Оперная певица Мария Максакова, вдова убитого в Киеве экс-депутата Госдумы Дениса Вороненкова, в воскресенье ночью тайно прилетела в Москву через Турцию. В публичном пространстве появилось расхожее мнение, что Максакова решила порвать связи с Украиной и вернуться в Россию, откуда вместе с мужем эмигрировала пять лет назад.
Однако сама Мария Максакова в интервью «Стране» эту информацию опровергает. Уверяя, что строит карьеру оперной певицы на Украине и не планирует возвращаться жить в Россию.
Страна: Почему вы решили вернуться в Россию?
Мария Максакова: Я не решила вернуться. Я приехала сюда на экспертизу. Мне судом назначена экспертиза, я не могу на нее не явиться.
— Что это за экспертиза? По делу об убийстве Дениса Вороненкова?
— Экспертиза касается той самой квартиры, которой мошенническим путем завладел Панаитов (у Вороненкова был конфликт из-за размена квартир с россиянином Денисом Панаитовым — бывшим работником Следственного комитета РФ — прим. ред.). С тех пор уже сколько лет идут суды. И я связываю убийство Дениса с этой квартирой. Я считаю, что это и был мотив.
— А эта версия отрабатывается следствием?
— Считаю, что эта тема вообще исследована не была. Но эту версию нельзя исключить. Для меня это принципиальный вопрос. Это не только имущество, за которое я, понятное дело, бьюсь — оно большое, дорогое. Это был свадебный подарок Дениса. Но поскольку у меня есть ощущение, что эта квартира и стала причиной всего, что случилось, то отступать невозможно. Этот человек (Панаитов — прим. ред.) заманил Дениса на Украину.
— Что вы имеете в виду?
— Панаитов был инициатором нашего переезда. Он дал нам ключи от своей квартиры в Киеве, чтобы закрыть наши первоначальные бытовые проблемы. Хотя брал с нас за это очень дорогую аренду, тем самым понуждая нас, чтобы мы отдали ему что-то взамен. Денис ему предлагал другие варианты расчета — он не соглашался, пока не получил от нас согласие на то, что мы перепишем на него нашу квартиру в Москве. Он делал вид, что он наш друг, помогает нам, а сам заманивал в ловушку.
— Когда состоится экспертиза?
— Не знаю. Экспертизу же назначает суд — когда назначит, тогда и назначит. Я сейчас сижу и жду — мне должны прислать число. Меня больше тревожит, что Панаитов знает, что я приехала. Медийность меня защищает от возможных его планов. Кто знает, на что он еще способен?
— Вы же тайно приезжали в Москву, через Турцию.
— Это же не секрет. Как можно секретно лететь в самолете с телекомпанией? По секрету всему свету разве что. Это пиар-ход. Меня уже из Стамбула сопровождала съемочная группа.
— Давайте проясним. Вы планируете переехать в Россию на постоянное место жительство или приехали исключительно для экспертизы и потом вернетесь на Украину?
— Я здесь ради судебного мероприятия. Я приехала с обратным билетом. О чем вы вообще говорите?
— Странно, ведь в публичной плоскости ваш отъезд подается как окончательный. Есть версия, что это связано с несложившейся карьерой оперной певицы на Украине — якобы вы уехали в Россию искать работу.
— Да нет, у меня очень успешно идет карьера на Украине. Я пою партии гораздо лучше и интереснее. Даже голос у меня поменялся, со мной занимаются педагоги, у меня большие вокальные успехи. Так что нет — с профессиональной точки зрения я как раз довольна собой.
— Где вы выступаете на Украине?
— В основном в Харьковской национальной опере. У нас там сложилась очень творческая атмосфера, целая лаборатория по подготовке моих оперных партий. Я с таким кайфом жду каждый раз репетиций. Сейчас планируем мои новые выступления.
— Вы гастролируете по Украине или поете только в Харьковской национальной опере?
— Вы понимаете, что такое оперная певица, оперная партия и оперная постановка? Это же оркестр, хор — сложное мероприятие. Поэтому театр и называется оперным.
— А вы разве в Харькове живете? Не в Киеве?
— Где я живу — это уже лишнее. Панаитов не дремлет нигде.
— Какие партии вы исполняете?
— Сейчас была «Травиата» — Виолетта, до того «Тоска», до того Лиза в «Пиковой даме», до того — Дездемона в «Отелло». Еще «Евгения Онегина» я пела в Днепре. Готовим еще сейчас «Аиду». В общем, все очень интересно.
— Как оцениваете недавние события в Москве? Поддерживаете ли протесты в поддержку Алексея Навального?
— Ой, не надо меня сюда… Дайте со своими делами разобраться.
— Тогда расскажите, на каком этапе сейчас расследование гибели Дениса Вороненкова?
— Должна сказать вашему изданию спасибо, я много узнавала именно от вас. В какой-то момент вы опубликовали записи, которые мне не давали следователи. Те, где Панаитов сам говорит о том, что он за квартиру не платил. Что он ее якобы взял только подержать и, конечно же, потом вернет. Типа он меня спасает, оказывает услугу, чтобы у меня эту квартиру не арестовали, не конфисковали. А это все вранье было.
Сейчас нет достаточно доказательств вины Тюрина (генпрокуратура выступила с версией, что убийство Вороненкова организовал бывший гражданский муж Максаковой Владимир Тюрин — прим. ред.). Но и опровергнуто полностью тоже ничего не было. Это мог сделать как он, так и другой человек с той же долей вероятности. Так это выглядит на сегодняшний день. При этом против Тюрина веских улик нет. Но все почему-то хотели только эту версию слышать. Кроме вас. Вы были одними из немногих, кто вообще озадачился личностью Панаитова. Его же даже не допросили.
— До сих пор?
— Да! Представляете? Я до сих пор не могу понять, как он порешал все эти свои вопросы на Украине.
— Думаете, его кто-то покрывает?
— А как это еще понять?
— Но изначально вы тоже придерживались версии, что ваш муж был убит по заказу российских властей. Почему изменили свое мнение?
— Про власть речи не шло. Речь шла о том, что это был Тюрин, а он выслуживался таким образом перед какими-то своими кураторами. И самое смешное, что к вам попала вторая пленка с Панаитовым. А до этого у нас еще один разговор был с ним.
— Что за разговор?
— Там Панаитов меня убеждает, что еще до выводов следствия я должна дать показания против Тюрина. Впервые я услышала эту версию от Панаитова. Он говорил, что с ним знаком. Даже с этой точки зрения, Панаитова как свидетеля надо было допрашивать.
— Где сейчас эта запись?
— Должна быть у украинского следствия. Я просила предоставить мне эту пленку для доказательства в российском суде, но мне отказали. Мне не дали, а вы первую пленку каким-то образом достали! У меня просто челюсть отвалилась, когда я зашла в интернет и увидела на вашем сайте эту запись! Но это запись утра, а в тот же день вечером у нас с Панаитовым был еще многочасовой разговор. Эта пленка вам не досталась.
— Правильно ли я понимаю, что сейчас убийство Вороненкова расследуется параллельно и на Украине, и в России?
— В России сразу открыли уголовное дело, но мне показалось, что они не проявляли активности. Не знаю, удалось ли добиться каких-то результатов. Уже столько лет прошло, а следствие никаких выводов не сделало. Ведется оно или просто для галочки — не знаю. Я со своей стороны всячески пыталась воззвать ко всем людям, от которых процессуально зависит исход расследования. Дело же не в том, где ведется следствие, главное, чтобы дело было раскрыто. Задача в данном случае общая, я считаю.
— По приезду в Москву вы в комментарии журналистам заявили: «Не скажу, что я встала на крыло, но приближаюсь к этому». О каком крыле вы говорили?
— Я имела в виду, что я психологически восстанавливаюсь. Я была в очень тяжелом депрессивном состоянии, мне даже приходилось обращаться к специалистам. Я выровняла свое психологическое состояние и стала более-менее стабильной.
— Какие у вас впечатления о пяти годах жизни на Украине?
— Украина — это территория моей свободы, любви. На контрасте я первое время даже в какой-то эйфории находилась. А сейчас это переросло во взаимное чувство привязанности, огромной любви и благодарности.