«Фигаро»: Автор одной из статей в «Монд» с радостью отмечает, что Парижская опера собирается в свою очередь «деколонизировать» репертуар, декорации, костюмы… Мы увидим очередной пример «политкорректного искусства»?
Изабель Барбери*: Мы видим сбрасывающий последние комплексы антикультурный академизм, который превращает искусство — как наследие, так и творчество — в социальную инженерию, то есть в инструмент для ломки общественных отношений. Такие престижные организации, как консерватории, а теперь и Парижская опера, обрабатываются этой идеологией горечи и обиды. Всюду на начальственные посты пробиваются активисты, которые всеми силами пропихивают свою пропаганду в пользу "инклюзивности", то есть включения всего и вся в произведения искусство. Это не проходит бесследно для студентов музыкальных и театральных училищ, которые видят падение уровня образования.
Например, за стенами Высшей национальной консерватории драматического искусства царит настоящий балаган. Подобное называют «культурой отмены» (cancel culture), но это определение неверно, потому что представляет собой очередное выворачивание смысла наизнанку: в данном случае мы имеем дело с ненавистью к культуре.
— Опасаетесь ли вы обеднения репертуара и постановок оперы? Ведь под парадоксальным предлогом борьбы за разнообразие можно протолкнуть на сцену что угодно?
— На самом деле обеднение репертуара наблюдается уже не первый год. Повальный деконструктивизм, то есть разрушение классических форм, сжимает количество исполняемых на сцене произведений, как шагреневую кожу. Значительно сокращено число полноценных постановок в угоду «новым прочтениям», которые зачастую оказываются вымученными и догматичными.
Помимо этого наибольшую тревогу вызывает обеднение воображения. Вздор, который несут эти разрушители искусства, плохо скрывает отсутствие у них своего художественного проекта, отсутствие смысла в их действиях. Поскольку эти люди сами не умеют творить, они принимаются ломать и искажать уже существующие произведения. Ведь величие и глубина этих произведений кажутся лишенным вдохновения бездарям невыносимыми.
— Принимаете ли вы аргумент о «завоевании новой аудитории»?
Поэтому стремление вместе со зрителем идти к возвышенному (стремление, уже объявленное «угнетающим») променяли на попытки польстить самым общим, самым примитивным рефлексам публики. Поставлена задача завоевать новую публику, но сама эта публика оказалась раздроблена на множество ниш и их «пересечений».
— Что вы думаете о предложении авторов манифеста о более активном продвижении цветных танцоров?
— Любое разнообразие, помимо устранения прямой социальной или эстетической дискриминации, не требует «продвижения». Поскольку разнообразие представляет собой объективный факт природы: мы все разные, да и природа бесконечно разнообразна. Но этот факт превращают в нескончаемую крикливую пиар-кампанию, в тягостную шарманку. Появляется все больше докладов и прочих «исследований», которые пишутся экспертами по ультралиберальной идеологии. Они все упирают на расу или гендер, не допуская и намека на то, чтобы оспорить их мнение.
Развитие искусства могло бы идти естественным путем, без всех этих причитаний о расовой или сексистской дискриминации. Но и без нигилизма в отношении пройденного искусством пути. Это все оскорбительно для артистов и зрителей. Если вы хотите «продвигать» танцоров, каким бы ни был цвет их кожи, для начала следует прекратить умалять их искусство, упирая на не имеющие отношения к их работе вещи. Такой подход еще и подрывает престиж учреждений, где эти танцоры учатся и работают.
Не нужно выставлять этих танцоров напоказ, как трофеи. Поборникам инклюзивности стоило бы задуматься над словами Шамфора: «Справедливость идет перед великодушием, как рубашка перед кружевом».
* Изабель Барбери (Isabelle Barbéris), преподаватель сценического искусства