Она не знает, получит ли при жизни компенсацию, которая ей полагается по закону от 18 октября 1991 года. Закон предусматривает компенсации бывшим заключенным лагерей ГУЛАГа и их детям, в частности, социальное жилье в городе, откуда высылали их родителей. «Я продолжаю бороться, потому что мои родители этого хотели. Я пообещала, что сделаю все, что могу» — заявляет эта хрупкая дама 72 лет, зубной врач на пенсии.
И она по-прежнему ждет. Она живет со своими двумя дочерями в одной комнате площадью 40 квадратных метров рядом с деревней Золотково в пяти часах езды от Москвы. Туалет отделен обычной шторой. Каждый день, восемь месяцев в году они колют дрова для печки, которая отапливает комнату. Их дом не подключен к газовой сети.
Отец Елизаветы Семен был первый раз арестован во время сталинского Большого террора (1937-1938) за участие в контрреволюционной организации. Тогда он занимал ответственную должность в химической индустрии. После восьми лет в лагере на Дальнем Востоке его быстро приговаривают к новому сроку — 25-ти годам в Сибири. Смерть Сталина в 1953 году сократила его срок.
Его семья, ограниченная запретом бывшим заключенным селиться ближе чем в 100 километрах от большинства крупных городов, сначала обосновалась в современной Молдавии до того, как вернуться в Россию.
Трагедия
«Это трагедия для семьи. Мы не говорим об этом вслух, так много мы страдали» — говорит Елизавета Михайлова в полголоса. Половина лица у нее обвисла из-за голода, который она пережила в детстве. Она рассказывает, что даже после реабилитации ее отца семья много раз подвергалась дискриминации.
После долгих скитаний четыре года назад она с чемоданом, полным документов, оказалась в офисе Григория Вайпана, в то время недавнего выпускника МГУ и Гарварда. «Мы сразу же поняли, что не можем бросить эту женщину» — рассказывает тридцатилетний адвокат, специалист по защите прав человека. Вместе с Алисой Мейсснер и Евгенией Шашевой, также дочерями жертв сталинских репрессий, которые до сих пор живут рядом с бывшими лагерями в отдаленных регионах, они одержали большую победу в конце 2019 года.
Надежда?
Второе чтение, которое пройдет после 18 января, дает надежду на то, что необходимые поправки будут приняты, чтобы ситуация сдвинулась с мертвой точки. Речь не идет о том, чтобы вернуть принадлежавшие семьям изначально квартиры, которые сегодня уничтожены или заняты другими людьми. Но они должны иметь возможность вернуться в город, объясняет Григорий Вайпан, стоя посреди московской улицы и указывая на бывший дом его доверительницы.
Поражает контраст между этими районами в самом центре города, где стоимость одного квадратного метра достигает нескольких тысяч евро, и отдаленными регионами, где живут его доверительницы. Дети заключенных ГУЛАГа «прожили всю свою жизнь в ссылке» — утверждает он.
Кровавый итог сталинского террора как камень в ботинке современной власти, которая предпочитает освещать славные страницы истории, как например, победа над нацистской Германией. «Детям ГУЛАГа», родившимся в лагерях или после освобождения их родителей, сегодня по 70 и 80 лет, их число составляет примерно 1500 человек" — отмечает Роман Романов, 38-летний директор московского Музея ГУЛАГа. «Когда-то их судьба была разрушена, и этот ущерб так и не был возмещен, они по-прежнему страдают от последствий репрессий» — добавляет он.
Недавно ООН высказала свою обеспокоенность ситуацией. Открытое письмо властям, опубликованное в среду в еженедельной газете Коммерсантъ, собрало более 100 подписей известных людей. А запущенная Вайпаном петиция собрала более 80 000 подписей.
«Эти люди здесь, они существуют, — утверждает Вайпан, который связывает медлительность предоставления компенсаций жертвам сталинского террора с «исторической инерцией». — У них есть право на возвращение, закон должен заработать».