Бывший министр иностранных дел ФРГ и председатель фонда «Атлантический мост» Зигмар Габриэль считает, что президент США Джо Байдена будет более активно стремиться к сотрудничеству — с Европой, но, прежде всего, с другим регионом мира. По его мнению, опасное развитие могут получить отношения с Китаем.
WELT: Г-н Габриэль, Джо Байден в пятницу выступит на Мюнхенской конференции по безопасности, которая будет проходить в онлайн-формате. Что вы от нее ожидаете?
Зигмар Габриэль: Президент Байден определенно подтвердит, что США вновь выступают в роли настоящего партнера и заинтересованы в сотрудничестве с другими — в особенности с нами, европейцами. В отличие от своего предшественника, он делает ставку на европейских союзников и НАТО, хочет укрепить его. Вероятно, Джо Байден также затронет тему сложных отношений с Россией и Китаем, а также не обойдет вниманием такие острые вопросы, как «Северный поток-2». И он точно предложит нам сотрудничество в отношении более амбициозной политики в области климата.
— Какой Байден политик во внешнеполитической сфере?
— Джо Байден очень опытный президент в плане внешней политики. Ни один другой президент до него не обладал большим опытом, чем он. Он пришел в Белый дом не как ученик в этой сфере, как это было почти со всеми его предшественниками. Кроме того, например, Обама был игроком-одиночкой. У Байдена очень сильная команда, например, госсекретарь Энтони Блинкен и его команда. Беспокоиться следует не за внешнюю политику, а за внутренний раскол в США.
— В каких областях Байден, вероятно, продолжит внешнюю политику Трампа?
— Демократы и республиканцы разделяют критическую позицию по отношению к Китаю. Для США Китай — большой и сильный стратегический конкурент. Вместе с тем администрация Байдена перепроверяет политику администрации Трампа и намерена согласовывать свои дальнейшие шаги с союзниками в Европе. Этот президент знает, что в XXI веке даже сильной Америке необходимы партнеры, чтобы сохранить баланс в мире.
— В отношении коммунистической партии Китая Байден, кажется, настроен намного более критически, чем во время своего пребывания на посту вице-президента. Были ли США, а также и ЕС, в своем обращении с Пекином слишком наивными?
— Я считаю, что мы упустили то, как сильно изменился Китай. Глава государства Си Цзиньпин остановил превращение Китая в открытое общество. Партия и государство снова все контролируют. В области экономической политики Пекин, как и прежде, пренебрегает правилами игры в ВТО. Из-за всего этого США и ЕС меняют курс по отношению к Пекину. Даже прокитайская немецкая промышленность делает это.
— От инвестиционного соглашения между ЕС и Китаем команда Байдена не в восторге…
— Это так. Но ЕС и Китай ведут переговоры о соглашении по защите инвестиций на протяжении семи лет. Оно должно, в первую очередь, защитить европейские инвестиции, а не китайские. Семь лет Китай его блокировал, постоянно настаивал на соглашении о свободной торговле. ЕС его отклонил, пока инвестиции из Европы в Китае не будут достаточно защищены.
То есть Европа, что касается честных правил игры, добилась своего по этому вопросу с Китаем. В конце концов, это и в интересах США. Насколько это будет реализовано на практике, покажет время. Но в целом, европейский взгляд на Китай отличается от американского.
— Насколько сильно отличается?
— Для США Китай — большой стратегический конкурент, когда речь идет о глобальной лидерской позиции. Но здесь мы, европейцы, не конкурируем с Китаем. Для нас Китай — если можно так выразиться, одновременно и друг, и враг: он политический и общественный противник, но в то же время экономический партнер, которому, например, в технологической сфере мы скорее уступаем. Поэтому наши отношения с Китаем намного сложнее, чем в свое время были наши отношения с СССР.
Разрыв с китайским рынком, чего от нас требовала администрация Трампа, безусловно, для нас, европейцев, невозможен. К тому же я не могу себе представить, как можно «посадить под домашний арест» народ численностью 1,4 млрд. человек. Я считаю, что эта стратегия провалилась. Провал этот произошел вскоре после начала «торговой войны» Трампом: самое позднее в момент, когда даже близкие союзники США в сфере политики безопасности, такие как Япония, Южная Корея или Австралия — все они вдруг присоединились к соглашению о свободной торговле с Китаем.
У этих стран схожая позиция с европейской, только они еще больше ощущают «горячее дыхание» Китая. Это свидетельствует о том, что чистой конфронтации с Китаем, в общем-то, не хочет никто. Поэтому и администрация Байдена будет стремиться к чему-то вроде «антагонистического сотрудничества» взаимодействию с Китаем.
— Германия поняла, что лозунг про «перемены через торговлю» в отношении Китая оказался безуспешным?
— А что должно быть успехом? Открытая конфронтация? Бывший премьер-министр Австралии Кевин Радд недавно написал, что можно надеяться только на то, что США будут проводить в отношении Китая двойную стратегию, как в свое время с СССР, а именно — сдерживание и диалог. Если будет одна лишь конфронтация, напряженность в Тайваньском проливе может перерасти в опасный конфликт. Не знаю места в мире, где чисто конфронтационный курс привел бы к тому, что режим изменился в лучшую сторону. Не говоря уже о том, чтобы жизнь на Земле стала более мирной, лишенной риска войны.
— Президент России Владимир Путин обходится со своими критиками, например, Алексеем Навальным, все более жестко. Одновременно снижается и его популярность. Что это значит?
— Россия экономически и социально слаба. В стране, где людям постоянно грозит сокращение пенсий, сообщения о невиданном богатстве олигархов раздражают. Приближенные Путина должны были уйти в отставку, как только Навальный обличил коррупцию.
— Проект «Северный поток-2» все еще является актуальным?
— Есть много аргументов как за, так и против «Северного потока-2». Но ясно одно: «Северный поток-2» — это газовый проект, который функционирует в рамках европейских норм и законов. С точки зрения европейского суверенитета, этот вопрос никак не касается США. Европа либерализовала энергетический рынок 25 лет назад.
Газовую директиву ЕС из-за России в недавнем времени еще больше ужесточили. Владелец трубопровода не может быть одновременно и поставщиком газа. Тот, кто придерживается этого европейского энергетического права, свободен в выборе, где ему покупать сырье. Решают здесь рынок и участники рынка. Так почему же Европа должна отказаться от либерализации газового рынка под давлением США? Считаю, что судьба газопровода должна определяться европейским решением — со всеми связанными с проектом шансами и рисками. Но не американским.
Администрация Байдена недавно остановила строительство огромного трубопровода из Канады и все больше делает упор на неэкологичный фрекинг. Но это дело американцев, не европейцев. Кстати, почему «Северный поток — 2» является проблемой, а газопровод «Ямал-Европа», по которому российский газ идет через Польшу, — нет?
— Именно потому, что он идет через Польшу.
— Но речь ведь тоже о российском газе. Аргумент, что вот так, [давая русским использовать построенный ими газопровод], Путину дают деньги, стабилизируют его позиции, обеспечивая продажу его газа, — для Польши этот аргумент имеет точно такую же силу, как и для Германии.
— Не наблюдаете ли вы в Германии и Европе в целом такой настрой: после четырех лет правления Трампа теперь можно, наконец, расслабиться и меньше думать о внешней политике?
— У меня есть такие опасения. На протяжении четырех лет для нас все было просто — у нас всегда был виноватый. Это был Дональд Трамп. Мы осуждали его, потому что он ежедневно указывал нам на то, какие большие противоречия есть между нашими требованиями и нашими возможностями.
Мы, немцы, особенно сильно раздражались, потому что наши требования особенно высокие, а наши возможности довольно небольшие. Надеюсь, у нас все понимают, что новая администрация США хочет сотрудничать. Но и она будет действовать меньше в европейском и больше в тихоокеанском русле.
— Что это значит?
— США и Европа должны заново перераспределить задачи. Это означает больше задач для Европы, а не меньше. Многие у нас надеются на обратное.
— Вы считаете, что Джо Байден напомнит Германии об обязательстве достижения двух процентов [ведь оборонные расходы членов НАТО должны быть не ниже двух процентов от ВВП]?
— Да, и мы должны прекратить мерить эту цель требованием американского президента. Французы же сыты по горло тем, что их солдаты воюют в Мали, а немецкие солдаты могут только фотографировать.
— Вакцинация против коронавируса в ЕС проходит медленнее, чем ожидалось. Как это отразится на репутации ЕС?
— Серия неверных решений ЕС приводит к национализму в области вакцинации. Более бедные страны мира с все большим беспокойством наблюдают за спором между богатыми странами. Поэтому рассматриваются предложения из Китая и России. Китай, так сказать, медицинскими методами расширяет свою инициативу Нового шелкового пути. Это должно нас беспокоить. Но я больше не понимаю степень политической ответственности в Германии и Европе.
С мобильным приложением мы справиться не можем, не работает обмен данными, нет вакцины, логистика не работает. Мы боремся с пандемией, как в средние века боролись с чумой — запирая людей дома.
Почему мы не используем средства XXI века, с обязательным мобильным приложением и обменом данными? Так мы будем, спотыкаясь, идти от одной катастрофы к другой. В Германии в отставку ушли министры и из-за более незначительных промахов. Я преклоняюсь перед немцами за их терпение.