Леонард Робертс наиболее известен своими ролями в фильме «Барабанная дробь» («Drumline»), а также в телесериалах «Баффи — истребительница вампиров» («Buffy the Vampire Slayer»), «Американская история преступлений» («American Crime Story»), «Особо тяжкие преступления» («Major Crimes») и исполнением роли Ди-Эл Хокинса (D.L. Hawkins) в первом сезоне сериала телеканала NBC «Герои» («Heroes»). Этот фантастический телесериал дебютировал в 2006 году и сразу же стал блокбастером. Многие из снимавшихся в телесериале звезд, в частности Закари Куинто (Zachary Quinto), Маси Ока (Masi Oka), Майло Вентимилья (Milo Ventimiglia) и Хейден Панеттьер (Hayden Panettiere), мгновенно произвели сенсацию. Однако для Робертса участие в телесериале было не столь благополучным, и ему во время съемок пришлось пережить нелегкие времена. Как следует из его подобного рассказа, который мы приводим ниже, между ним и его главной партнершей Эли Лартер (Ali Larter) сразу же возникли разногласия, и он ощущал безразличие со стороны создателя и продюсера сериала Тима Кринга (Tim Kring), из-за чего он почувствовал, что к нему, чернокожему актеру, относятся не так, как к остальным. И когда после первого сезона его уволили, это чувство лишь усилилось.
Журналисты еженедельника «Вэрайети» (Variety) нашли 10 человек, которые либо участвовали в то время в создании телесериала «Герои», либо знали, что происходило с Робертсом, и какие чувства он испытывал во время съемок, и попросила их прокомментировать его рассказ. Когда Эли Лартер подробно изложили то, что написал Робертс, она от комментариев отказалась. А Тим Кринг и продюсер Дэннис Хаммер (Dennis Hammer) похвалили Робертса и не отрицали того, о чем он написал. Полностью их высказывания приведены после статьи Робертса. Уточнение: через несколько часов после публикации статьи Эли Лартер прокомментировала воспоминания Робертса на сайте «ТВ-лайн» (TV Line), освящающем ту же тематику, что и издание «Вэрайети». Она написала, что «глубоко опечалена». Ее комментарий также приведен после статьи Робертса. (Адам Б. Вэйри и Кейт Ортур)
«Папа, а почему все витрины забиты деревянными досками?», — спросила моя восьмилетняя дочь Эван, когда мы всей семьей гуляли с собакой по Венецианскому бульвару. Через два с половиной месяца после начала пандемии covid-19 на улицах было тихо, поскольку действовал комендантский час. Двери и окна магазинов во всем Лос-Анджелесе были заколочены досками и деревянными щитами после того, как накануне в Санта-Монике вслед за мирной акцией протеста участников движения «Жизни чернокожих имеют значение» ("Би-Эл-Эм«/Black Lives Matter) начались грабежи и мародерство.
«Потому что владельцы магазинов решили на всякий случай заколотить окна», — сказала моя жена. И, не дожидаясь, когда Эван спросит: «На какой всякий случай?», я добавил от себя: «Потому что люди пугаются, когда чернокожие чего-то требуют».
На следующий день я гулял с собакой один и пытался понять, что заставило меня накануне вечером изображать из себя Джона Эймоса (John Amos) из «Добрых времен» («Good Times»). Я уже 25 лет являюсь чернокожим актером, но я еще и просто чернокожий американец, и был им всю свою жизнь. И нет никакой разницы в том, кто я — чернокожий актер или чернокожий американец, это одно и то же. И я не считаю, что жизнь и судьба чернокожего актера и просто чернокожего американца должны чем-то отличаться. Протесты участников движения «Би-Эл-Эм», конечно же, напоминали мне чувства гнева, страха и обиды, связанные с теми событиями в моем профессиональном прошлом, которые, как я теперь считаю, стоят того, чтобы о них размышлять и говорить открыто.
В 2006 году мне посчастливилось получить роль в телесериале «Герои», который должны были снимать по заказу телеканала «Эн-би-си» (NBC). Я играл Д. Л. Хокинса, который в первоначальном варианте сценария характеризовался в буквальном смысле как «кошмар белого человека». Преступник Ди-Эл, отбывающий срок в тюрьме, обнаруживает, что обладает способностью проходить сквозь твердые предметы. Пока шли пробы, я почувствовал связь с этим персонажем, который не вписывался в стереотипы, и когда меня утвердили, эта роль стала моей первой ролью в основном актерском составе сериала на телевидении.
А потом началась другая работа.
После того, как из отснятого материала начали монтировать серии, я узнал, что из пилотной серии мой персонаж удален, и что он появится во втором эпизоде. Я на мгновение задумался — а что, если чернокожих актеров, снимающихся в этом телесериале, постигла та же участь, что и наших «соплеменников», снимавшихся в фильмах ужасов до появления Джордана Пила (Jordan Peele). И после подбора актеров для нового сериала их, наверное, «отметают» в первую очередь.
Когда началась работа над сериалом, я с нетерпением ждал возможности поделиться своими мыслями о своем персонаже со сценаристами, поскольку слышал, что и другие актеры обсуждали своих героев со своими сценаристами. К сожалению, такая встреча так и не состоялась. Потом я узнал, что в штате нет ни одного чернокожего сценариста, хотя в сериале на постоянных ролях снимались три чернокожих актера. После очень странной рекламной фотосессии, во время которой всех взрослых чернокожих актеров, игравших в основном составе, раз за разом ставили на задний план или где-нибудь сбоку (якобы по причине нашего высокого роста), ко мне подошел Тим Кринг, создатель сериала. Он сказал мне, что во втором эпизоде моего персонажа не будет, но что у него есть интересные задумки. Во втором, третьем, четвертом и пятом эпизодах я оставался не у дел. Наконец, я с радостью узнал, что мой дебют состоится в шестом эпизоде.
Съемки шестого эпизода начались в августе 2006 г. Ди-Эл Хокинс состоял в межрасовом браке с Ники Сандерс, белой женщиной, которую играла Эли Лартер. По сценарию у Ди-Эл и Ники были сложные отношения — и вскоре после того, как мы стали снимать нашу семейную жизнь, во время одной особенно напряженной сцены я почувствовал негативное отношение, неприязнь со стороны своей партнерши по фильму. Поскольку я являюсь театральным актером, мне знакомы страсти, кипящие в процессе воплощения образов, поэтому позже я отправил ей в подарок бутылку вина и приложил записку, в которой заявил о взаимном, как мне казалось, уважении и общем стремлении добиться выдающихся результатов. Но о том, получила ли она вино и записку, она так и не сообщила.
В другой раз, во время постановки постельной сцены, моя партнерша почувствовала себя оскорбленной. Она сочла, что сцена между нашими персонажами, в том виде, в каком ее предложил снять режиссер, была слишком интимной. На индивидуальной репетиции Грег Биман (Greg Beeman), наш режиссер, попросил ее опустить бретельки топа, который был на ней, и обнажить плечи — только ту часть тела, которая не была прикрыта простыней. Он хотел, чтобы все выглядело так, будто она раздета, как и я, а я был без рубашки. Моя партнерша отказалась выполнить просьбу Бимана, и я сразу почувствовал напряжение на съемочной площадке. Я помню, как инстинктивно проверил, где мои руки, всем ли присутствовавшим на съемочной площадке они видны. Я не хотел, чтобы обо мне что-то такое подумали, чтобы мои намерения или действия не были неправильно истолкованы. И хотя Биман четко объяснил, как, по его мнению, все должно выглядеть, моя партнерша заявила, что на самом деле он просил ее совсем снять топ. Репетиция была прервана. Затем она потребовала встречи с Биманом и продюсерами, которые были на съемочной площадке, и продолжила разговор на повышенных тонах, заявив, что никогда не испытывала такого неуважения к себе — как актриса, как женщина и просто как человек.
Позже она нашла меня и сказала, что надеется, что эта «дискуссия» останется между нами. Я не знал, как это можно гарантировать, учитывая, что упомянутая «дискуссия» велась на повышенных тонах на съемочной площадке при включенных микрофонах и в присутствии съемочной группы. Кроме того, моя партнерша ни разу не подумала привлечь меня, своего партнера по сцене, к участию в «дискуссии», в которой я бы охотно поучаствовал. Поэтому после случившегося ее просьба проявить солидарность показалось мне странной и несколько неискренней. Но я заверил ее, что не возражаю, если мы будем работать так, как они с Биманом договорятся. Мы завершили съемку этой сцены, и при этом лямки топа моей партнерши были на своем месте и отчетливо видны. Проблема была решена в ее пользу, и, как я полагал, она осталась довольна.
Если для меня это был первый эпизод, то моя партнерша снималась в «Героях» уже больше месяца, и она снялась еще в одной сцене, в которой ее героиня Ники соблазняла Нейтана Петрелли, которого играл Эдриан Пасдар (Adrian Pasdar). После просмотра эпизода я спросил Пасдара, были ли у него какие-либо проблемы, подобные тем, которые я наблюдал во время съемок моего эпизода. Он ответил, что проблем не было, и сказал, что она с готовностью участвовала в совместных съемках и даже импровизировала. Я задумался, пытаясь понять, почему моя партнерша по фильму восторженно сыграла в другой сцене с персонажем Петрелли, в которой ей пришлось сниматься в нижнем белье и демонстрировать откровенную сексуальность, а сцену любви и близости, выраженные в диалоге с моим персонажем, ее мужем, сочла для себя оскорбительной. Я не мог не задаться вопросом — а может, все дело в расе?
В декабре 2006 года у меня была встреча с исполнительным продюсером Дэннисом Хаммером, который хотел обсудить пост Майкла Аузьелло (Michael Ausiello), который тот опубликовал на сайте «Телегида» (TV Guide):
«Эни, мини, майни… „Герои"! (Детская считалка. Автор поста намекает на ее изначально расистский характер. Вместо современного главного персонажа этой считалки — поросенка, тигренка, обезьянки и т.д., как, например, в русской считалке „Раз, два, три, четыре пять, вышел зайчик погулять…", в XIX веке персонажем этой считалки был чернокожий раб, „нигер" — прим. перев.). Если другие телевизионные хиты нас чему-то и научили, так это тому, что большой успех порождает серьезные внутриличностные противоречия, эго-конфликты. Поэтому неудивительно, что напряженность в отношениях одной из главных пар в телесериале „Герои" распространилась на реальную жизнь. По мнению многочисленных анонимных источников, которые просили не называть их имен из страха, что их мозги сожрут, женская половина этой пары не может находиться в одной комнате с киногероем, не говоря уже о том, чтобы обниматься-целоваться с ним. По совпадению (а может, это и не совпадение), за последние недели эти двое снялись вместе лишь в нескольких сценах. Напишите мне, что вы об этом думаете, и я обещаю, что не буду подтверждать вышесказанное, если вы правы! (Мне тоже нравится, когда на моих мозгах нет следов зубов)».
Хаммер сказал мне, чтобы я не волновался, так как этот вопрос «решается на внутреннем уровне», и посоветовал мне и дальше оставаться профессионалом, которым я себя зарекомендовал. Одной из моих любимых фраз в то время была: «Все это и чек». Однако я быстро понял, что если актерская игра — это свобода, то профессионализм, призвание состоит в том, чтобы быть командным игроком и активно проводить позитивную корпоративную линию на пресс-конференциях и мероприятиях, организуемых СМИ. Меня интересовала только игра, драма, прописанная в сценарии, а быть «командным игроком» оказалась сложно, поскольку эта задача слишком расплывчата, и каждый понимает ее по-своему.
Когда съемки первого сезона закончились, я узнал, что два других главных цветных героя будут убиты, и начал задаваться вопросом, не постигнет ли та же участь и моего героя Ди-Эл. Он появлялся в сериале все реже, и к финалу середины сезона в него стреляли гораздо чаще, чем в Тупака Шакура (2Pac). Я даже попросил разузнать у руководства, не убьют ли его. Хотя поначалу я был бы рад, если бы это произошло, поскольку чувствовал, что в творческом плане мой потенциал не реализован, и считал, что для всех будет лучше, если мой персонаж уйдет в мир иной. Но, как мне сказали, руководство ответило, что «любит Леонарда». А в марте 2007 года, во время съемок предпоследнего эпизода сезона, продюсер сказал мне, что я точно буду сниматься во втором сезоне. Я увидел в этом добрый знак и с нетерпением ждал новых возможностей.
Одним из наших последних обязательств в плане участия в рекламных акциях по контракту в том первом сезоне было участие в фотосессии для журнала «Энтертейнмент Уикли» (Entertainment Weekly) для последующей печати фотографий актеров (с партнерами по сюжету) на обложках коллекционных изданий. Обложки с фотографиями должны были появиться одновременно с назначенной телеканалом рекламной презентацией на сезон 2007-2008, которая должна была состояться в Нью-Йорке.
Приехав на репетицию в Радио-сити-мьюзик-холл (Radio City Music Hall), я пошел за кулисы и поймал на себе взгляд своей партнерши. «Я слышала, что журнал с нашими фотографиями на обложке продается хуже всех», — сказала она мне. Это были первые и единственные слова, с которыми она обратилась ко мне в тот вечер, и, я был уверен, что подтекст абсолютно ясен: я «очерняю» ее имидж.
На следующий день после возвращения с рекламной фотосессии мне позвонил Кринг — впервые за все время. В коротком голосовом сообщении он сказал, что из-за «ситуации с Эли Лартер» Ди-Эл должен будет умереть, о чем зрители узнают, когда начнется второй сезон, и что если я захочу поговорить, я могу ему позвонить. Он неожиданности я остолбенел.
Пару дней я не мог прийти в себя — проклинал всех и вся, злился, хандрил и терзался сомнениями, после чего решил воспользоваться предложением Кринга и договорился с ним о встрече. Войдя в его кабинет, я с удивлением обнаружил там еще и Дэнниса Хаммера. Кринг начал с того, что повторил, что из-за моей партнерши он просто не может оставить меня в сериале по сюжету. Я не из тех, кто говорит о себе в третьем лице, но тогда я почувствовал необходимость «включить» своего внутреннего Александра О'Нила (Alexander O'Neal) и указал Крингу, что он уволил Леонарда Робертса, но в качестве причины его увольнения назвал лишь партнершу Леонарда Робертса по фильму, и что Леонард Робертс считает это… странным.
Кринг ответил, что чувствует, что мой персонаж загнан в угол из-за того, что «между нами» нет «химии», и что любая попытка написать новую сюжетную линию для Ди-Эл кажется совершенно абсурдной. Я ответил, что удивлен, почему это он, кто создал мир, в котором люди летают, предсказывают будущее, путешествуют во времени и в пространстве, читают мысли, лишают людей памяти и способны жить вечно, считает невозможным решить проблему моего персонажа с помощью, например, развода. И еще я спросил, как можно в качестве оправдания увольнения «меня» одного называть проблему, существующую между «нами» двоими.
В разговор вмешался Хаммер. Он сказал, что хочет, чтобы я знал, что меня «любят», а мою партнершу многие «терпеть не могут» из-за ее поведения. Он говорил это так, словно надеялся, что я подхвачу эту мысль. Но я не отреагировал. Я ответил, что просто хочу, чтобы мне дали возможность выполнять свою работу и выполнять ее хорошо. Затем Хаммер дал понять, что если я предам гласности то, что он мне сказал, он будет все отрицать. Я отметил, что странно это слышать, учитывая, что после нашей встречи у моей партнерши по-прежнему будет работа, а я, к моему огромному сожалению, стану безработным. Хаммер ответил, что мне не следует беспокоиться, заявив, что я, несомненно, уйду из «Героев» и через 10 лет буду по-прежнему работать.
«Не думайте, что это тот случай, когда черный мужчина проигрывает, а белая женщина выигрывает», — сказал Хаммер.
За все время, которое я снимался в сериале, впервые зашла речь о расе, причем не в связи и тем вкладом, который я, возможно, внес в творческий процесс, а из страха, что я буду жаловаться и подам в суд.
Кринг снова включился в разговор, причитая, как бы ему хотелось не нагружать себя подробностями процесса съемок и просто писать. Когда я сидел в его кабинете, во всем этом было что-то такое, что было особенно трудно принять, чего я никогда раньше не видел за почти год совместной «работы». Я взглянул на пол и подумал, не те ли это на Кринге ботинки ручной работы, которые были сшиты на заказ и, как он сказал другому актеру, были куплены за четыре тысячи долларов. И удивился, что он просит меня посочувствовать ему. Это была привилегия, понять и принять которую я не мог. Если бы эта встреча состоялась в теперешней атмосфере, подозреваю, что он бы ответил: «Все творческие личности имеют значение».
Я сказал им, что прекрасно понимаю чувства Кринга, поскольку мне больше ничего не надо — только быть актером, сниматься в сериале и участвовать в совместной творческой работе. Я сказал им, что для меня как актера одно из самых приятных ощущений — ехать домой после плодотворной работы на съемочной площадке, слушая музыку, чтобы расслабиться, и надеясь, что я сделал все возможное. Я сказал им, что, к сожалению, музыка, которую я слушал, возвращаясь домой во время съемок первого сезона, не особенно меня успокоила и не избавила меня от разочарования, которое я испытывал из-за того, что не чувствовал себя настоящим членом творческой команды, работавшей над созданием сериала, и действительно причастным к созданию сериала.
Тогда мне было предложено вернуться на съемки второго сезона, чтобы закончить сюжетную линию моего персонажа. Кринг сказал, что он подумывает о грандиозном завершении процесса эволюции образа Ди-Эл, и Хаммер заверил меня, что, когда после съемок моей последней сцены я поеду домой, не будет никаких сомнений в том, что я значу для «семьи „Героев"». Я сказал, что буду ждать сценария. На этом наша встреча закончилась.
На протяжении несколько дней я вновь и вновь вспоминал и обдумывал эту встречу. Теперь я чувствовал, что меня — как актера, как чернокожего и как человека — не уважают и оскорбляют. Я хотел чувствовать, что я не пустое место, что меня видят и слышат — хотя бы перед тем, как я уйду. Но, похоже, со мной поступили не так, как с моей партнершей — никаких решений в мою пользу, чтобы довольным остался я, принято не было.
Несколько недель спустя мне протянули оливковую ветвь, попытались уладить дело мирно. Телеканал отправлял актеров сериала «Герои» в зарубежный промо-тур, чтобы воспользоваться международным успехом сериала. И Кринг, чтобы расставить точки над «i», сообщил мне по голосовой почте, что лично проследит за тем, чтобы мы с моей партнершей ехали в разных группах. Он также дал понять, что я должен участвовать в туре и в рекламной фотосессии для второго сезона, чтобы никто не догадался, что Ди-Эл мертв. На ум пришли «Правдивые голливудские истории» («True Hollywood Stories») Чарли Мерфи (Charlie Murphy) из «Шоу Чаппеля» («Chappelle's Show»). Какая-то часть меня пожалела, что я не ответил на звонок Кринга и не сказал ему, что ему сделать с его зарубежным туром, так же, как Чаппель в роли Рика Джеймса (Rick James) послал подальше Эдди Мерфи (Eddie Murphy) с его диваном. Через своих представителей я ответил вежливым отказом без нецензурных выражений, поскольку тогда главным для меня было найти другую работу.
Осенью 2007 года я получил два сценария, завершающих сюжетную линию Ди-Эл. Он должен был погибнуть случайно в результате выстрела. Я счел этот вариант столь же странным, сколь и ироничным, учитывая способность Ди-Эл проходить сквозь материю — видимо, пули все же были исключением. Самым обидным было, когда они предложили заплатить мне как приглашенному актеру, а не как актеру основного состава. Я был готов уйти, но мои представители смогли добиться, чтобы мне в порядке возмещения ущерба заплатили в соответствии с тем, что я сделал бы в качестве актера основного состава.
Съемки сцены гибели Ди-Эл Хокинса отложили на мой последний рабочий день. В этой сцене, как раз в тот момент, когда нападавший поднял пистолет и выстрелил, тело моего убитого персонажа оказалось за кадром. В кадре был не я, а лицо Ники, забрызганное кровью Ди-Эл. Эта сцена была снята с одного дубля.
«Отличная работа»! Настоящий профи!«, — сказал режиссер. «Перерыв на обед!», — сказал помреж. Моя партнерша по фильму обняла меня на прощание — таких объятий у нас никогда не было ни перед камерой, ни за кадром. И все ушли.
Пока я шел к машине, у меня в голове эхом отдавались слова Дэнниса Хаммера. Он был прав. Никаких сомнений в том, что я значу для «семьи», не было.
Я ехал домой в полной тишине.
Для меня одним из самых отрезвляющих моментов было то, что я смирился с тем, что люди воспринимают это по-разному. Для чернокожих людей, независимо от того, имеют они отношение к индустрии развлечений или нет, разочарование и боль, через которые я прошел, были очень знакомым напоминанием о том, что значит чувствовать себя таким же человеком-невидимкой, как почитаемый главный герой романа Ральфа Эллисона (Ralph Ellison). Но белые и нечерные люди из числа тех, кто меня окружает, часто объясняли произошедшее со мной невезением, связанным исключительно с творческими, эстетическими проблемами. А длительные периоды моей безработицы в последующие годы называли просто пребыванием в «актерским заточением». Постоянное чувство, что мне нужно доказывать не только действие, но и само существование расизма, даже еще до того как я сам смогу что-то почувствовать в этом плане, усиливало мое чувство безысходности.
Через несколько недель после того как я снялся в своем последнем эпизоде «Героев», один из актеров, с которым мы вместе снимались в сериале, без тени иронии спросил: «Ты действительно можешь сказать, что потерял работу, потому что ты чернокожий? Да ладно тебе. Из сериала крутую блондинку никогда не уберут. Это же Голливуд». В ответ я отметил, что он как белый человек просит меня отрицать, что я потерял работу из-за того, что я чернокожий, но при этом соглашается, что моя партнерша сохранила свою работу из-за характерных признаков, которые, по его мнению, указывают на то, что она белая. По сути, сказал я ему, это почти буквальное воплощение системного расизма. Похоже, все постоянно чувствовали, что надо найти более приличное оправдание того, через что я прошел. Со временем люди начали снисходительно «смягчать» упоминания об Эли Лартер в моем присутствии, произнося что-то вроде «твоя девушка» или «твоя любимица», и как бы намекая, что это только моя личная проблема или, что еще хуже, плод моего воображения. После того как телесериал «Герои» стал популярным, мы получали сценарии с предупреждением о том, что в случае разглашения какой-либо информации мы будем сразу же уволены. В каждом экземпляре сценария был написано: «Помните,… мы — семья, а семья сильна лишь настолько, насколько сильны секреты, которые мы храним».
В последующие годы после моих съемок в «Героях» обязанность хранить в секрете то, что мне довелось пережить, оказывала крайне негативное влияние на мое взаимодействие с миром. В профессиональном плане я боролся с интернализацией гнева и поражения, не похожих на то, что я когда-либо испытывал за годы своей работы. Осознание того, что у меня нет агентства, чтобы предъявлять какие-то требования к обстановке и условиям труда, в которых я должен был работать, приводило меня в ярость. Понимая, что в будущем любая другая работа потенциально может обернуться тем же самым, я чувствовал себя надломленным и опустошенным. В личном плане из-за этого психологического груза я отдалился от коллег, друзей и близких, поскольку считал себя неудачником из-за того, что не смог каким-то образом просто быть «лучше» и быть выше всего этого. Мой внутренний голос утих, а огонь в душе померк. Из-за этого я оказался этого в изоляции, борьба, с которой порой была изматывающей. Мне было обидно и стыдно, и стыд, который я испытывал, был вызван не тем, что я страдал от унижения, а тем, что на какую-то долю секунды я вообще был этим удивлен.
Прошло 10 лет, прежде чем я снова стал сниматься в сериалах в основном актерском составе.
Были ли люди, с которыми я работал, расистами? Даже сейчас я инстинктивно уклоняюсь от ответа и говорю, что на съемках «Героев» встречал много прекрасных людей, некоторых из которых до сих пор называю друзьями. Или признаю, что я не могу говорить о том, что было в сердцах сильных мира сего, особенно когда у меня редко появлялась возможность посмотреть им в глаза. Но разве эти факты, какими бы подлинными они ни были, отрицают мою уверенность в том, что я работал в среде, в которой принадлежность к белой расе была по умолчанию и идеалом? Или то, что моей единственной целью было сохранить этот идеал, на камеру или при выключенной камере, несмотря на то, как это скомпрометировало меня как творческую личность, профессионала и человека?
Нет, не отрицают.
Я надеялся, что когда-нибудь, когда у меня будет работа, позволяющая самореализоваться, приносящая больше прибыли и не вызывающая такого возмущения, и когда все мои переживания останутся позади, я смогу поразмышлять о своих испытаниях во время съемок «Героев». Пока у меня такой работы нет, но учитывая, что все мы оказались в непростой ситуации, я хочу обо всем рассказать. Для того чтобы это стало по-настоящему поворотным моментом, нам всем придется заняться этой проблемой более обстоятельно. Я призываю белых людей понять, что, хотя вы выступаете за союзничество, подчеркивая важность принципов социальной справедливости, инклюзивности и прав человека, сегодня необходимо действовать. Это относится и к киноиндустрии. Студия не может тратить миллионы на публичную поддержку идеалов чернокожих, но у нее нет и чернокожих на руководящих ролях. Белый создатель сериала не может создать сериал, снимая цветного актера, но не обращая внимание на мнения цветных за кулисами. Во имя равенства и справедливости белый актер, который работает в два раза меньше, чем цветной актер сопоставимого уровня, но получает вдвое больше, должен быть готов поставить себя под удар и высказаться о существующем неравенстве. Представитель должен уважать и оправдывать это звание, а также в полной мере осознавать, что значит действовать от нашего имени. Без понимания того, что все эти проблемы являются элементом одной и той же риторики, государственные акты, принимаемые во имя союзничества, становятся такими же формальными и показными, как люди, которые публикуют в социальных сетях посты в поддержку принципов равенства и инклюзивности, но частном порядке сохраняют статус-кво или в рамках борьбы с расовыми предрассудками убирают слово «Анкл» из логотипа «Анкл Бенс» (Uncle Ben's) на коробках с рисом. Осознание этой ситуации в полной мере должно обеспечить не только наше существование как творческих личностей, как профессионалов и как людей, но и наше процветание.
В том, чтобы реальные и прочные изменения системы стали реальностью, теперь я заинтересован лично. Снимаясь в телесериале «Герои, я делал акцент на том, что Ди-Эл был отцом, который больше всего на свете любил своего ребенка, маленького сына. Теперь я тоже являюсь отцом ребенка. Девочки, которая в очень нежном возрасте преодолевает трудности, связанные с ее собственным — вызывающим боль и страдания — пониманием того, что значит быть чернокожей девочкой в этом мире. Обычным делом стали кошмары, причиной которых зачастую является тот же страх — страх того, что ее принадлежность к черной расе станет ее смертью, поскольку чернокожие нигде не чувствуют себя в безопасности, даже в своих собственных домах. Как и все чернокожие родители, я испытываю постоянную боль от осознания того, что не могу защитить ее от существующего мира, и гоню отрезвляющую мыслью о том, когда и как рассказать правду этому наивному существу, пребывающему в полнейшем неведении. Я хочу, чтобы она полностью осознавала, что такое мир. Но я также хочу, чтобы она жила с надеждой на то, каким он может быть. Но прежде чем я смогу воспитать ее, чтобы она жила, зная всю правду, так жить должен и я сам.
Так с болью появляется решимость. Отрывая доски, которыми я отгородился, и рассказывая свою историю, я легализую свой опыт, и то, что я пережил, становится актуальным и значимым. При этом я надеюсь, что буду причастным к переустройству системы, которое обеспечит моей дочери будущее. Будущее, в котором она будет чувствовать, что ее слышат, видят, чувствовать себя значимой. В этом будущем ей не придется требовать уважения и равенства, которых она заслуживает, а просто рассчитывать на это уважение и равенство.
И вот тогда я почувствую себя настоящим героем.
Леонард Робертс впервые обратился в редакцию еженедельника «Вэрайети» по поводу публикации этой статьи в августе через общего знакомого. По словам 10 человек, подтвердивших рассказ Робертса доказательствами на условиях анонимности, поскольку продолжают работать в киноиндустрии, съемки первого сезона телесериала «Герои» зачастую проходили в непростой обстановке, что отчасти объясняется тем, что он сразу же стал популярным.
Редакция еженедельника «Вэрайети» получила копию одного из черновых вариантов пилотной серии «Героев», в котором персонаж Робертса назван «кошмаром белого человека». Люди, с которыми беседовали журналисты еженедельника «Вэрайети», также подтвердили, что другие ведущие актеры, снимавшиеся в сериале, обсуждали со сценаристами «Героев» своих персонажей. Собеседники еженедельника подтвердили, что в первом сезоне «Героев» в штате не было чернокожих сценаристов, и что чернокожих актеров отстраняли от съемок. Они также подтвердили, что Эли Лартер не нравилось работать с Робертсом, и что Лартер вообще провоцировала разногласия на съемочной площадке.
Редакция еженедельника «Вэрайети» связалась со всеми, кто упоминается по имени в эссе Робертса, с подробным изложением того, как их описывает Робертс. На отправленный по электронной почте вопрос о конкретном случае на съемочной площадке, когда, как написал Робертс, между Эли Лартер и режиссером Грегом Биманом состоялся «разговор на повышенных тонах», Биман ответил: «Я не помню разговора на повышенных тонах или ее слов о том, что ее не уважают. Мы выяснили намерения ее героини относительно гардероба и вскоре вернулись к работе и закончили съемку».
Представитель Эдриана Пасдара, несмотря на многочисленные попытки связаться с ним для получения комментариев, не ответил. Ниже приводятся комментарии Тима Кринга и Дэнниса Хаммера.
Тим Кринг:
«В 2006 году я решил снять телесериал, в котором были бы в максимальной степени соблюдены принципы этнокультурного многообразия. Разнообразие, взаимосвязанность и инклюзивность были основополагающими отличительными чертами „Героев". Так же как и огромный, разнообразный актерский состав, который в сериале постоянно менялся — кого-то принимали, а кого-то увольняли. Но один актер не был уволен по расовому признаку. Сейчас, 14 лет спустя, оглядываясь назад и учитывая, что сейчас я смотрю на мир совершенно иначе, я признаю, что, возможно, из-за отсутствия этнокультурного разнообразия в руководстве, Леонард чувствовал, что к нему относятся недостаточно внимательно, о чем он сегодня пишет. Я решительно настроен на то, чтобы с каждым проектом, которым я занимаюсь, вносить изменения в лучшую сторону, чтобы снять эту проблему. Я с теплым чувством вспоминаю Леонарда и желаю ему всего хорошего».
Дэннис Хаммер:
«Это было давно, 14 лет назад, но я хорошо помню, что Леонард был отличным парнем и настоящим профессионалом».
Уточнение: несмотря на неофициальное общение с представителем Эли Лартер, официального ответа от актрисы редакция еженедельника «Вэрайети» не получила. Через несколько часов после публикации статьи Лартер передала администрации сайта «ТВ-лайн» следующие комментарии:
«Я глубоко опечалена, услышав о том, что переживал Леонард Робертс во время съемок телесериала „Герои". Мое сердце сжимается от боли, когда я читаю о том, как он воспринимал наши отношения, что абсолютно не соответствует ни тому, что я помню, ни тому, что я чувствовала во время съемок телесериала. Я уважаю Леонарда как актера и отдаю должное ему и всем, кто открыто высказывает свое мнение и свою позицию. Я искренне сожалею о том, что, возможно, была причиной его болезненных переживаний во время съемок, и желаю ему и его семье всего самого наилучшего».