На протяжении почти полувека Кремль поддерживал тесные взаимоотношения с семьей Асада: вначале с Хафезом Асадом, а затем и с его сыном Башаром. Эти отношения скреплены кровью, и никто не сомневается, что, если завтра Башара попытаются свергнуть, Владимир Путин протянет ему руку помощи. Возможно, это будет дача в Подмосковье, личный консультант по покупкам и группа хорошо вооруженных охранников, которые защитят Асада от Международного уголовного суда и от других его врагов.
Однако эти связи между Путиным и Асадом, которые правят своими странами с 2000 года, не совсем хорошо объясняют те загадочные события, которые последнее время происходят в регионе. К примеру, недавнее стремительное расширение российской военной авиабазы в сирийском Хмеймиме, в самом сердце верного Асаду города Латакия. В прошлом году сирийцы выделили россиянам дополнительные территории, и площадь базы расширили, укрепив при этом вторую взлетно-посадочную полосу, на которую, по некоторым данным, теперь могут садиться стратегические бомбардировщики. В Хмеймиме уже находится подразделение ГРУ по перехвату сигналов, а также укрепленные ангары, защищающие десятки самолетов от атак беспилотников. (Напомним, что это не напрасные предосторожности: попытки бомбардировки российской базы в Хмеймиме не раз предпринимали сирийские исламисты из базирующихся в соседней провинции Идлиб террористических группировок — прим. ред.). Это руководящий центр сирийской ПВО. Но кому нужны стратегические бомбардировщики в тот момент, когда в гражданской войне наблюдается такое затишье, которого не было все последние 10 лет восстания против режима Асада?
Другая загадка: Путин только что помог договориться об обмене заключенными между Сирией и Израилем. Двоих сирийских пастухов обменяли на израильтянку, которую допрашивала сирийская разведка после того, как ранее в феврале она случайно забрела в поселок друзов в районе Голанских высот. Но помощь Путина имела свою цену: в конечном итоге Израиль закупил партию российской вакцины от covid-19 «Спутник V» на 1,2 миллиона долларов — чтобы передать ее Сирии. (Так в тексте: непонятно, чем «выплаченная Путину цена» в виде приобретения спасительной вакцины была так уж обременительна для региона — прим. ред.).
Похоже, что Путин расширяет свою роль в качестве влиятельного ближневосточного игрока, используя пробел, образовавшийся в результате ухода Соединенных Штатов из региона. Отчужденность Соединенных Штатов, возникшая еще при Бараке Обаме, их пренебрежительное отношение к лидерам арабских стран и их сосредоточенность на Китае привели к образованию вакуума. Военное вмешательство России в сирийский конфликт позволило спасти Асада в 2015 году от разгрома исламистами и произвело глубокое впечатление на многие арабские режимы. Такой же эффект оказала помощь России в предполагаемой утилизации сирийского химического оружия: Путин помог Обаме сохранить лицо и обеспечил безопасность своего клиента-диктатора.
«Ни в одном ближневосточном кризисе не было ни одного момента, когда Путин не подумал бы: а что в такой ситуации сделал бы Евгений Максимович?» — сказал мне мой информатор из Восточной Европы, имея в виду Евгения Примакова — хитрого арабиста, который в 1990-х годах возглавлял российскую разведку, в позже занимал должности министра иностранных дел и премьер-министра России. В конце холодной войны Примаков ясно дал понять, что главный для России вопрос заключался не в том, быть ей частью Европы или нет, а в том, как можно обходить и противостоять американской гегемонии. Для этого необходимо было создавать прагматичные альянсы, блокировать продвижение Соединенных Штатов на тех территориях, которые Россия считала естественными сферами своего влияния, и, прежде всего, выявлять слепые зоны Америки, выпадавшие из сектора обзора Вашингтона. При Примакове Россия стала крупным экспортером оружия и сконцентрировалась на тех странах, которые были недовольны присутствием многочисленного американского контингента в Ираке.
Теперь Путин снова пользуется приемами своего покойного наставника. Он сумел использовать ту военную помощь, которую он оказал Асаду, чтобы обеспечить своим военным постоянное присутствие в Сирии — не только военную авиабазу и контроль над воздушным пространством, но и тепловодный порт в Тартусе. Когда в Сирии, наконец, установится мир, Россия будет претендовать на большее влияние в Восточном Средиземноморье. И Москва бросит вызов стремлению Турции стать определяющим игроком на Ближнем Востоке.
В 2007 году Путин отправил Евгения Примакова в Дамаск изучить вероятность установления мира на Ближнем Востоке при посредничестве России. В тот момент Асад уже вел осторожные переговоры с Израилем по поводу Голанских высот при посредничестве Турции. Тогда это ни к чему не привело, и все, включая президента Франции Николя Саркози, пытались вмешаться, полагая, что Асада можно сделать скорее союзником Запада, а не России. Это тоже ни к чему не привело, но с тех пор Путина не покидает мысль: что, если Иран можно уговорить покинуть Сирию, а в обмен на это Израиль отдаст ей Голанские высоты?
Если бы Примаков все еще был жив, он, вероятнее всего, посоветовал бы забыть об этом. С какой стати Иран откажется от военного присутствия в Сирии? Даже если солдаты Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) отправятся домой, что будет с Хезболлой и другими ставленниками Ирана? Почему они должны сдаваться в рамках программы мер, включающей в себя смягчение санкционного режима и возврат к иранской ядерной сделке? Только не при действующем верховном лидере. Примаков также мог бы сказать: Владимир, разве ты не смотрел «Долину слез»? Как может Израиль отказаться от Голанских высот? Каким сигналом это станет? Этот израильский телесериал блестяще показывает, сколько крови израильтяне пролили, сражаясь с сирийцами в 1973 году.
И все же что-то явно затевается. Биньямин Нетаньяху, которому в марте предстоят очередные выборы, возможно, видит, насколько привлекательным было бы присоединение Сирии к числу других арабских стран, ищущих сближения с Израилем. Это стало бы сокрушительной репутационной потерей для иранского режима. Нетаньяху умеет считывать знаки. Асада раздражает заносчивое иранское присутствие, в котором он больше не нуждается. Россия позволила израильским самолетам бомбить проиранские силы в Сирии — это, несомненно, знак того, что Путину нравится идея ухода Ирана из региона.
Путин чует открывшуюся возможность — это видно хотя бы по тем переговорам, которые проводят его чиновники на авиабазе в Сирии. Нынешний президент США сузил свою ближневосточную политику до возвращения Ирана за стол переговоров и возобновления ядерной сделки. Это показывает его приверженность дипломатической игре, но не сулит надежд на обезвреживание пороховой бочки, которую из себя представляет Ближний Восток. Именно здесь у Владимира-Миротворца и появляется шанс, каким бы мизерным он ни казался.