Пора начать дебаты об актуальности концепции сдерживания в 21 веке, когда угрозы невоенного характера, такие как климатические изменения, пандемии, кибератаки, террор и «активные мероприятия», могут оказаться намного серьезнее, нежели противоборствующие армии, военно-морские и военно-воздушные силы. Сдерживание было центральной и простой концепцией в эпоху холодной войны и в ядерный век.
Доводы этой концепции заключаются в том, что если у каждой из двух сверхдержав имеется достаточно мощный ядерный потенциал, чтобы уничтожить противника, нанесшего первый удар, война является самоубийством, а посему стороны будут от нее воздерживаться. Рабочей доктриной стало взаимное гарантированное уничтожение, получившее весьма меткое сокращение MAD (безумный). Действительно, взаимное ядерное уничтожение кажется безумием. Символом той эпохи стали два скорпиона в банке, жалящие друг друга до смерти. Но представьте, что один был самец, а вторая самка. Такую возможность проигнорировали.
Со временем сдерживание концептуально (и безрезультатно) перенесли на неядерную войну и нетрадиционные военные операции. В последнее время эту доктрину растянули до предела в попытке повлиять с ее помощью на решение целого ряда невоенных в основном проблем безопасности, включая валютные и торговые манипуляции, репрессии против меньшинств, терроризм и прочая злонамеренная деятельность.
Вероятность ядерного конфликта между США и Китаем (или Россией) близка к нулю (хотя с Северной Кореей могут быть проблемы). Но в последнее время появилась целая серия статей и книг, авторы которых выдвигают гипотезы о том, что военный конфликт может стать неизбежным, причем даже с применением ядерного оружия.
В Национальной оборонной стратегии за 2018 год Пентагону предписано «сдерживать, устрашать, а в случае начала войны разгромить» целый список врагов, во главе которого стоят Китай и Россия. Но у этих терминов нет четкого и окончательного определения, и они не воплощены в конкретную политику и в функциональную военную терминологию. Это прежде всего относится к слову «разгромить» и к теории победы, которая в лучшем случае призрачна, а в действительности наверняка недостижима в ядерный век.
Иными словами, можно ли удержать Россию и Китай от расширения своего влияния, от вмешательства во внутренние дела других государств, от кражи интеллектуальной собственности, от экономического и идеологического соперничества, от модернизации вооруженных сил, и убедить их признать западные ценности, в основе которых лежат права человека и свободы? Ответ отрицательный.
Если учитывать количество военной силы, которое необходимо для сдерживания, то нынешняя американская стратегия и организационная структура вооруженных сил нежизнеспособны без существенного ежегодного увеличения оборонного бюджета. А поскольку национальный долг приближается к 30 триллионам долларов, и страну ждет новое дефицитное финансирование на ликвидацию последствий covid-19 и строительство инфраструктуры, обороне повезет, если она сохранит сегодняшние объемы ассигнований. Сокращения вполне вероятны.
Многие американцы искренне верят, что значительную часть средств из военного бюджета, составляющего 740 миллиардов долларов, надо перенаправить на борьбу с пандемией, модернизацию инфраструктуры и восстановление экономики. От коронавируса умерли почти 500 000 американцев. Это больше, чем на двух мировых войнах, в терактах 11 сентября и в Перл-Харборе. Почему бы в таком случае не добавить 50-100 миллиардов долларов или даже больше на решение этих важнейших вопросов жизни и смерти?
Но нельзя просто удалить термин «сдерживание» из диалога о национальной безопасности. Нужно сформулировать альтернативу этой концепции. Кое-кто сегодня утверждает, что новым ориентиром должно стать «сдерживание воспрещением». Но здесь мы снова возвращаемся к вопросу о том, что значит «воспрещение», и как его добиться.
Рассмотрим иную основу новой стратегии национальной безопасности: «сдерживать, не допускать, обороняться и контактировать» с реальным и вероятным противником. Сдерживание, недопущение и оборона составляют определенную иерархию действий. Сдержать — значит ограничить распространение. Не допустить — значит сделать так, чтобы неприемлемое действие не было осуществлено. А обороняться — значит использовать силу в случае возникновения военного конфликта. Контактировать — значит вести переговоры, где это возможно, и поддерживать открытый диалог для того, чтобы разногласия и столкновения интересов не переросли в конфликт или в войну.
Оборонительный компонент этой новой национальной стратегии сдерживания, недопущения, обороны и взаимодействия зиждется на «шоке и трепете», а также на намерении влиять, воздействовать и контролировать волю и восприятие. В Европе это ведет к «обороне дикобраза», которая подразумевает нанесение настолько неприемлемого ущерба в ходе начального военного нападения, что оно становится слишком затратным, а поэтому недопустимым. В такой обороне задействуются тысячи беспилотников, порождающие путаницу и хаос кибернетические и электронные системы, а также другие средства, которые в совокупности обходятся дешевле дорогостоящих образцов вооружения, таких как современные самолеты, вертолеты, танки и артиллерийские орудия.
В Тихом океане Мобильная морская линия обороны должна сдерживать китайские вооруженные силы на первой островной гряде посредством аналогичного сочетания беспилотных морских, авиационных наземных, космических и кибернетических систем передового развертывания, которым оказывают поддержку авиация и надводный флот, действующие вне досягаемости китайских ракет DF-21, дальность пуска которых составляет около 2 400 километров.
Начать нужно с серьезной оценки сдерживания в 21 веке. Но кто-нибудь к этому прислушается?