту должность всегда занимал сотрудник МИДа категории В. Хотя Люди Перре прошла спецподготовку, в министерстве восприняли этот шаг как очередную грубость. «В каком мире мы живем?— вопрошают в Елисейском дворце. — Если вы работали в окружении главы государства в Елисейском дворце, это не значит, что вы не можете занять пост за границей. Это мидовский рефлекс: не трогай мое!» В вышедшем в середине октября обращении ко всем сотрудникам министерства профсоюз CFTC выступает против «дружеских сделок», которые «превращают в главу канцелярии в Лос-Анжелесе того, кто совершенно чужд нашей профессии и не обладает никаким опытом». Как считает профсоюз, «это назначение стало результатом визгливых представлений».