Этот лозунг впервые прозвучал осенью 2011 года на Невском проспекте в Санкт-Петербурге. С тех пор его скандируют на всех протестах против президента: «Россия без Путина!»
Однако о том, какой Россия будет без Путина, мало кто задумывался. Он прочно занимает пост руководителя России и, в соответствии с новой Конституцией, может остаться на нем до 2036 года. Поправки к Конституции и попытка заставить противников замолчать свидетельствуют о том, что других стратегий у президента сейчас нет.
«Цель Путина — оставаться у власти настолько долго, насколько это физически возможно», — говорит профессор Хельсинкского университета Владимир Гельман.
«Я не вижу признаков существования планов о каких-либо изменениях в руководстве».
А когда управлять страной станет невозможно физически?
Путин — 68-летний мужчина в хорошей форме. Его родители прожили долгую жизнь, несмотря на войну, блокаду и голод. Мать ушла в 86 лет, а отец — в 88 лет. И все же он — простой смертный и в какой-то момент может отойти от дел по тысяче разных причин.
Рухнет ли путинизм без Путина? Если верить председателю Госдумы Вячеславу Володину, без Путина разрушится гораздо больше, чем только созданная им система.
«Есть Путин — есть Россия, — сказал Володин в 2014 году, еще будучи первым заместителем руководителя администрации президента и главным идеологом Путина. — Нет Путина — нет России».
Россия — автократия, построенная вокруг культа личности. Выборы в России — ритуал, утверждающий власть «самодержца» и его «свиты».
С утверждениями Володина о смерти государства вместе со смертью правителя можно поспорить — особенно если учитывать уроки послевоенного периода. С другой стороны, как показывает современная история, упрямое нахождение Путина у власти может быть правильным решением как для него самого, так и для его окружения.
«Как показывает исследование, в большинстве диктатур на смену скончавшемуся руководителю приходил более слабый лидер, который не мог полностью контролировать элитные группы, — рассуждает профессор Гельман. — В случае с Россией это значит, что уход Путина откроет возможности для перемен. Но эти перемены необязательно будут положительными».
Гельман ссылается на исследование «Когда диктаторы умирают» (When Dictators Die), которое провели Андреа Кендалл-Тэйлор (Andrea Kendall-Taylor) и Эрика Франц (Erica Frantz). Работа была опубликована в 2017 году. Исследователи изучили 495 случаев, когда единовластные правители покидали свой пост в период с 1946 по 2012 год. 79 случаев из них связаны с естественной смертью руководителя. Не остались в стороне и советский диктатор Иосиф Сталин и северокорейский лидер Ким Чен Ир.
Это очень обширная работа: изучались монархии, военные диктатуры, однопартийные системы и системы, созданные исключительно вокруг одного человека. Были включены и такие случаи, как Ботсвана и Замбия, которые можно было на каком-то из этапов существования назвать демократиями.
Согласно исследованию, после естественной смерти диктатора администрация продолжала функционировать еще год в 87% случаев. В 76% случаев система сохранялась и спустя пять лет.
Похоже, смерть за рабочим столом была лучшей гарантией сохранения системы. Другие варианты ухода лидера приводили к краху всей системы гораздо чаще.
Судя по исследованию, преемника чаще всего назначают именно на смертном одре, чтобы избежать возможных рисков: преемник мог собрать группу сторонников и допустить фальстарт.
Считается, что смерть диктатора почти всегда приводит к насильственным переменам, но, судя по исследованию, это все же бывает очень редко. Всплески насилия тем не менее возможны — особенно из-за какого-нибудь внешнего фактора. Борьба за руководство Югославией началась только после окончания холодной войны, через десять лет после смерти диктатора Иосипа Броза Тито.
В соответствии с российской Конституцией, в том случае, если президент по той или иной причине не может выполнять свои обязанности, их временно исполняет премьер-министр. Выборы нового президента проводятся через три месяца.
Нынешний премьер-министр Михаил Мишустин проявил себя как эффективный управленец, но его никто не считает преемником.
Если Путин неожиданно выйдет из игры, у оппозиции будет совсем немного времени на организацию. По-настоящему вызов может бросить только Алексей Навальный, который был осужден на два года и восемь месяцев тюремного заключения. И даже если его сейчас отпустят, это еще не значит, что он сможет участвовать в выборах.
«Козырем может стать быстрота», — считает адъюнкт-профессор Катри Пюннённиеми (Katri Pynnöniemi) из Хельсинкского университета.
«Администрация должна быть способна убрать эти альтернативные пути таким образом, чтобы не появилось каналов, через которые кто-нибудь мог бы действительно бросить вызов правящей элите.
Правящие элиты разнообразны. За два десятилетия Путин многократно увеличивал их состав. В 2020 году исследователь Центра Карнеги Татьяна Становая выделила пять основных групп правящих элит.
По мнению Становой, основные группы — это «свита» президента, его друзья и соратники, политические технократы, исполнители и охранители.
К охранителям Татьяна Становая относит председателя Следственного комитета Российской Федерации и одноклассника Путина Александра Бастрыкина, директора Службы внешней разведки Российской Федерации Сергея Нарышкина и секретаря Совета Безопасности Российской Федерации Николая Патрушева. Конечно, на них список охранителей не заканчивается. Но, по словам Татьяны Становой, именно эти «ястребы» все сильнее влияют на принятие президентом повседневных решений.
«Из нынешней риторики о Навальном трудно понять, как ситуация выглядит в глазах Кремля, — говорит Пюннённиеми. — Им кажется, что сейчас начинается цветная революция, которой все опасались еще с 2012 года».
«Они думают, что сейчас нападают на самого Путина, и что все меры должны быть направлены на его защиту. Что западные войска стоят у российских ворот и для защиты нужно сделать все, чтобы Запад понял, что пересек какую-то черту».
Владимир Путин, уповающий на своих охранителей — исключение в российской истории. В монархии был установленный четкий порядок престолонаследия. Однако и впоследствии преемники приходили к власти определенными путями.
Путин был выбран самим Борисом Ельциным по итогам «операции „преемник"». Сам Ельцин в течение нескольких лет был открытым противником идей Горбачева.
Михаил Горбачев, в свою очередь, был протеже своего предшественника Юрия Андропова. Ничего подобного в России Путина не наблюдается. Преемников на горизонте не видно.
С другой стороны, про все эти поправки к Конституции и другие танцевальные движения можно забыть — и устроить бунт. То есть начать революцию.
«Существуют разные типы революций, — отмечает Гельман. — Российская революция 1917 года и французская революция XVIII века сильно отличаются и происходили в разных условиях».
«Нынешняя Россия — современное государство, в котором есть большой средний класс. Возможностей для проведения насильственной революции с участием больших людских масс, как это было сто лет назад, нет. Ситуация совсем иная».
Вместо Октябрьской революции 1917 года Гельман советует обратить внимание на смену власти в Туркменистане в 2006 году и в Узбекистане в 2016 году в связи со смертью руководителей.
«В этих странах время автократии закончилось, лидером стал победивший на выборах».
«Прежде всего, речь идет о времени. Сейчас или в течение 20 лет может произойти все что угодно».
Что Путин оставит следующему поколению? Пожалуй, его система принятия решений в обход институтов долго не протянет. А духовное наследие? Неужели он изменит историографию России? Вернет ли он былое отношение к Сталину, с которым в 1956 боролся году Никита Хрущев?
«К сожалению, это беда авторитарных режимов, режимов личной власти, когда симпатии и антипатии первого лица становятся государственной политикой», — сказал профессор истории Андрей Зубов в интервью «Радио Свобода».
Зубов сравнил Путина с римским императором Клавдием, который добавил в латинский язык несколько новых букв. Клавдий скончался в возрасте 54 лет, отравившись грибным блюдом, и «буквы Клавдия» все позабыли.
«То же самое, я думаю, будет и с Путиным», — сказал Зубов, конечно же, о духовном наследии Путина, а не о плохо проверенном блюде.