Европа оказалась на распутье. Политическое саморазрушение Америки, ее некогда главного партнера, неразбериха в отношениях с Россией и Китаем, экономические проблемы, связанные с коронавирусом, и отсутствие реальной координации действий в пандемию — все это вызвало глубокий кризис Европейского союза.
Как и в других политических и экономических, общественных и мировоззренческих структурах, пандемия в условиях неустойчивости конструкции ЕС повлияла на него, подобно жидкости для розжига. Обнажились его слабости и недостатки, былая уверенность в его перспективах развеялась, словно дым, и стало понятно, что невозможно больше игнорировать действительность и делать вид, что все по-прежнему в порядке.
Мир, в котором мы живем, практически не имеет ничего общего с миром тридцатилетней давности, охваченным холодной войной. Силы, определяющие наше настоящее, больше невозможно ограничивать тогдашними средствами и методами. Если же мы хотим ограничить их, то нам необходимо задать себе правильные вопросы, даже если ответы на них окажутся неприятными. Но поставив этот безжалостный диагноз, мы сделаем первый шаг в направлении выхода из кризиса.
Ведь не случайно получилось так, что Европа во времена пандемии не имеет единого представления о кризис-менеджменте. Ведь разные страны никак не координировали свои действия в области здравоохранения — эти системы до сих пор организованы у каждой страны по-своему. Это выгодно таким странам, как Германия, которые делают ставку на последовательную и упорядоченную политику, благодаря чему они, в отличие от многих других, в состоянии выполнять требования, предъявляемые государственным руководством.
Благодаря миллиардным запасам Федерального агентства по труду и системе обязательного медицинского страхования Германии удалось правильно организовать и профинансировать соответствующие меры. Так что она пошла в условиях этого кризиса своим путем, а другие страны — своим. Кое в чем эти пути были схожи, но даже в условиях пандемии разные страны не координировали свои действия.
Примерно то же самое можно сказать и о большинстве других аспектов политической и общественной жизни. Дальше так продолжаться не может. Если Европа хочет иметь будущее, ей следует стать чем-то большим, чем просто удобно устроенным и свободным от пограничного контроля внутренним рынком с частично общей валютой и хорошо работающим антикризисным механизмом. Для «выживания европейского проекта», о чем в марте 2020 года говорил французский президент Эммануэль Макрон, этого точно недостаточно.
Необходим дух основателя
Европе необходим своеобразный революционный эмоциональный подъем, без которого 70 лет назад основатели нынешней Европы ни за что не справились бы с этим начинанием. Определенно, есть большая разница между тем, сколько партнеров сидят «в одной лодке» — всего шесть или целых 27 (или 19 — по количеству членов еврозоны). Но если ждать, пока все займут свои места на борту, революцию придется отложить. А если Германия не вступит на борт, то она и вовсе не состоится.
Огромные горы кредитных долгов наглядно демонстрируют, что «ремонтные работы» в рамках нынешней системы остаются безуспешными. Без распределения долгов между всеми членами ЕС, которое станет возможным лишь после концептуального переоформления всего пакета европейских соглашений, эту долгосрочную проблему решить не удастся. Конечно, дальнейшее развитие валютного и фискального союза сопряжено с определенными рисками. Но тем, кто этого боится, вообще не стоит участвовать в реорганизации Европы.
Условия, на которых еврогруппа после тяжелого финансового кризиса 2008-2009 годов согласилась помочь некоторым своим членам, больше всех пострадавшим от него, в наши дни заставляют действовать особенно осторожно. Ведь резкое сокращение бюджетных расходов, которого она вместе с другими институтами требовала от получателей помощи, осуществлялось в значительной степени именно за счет сферы здравоохранения. Было бы близоруко и неразумно предоставлять этим страны все новые и новые кредиты, заставляя их попадать во все новые и новые ловушки.
Именно нам, немцам, следует понять, что страны Южной Европы — это не просто популярные курорты. Они — гаранты экономической стабильности Европы. После выхода Великобритании из состава ЕС почти 53% немецкого экспорта по-прежнему поступает в страны Европейского союза. А значит, такие страны, как Греция, Италия, Испания или Франция, — гарантия наших рабочих мест и нашего благосостояния. Так что понятно, что во времена экзистенциального кризиса мы несем свою часть ответственности за их стабильность и выживание.
Помощь на восстановление была первым шагом
Поэтому принятое в июле 2020 года решение европейских глав государств и правительств чуть больше половины так называемой «помощи на восстановление после вспышки коронавируса» в размере 750 миллиардов евро профинансировать за счет распределения долгов «на всех» стало первым шагом в правильном направлении. То же самое можно сказать и о компромиссе по поводу так называемого государственно-правового механизма, достигнутого в ноябре.
С согласия Европарламента и Европейского совета Еврокомиссия в будущем может предлагать лишать вспомогательных средств из различных европейских фондов страны, которые нарушают обязательные к исполнению принципы правового государства. До сих пор Европе недоставало смелости, чтобы последовательно и до конца идти этим путем. Однако в этом нет ничего удивительного, так как пока что отсутствуют предпосылки, которые были бы прописаны в соответствующих договорах.
У Европы нет выбора. Если она не хочет потерпеть окончательный и бесповоротный крах, некоторые страны, в частности, ее сильнейшая экономика — Германия, а также ядерная держава Франция должны действовать. При этом действовать на практике может оказаться проще, чем кажется «с берега». История знает подобные прецеденты: так, в 1951 году шесть государств основали так называемое Европейское объединение угля и стали, ставшее предтечей нынешнего ЕС; а в 1999 году одиннадцать членов ЕС, в том числе шесть его сооснователей, после многолетней подготовительной работы ввели единую валюту, отказавшись тем самым от важного признака национального государственного суверенитета. В том числе поэтому многое говорит за то, чтобы инициатива к созданию новой Европы была сформулирована в кругу этой так называемой еврогруппы.
В число принципов, которые следует согласовать инициаторам, входят принятие решений большинством голосов в формате, который ориентируется на провалившуюся в октябре 2004 году Конституцию; возможность введения действенных санкций вплоть до исключения из рядов ЕС по отношению к странам-членам, отказывающимся исполнять совместно согласованные правовые нормы или, как в случае с распределением общих долгов, придерживаться совместных решений; дальнейшее развитие валютного и фискального союза; определение закрытой единой европейской правовой системы; согласование обязательной к исполнению и последовательной стратегии в сфере ресурсов, энергетики и охраны окружающей среды; а также, не в последнюю очередь, создание наднациональной армии.
Европейская армия с французским ядерным оружием
Тем, кто заинтересован в создании этой армии, следует настаивать, чтобы она получила право воспользоваться в случае необходимости французским ядерным оружием. До сих пор Париж решительно выступал против этого пункта. Предложение Макрона начать диалог с европейскими партнерами по поводу этих систем следовало бы принять. Каждый шаг, способный продвинуть нас к выходу из тупика, в котором европейская оборонная политика находится вот уже более 70 лет, должен быть сделан — это того стоит.
Еврокомиссар по вопросам внешней политики и политики безопасности Жозеп Боррель весной 2020 года на фоне очередного обострения ситуации в сирийской провинции Идлиб так определил место, где мы находимся: «Мы бы с удовольствием заговорили языком силы, но в настоящий момент мы не можем решить этот вопрос самостоятельно». Эта беспомощность просто позорна. А также опасна. Ведь без собственной армии, которую можно было бы задействовать в глобальных масштабах, Европа в опасных ситуациях не сможет решать будущие задачи, не имея при этом возможности полагаться на американскую поддержку.
Поскольку НАТО в последние 30 лет тоже переживает на лучшие времена, создание такой армии является также решающей предпосылкой для того, чтобы вновь превратить закостенелый альянс в дееспособное партнерство. Времена, когда мы, европейцы, могли позволить себе расслабиться и оставить урегулирование кризисов на откуп американцам, да еще отпускать при этом высокомерные комментарии, остались в прошлом. В обозримом будущем Соединенные Штаты выведут свои силы из горячих точек в Африке и Азии, то есть из регионов, развитие которых не имеет для них существенного значения — в отличие от Европы, для которой благополучие там жизненно необходимо.
Учитывая все это, у нас нет другого выбора, кроме как активно действовать там (в случае необходимости и с применением военной силы). Пример в этом смысле показывают французы, присутствующие сейчас в Сахельском регионе.
Германия не может позволить себе отдавать решение военных задач на откуп другим
Поскольку на это требуется много сил и денег, Париж в 2019 году дважды обратился к Германии за помощью в области подготовки кадров и поддержки непосредственно военными силами. По второму поводу французы сразу получили от ворот поворот, что, в частности, означало следующее: опасные операции вроде уничтожения руководства «Аль-Каиды»* в Сахельской зоне весной 2020 года мы оставили другим.
Конечно, решения по отправке сил бундесвера в другие регионы мира в каждом отдельном случае должны приниматься отдельно. Но если регулярно оставлять решение подобных задач другим, это приведет не только к разрушению с таким большим трудом достигнутой европейской солидарности, но и к тому, что европейцы разуверятся в том, что задачи можно решать лишь сообща.
Это касается, в частности, борьбы с причинами, заставившими сотни тысяч людей покинуть родину и отправиться на Север. За эти причины мы несем свою часть ответственности. Тем, кто в этом сомневается, можно посоветовать почитать доклад Комиссии по вопросам международного развития, который ее председатель Вилли Брандт в феврале 1980 года передал генеральному секретарю ООН.
Убить «Маастрихтского монстра»
Мы все это игнорировали. Мы гнали от себя такие мысли. Мы верили, что сможем отделаться «милостыней» нуждающимся. Теперь же настал момент, когда стратегическая превентивная интервенция будет запоздалой. Нам остается лишь бороться с войнами и массовыми убийствами, с пожарами и потопами, с эпидемиями и другими проблемами непосредственно «на земле»: всеми средствами, быстро, точечно, массивно и (если, как в случае с терроризмом, нет иного выхода) с применением оружия. Все это нам, европейцам, будет по силам, если наш общий дом будет стоять на прочном фундаменте.
Таким образом, план должен быть следующим: сначала фундамент, потом дом. Конструктивную ошибку нынешнего Европейского союза, который был заложен подписанием Маастрихтского договора в феврале 1992 года и зацементирован последующими соглашениями, повторять ни в коем случае нельзя. Если инициаторам нужен политический союз, достойный называться Европейским, то им следует безоговорочно отказаться от значительной части своего национального суверенитета.
Если они это сделают, то обязательно убьют «Маастрихтского монстра» — этот 250-страничный компромисс, с помощью которого главы государств и правительств, не осмелившись на «новое начало», пытаются перенести выживший порядок с разделенного мира на мир глобализованный. Шанс на то, что Европе удастся продавить это и другие решения, невелик. Но он есть. И мы должны им воспользоваться.
* террористическая организация, запрещена в РФ