Во времена холодной войны мир был проще? Такой вывод напрашивается в наше как будто бы во многих отношениях деполитизированное время. В черно-белом идеологическом обществе до 1989 года мало кто сомневался, что и культура была частью мира реальной политики. Даже такое коммерческое мероприятие, как Евровидение.
В последние дни, после того как Европейский вещательный союз сообщил, что не собирается отстранять Белорусскую национальную вещательную компанию от участия в турнире, так как он не имеет отношения к политической повестке, эта тема вновь стала актуальной. Либо у Европейского вещательного союза короткая память, либо он занимается переписыванием истории.
Ведь дьявол, как всегда, в деталях, а точнее — в формулировках работников пиара. Но ни один человек, знакомый с историей Евровидения, всерьез не поверит, что это «аполитичный конкурс». Напротив, само его возникновение, как и основание Европейского вещательного союза, было частью политики западного и восточного блоков. Танцевально-песенный конкурс должен был быть связан с самосознанием Европы. Он как бы скрыто демонстрировал Европу, не оккупированную СССР.
Дин Вулетич (Dean Vuletic), историк Венского университета и главный мировой авторитет на Евровидении, которого даже называют «профессором Евровидения», еще в заголовке книги «Послевоенная Европа и песенный конкурс Евровидение» (Postwar Europe and the Eurovision Song Contest, 2018) сумел уловить, о чем идет речь: конкурс неизбежно связан с послевоенным политическим ландшафтом и становится его отражением.
Но чтобы по-настоящему понять суть вопроса, нужно знать, что аналогичный Евровидению конкурс в свое время проводился на другом полюсе противостояния.
Хотя сегодня практически никто не помнит конкурс песни «Интервидение», в 1965 году тогдашний глава чехословацкого телевидения, который позднее станет диссидентом, Иржи Пеликан (Jiri Pelikan) организовал собственный музыкальный конкурс для восточного блока. В 1968 году проводить его перестали из-за вторжения и оккупации страны (кстати о политике!) Затем конкурс возобновился в Польше и проводился вплоть до чрезвычайного положения в начале 1980-х. Опять политика.
Что важно в связи с дискуссией о Белоруссии в 2021 году, так это то, что Пеликан, которому позднее пришлось бежать из страны из-за своей политической позиции, на самом деле не хотел проводить конкурс отдельно от Запада. Он стремился наладить между Западом и Востоком сотрудничество и способствовать их сближению. Кстати, единственная страна, которая действительно поучаствовала в обоих конкурсах, — это Финляндия.
И вот как раз Европейский вещательный союз и Евровидение и отказались от этого предложения, сославшись на то, что страны за железным занавесом были диктатурами.
Я уже и раньше писал, насколько абсурдно выглядит, когда шведские СМИ возмущенно вопят насчет спортсменов, принимающих медали из рук Дональда Трампа, но молчат, пока белорусский диктатор измывается над собственным населением всего в 800 километрах от нас. Подозреваю, что, если бы СССР и режимы за железным занавесом существовали сегодня, в нашем цифровом мире с такими новостными приоритетами им бы позволили просто спокойно жить своей жизнью. Нынешние европейские институты культуры, когда-то созданные не только для того, чтобы излучать гламур и собирать большие деньги, но и для того, чтобы продвигать ценности, очень мало сегодня делают, чтобы меня переубедить.
Нет, холодная война — это не то, к чему хотелось бы вернуться. Но тогда по крайней мере было сложнее во имя махрового коммерциализма релятивизировать собственную историю — и разницу между демократией и диктатурой.