После зверских расправ исламистов над иракскими христианами даже присланный из Рима священник, направленный в Ирак, чтобы убедить местных католиков остаться, изменил свое мнение и решил, что там для них нет будущего.
С сирийским католическим священником Джалалем Яко (Jalal Yako) я познакомился вскоре после того, как он, опасаясь за свою жизнь, был вынужден бежать вместе с 50 000 иракскими христианами от боевиков ИГИЛ (запрещенная в России организация — прим. ред.), которые в 2014 году захватили Мосул и большую часть северного Ирака. Этот человек был в отчаянии, и на то у него были веские причины. Мы беседовали в курдской столице Эрбиле перед недостроенным торговым центром, внутри которого на бетонном полу, в полумраке, без воды и электричества пытались выжить 1 650 беженцев-христиан.
Все эти беженцы были сиро-католики из города Каракош, находящегося на Ниневийской равнине недалеко от Мосула. Еще несколько недель тому назад они жили обычной жизнью со своими домами, магазинами, храмами, фермами, тракторами и машинами. Но когда пришли исламисты ИГИЛ*, эти католики потеряли все и сами едва спаслись от гибели. Около 150 жителей остались в Каракоше из-за больных родственников или просто потому, что не успели подготовиться к выезду. Исламисты поставили их перед выбором: либо смерть, либо переход в ислам. Мусульман, которых они перед этим насильно женили в Мосуле, боевики ИГИЛ* приглашали в Каракош, чтобы те выбирали себе мебель в брошенных христианами домах.
Родившийся в Каракоше священник Яко рассказал мне о том, что ему пришлось пережить. А также о том, как христиане Ирака отреагировали на эти трагические события. Видимо, он был в состоянии тщательно скрываемого шока, но его рассказ по-прежнему имеет большое значение для будущего христианства в Ираке.
В предстоящие дни папа римский Франциск услышит более оптимистические высказывания иракских христиан о векторе развития христианской общины Ирака, когда 5-8 марта будет находиться с визитом в Ираке. Но рассказанное священником Яко намного ближе к тому, что случилось в реальности и к реальным чувствам христиан. В том, что визит состоится, нет полной уверенности, так как в регионе наблюдается новая вспышка сovid-19. Но если все пойдет по плану, папа побывает в Багдаде, Наджафе, Насирии и Мосуле, а также посетит Каракош. Некоторые из его выживших жителей вернулись и теперь закрашивают белой краской обгоревшие стены главного храма. Они высказывают надежду, что нынешний папа-прогрессивист сумеет не допустить полного исчезновения христианской общины в Ираке после 2 000 лет ее существования.
Когда-то отец Яко ратовал за то, чтобы христиане оставались в Ираке. «Я 18 лет прожил в Италии, и когда вернулся сюда, моя задача заключалась в том, чтобы убедить христиан остаться, — говорит он. — За два года до этого папа в Ливане открыл миссию с той целью, чтобы убедить христиан оставаться на Ближнем Востоке».
Саддам Хусейн не ставил христиан вне закона, но при нем их стало гораздо меньше по причине эмиграции, вызванной губительными войнами с США и ЕС, а также суровыми экономическими санкциями западных стран. Когда в 2003 году началось вторжение в Ирак, которым руководили американцы, количество христиан в этой стране еще более резко сократилось с одного миллиона до 250 000. По указанию из Рима отец Яко всеми силами старался остановить этот исход, убеждая жителей Каракоша, что в Ираке у них есть будущее и что им не нужно искать убежище в США, Франции, Австралии или где-то еще. Убедить людей остаться, однако, уже тогда было непросто, поскольку еще задолго до появления в Сирии так называемого Исламского государства* христиан очень часто убивали, похищали и подвергали насилию.
Но когда исламисты из этой организации захватили Мосул и Каракош, отец Яко изменил свою точку зрения на перспективы христиан в Ираке. «Все изменилось с тех пор, как пришел ИГИЛ*, — сказал он мне. — Нам надо бежать. Здесь для нас ничего нет». Он рассказал, как 7 августа Каракош захватили боевики этой организации, заставив 46-тысячное и преимущественно христианское население города бежать из него. У христиан даже не было времени, чтобы что-то взять с собой«.
Часть беженцев не только лишилась своего имущества, но и пережила нечто более страшное. На третьем этаже торгового центра в Эрбиле в темном коридоре со сборными домиками, предоставленными Верховной комиссией ООН по делам беженцев, я побеседовал с 43-летней Аидой Ханной Ной (Aida Hanna Noeh) и с ее слепым мужем Хадером Азу Абадой (Khader Azou Abada). Он был тяжело болен, и Аида не смогла увезти его и троих детей из Каракоша до прихода боевиков. Семья много дней оставалась в своем доме, а потом исламисты сказали, чтобы они собирались вместе с другими жителями, так как их отвезут автобусами в Эрбиль.
Когда они рассаживались по автобусам, джихадисты отняли у них все оставшиеся деньги, драгоценности и документы. Аида держала за руку свою трехлетнюю дочь Кристину, но вдруг девочку схватил дюжий боевик и поволок ее прочь. Аида побежала за ним, но он сказал, чтобы женщина возвращалась в автобус, а иначе он ее пристрелит. Больше она свою дочь не видела.
Не только жестокое насилие заставило отца Яко сделать вывод, что его санкционированная папским престолом миссия была ошибкой, обманом народа. Папа Римский не исполнил своего обещания обеспечить безопасность, так как ни иракское правительство, ни региональное правительство Курдистана не защитили христиан от джихадистов.
За пределами Багдада христиане традиционно жили на севере Ирака в Мосуле и на Ниневийской равнине к востоку от этого города. Но когда в июне 2014 года боевики ИГИЛ* атаковали Мосул, иракская армия бежала, несмотря на численное превосходство. Спустя два месяца ИГИЛ* точно так же повело наступление на Каракош, и курдские отряды самообороны (знаменитая Пешмерга) тоже поспешно отступили, не оказав никакого сопротивления, хотя и уверяли жителей, что будут защищать их до конца.
«Они говорили, что будут драться за Каракош точно так же, как они дрались бы за Эрбиль, — с горечью сказал отец Яко. — Но когда город атаковали, нас никто не поддержал». Когда появился небольшой отряд ИГИЛ* (по свидетельствам очевидцев, всего 10 машин с боевиками), отряды Пешмерга отошли настолько поспешно, что у некоторых христиан даже не было времени, чтобы взять с собой паспорта и другие важные документы.
Потом благодаря ударам авиации исламистов разгромили и изгнали из Каракоша, Мосула и с Ниневийской равнины, хотя нападения боевиков и подрывы смертников периодически случаются. Центральное правительство в Багдаде и курдские власти в Эрбиле в очередной раз заверили христиан, что будут их защищать. Но после того, как их бросили на произвол судьбы в 2014 году, мало кто из христиан верит этим обещаниям. Христиане считают себя иракцами, но воспринимают ли их в качестве таковых иракские мусульмане? Даже если воспринимают, жизнь для христиан в Ираке стала слишком опасной. Еще до образования ИГИЛ* на них неоднократно нападала «Аль-Каида в Ираке»**. Кульминацией этих зверств стал захват боевиками этой организации христианской церкви в Багдаде в 2010 году. Тогда исламисты взяли в плен, а затем убили двух священников и 50 с лишним прихожан этого храма.
Я побывал в Каракоше в 2016 году, спустя два года после разговора с отцом Яко. Игиловцы к тому времени отошли к Мосулу, который пережил 9-месячную осаду, когда значительная часть города превратилась в руины. Я обнаружил, что Каракош освобожден, однако посетить его непросто и небезопасно. Ниневийская равнина, на которой стоит город, — это сегодня пестрая мозаика различных соперничающих между собой сект и боевых группировок. Я ехал с известными и авторитетными жителями этого города, и нам приходилось все время торговаться и договариваться о проезде через блокпосты Пешмерги, а потом через блокпосты шиитских боевиков (местных и из южного Ирака), а также иракской армии. По обе стороны дороги стояли выгоревшие и опустевшие мусульманские деревни как доказательство того, что из своих домов были изгнаны не только христиане.
Приехав в Каракош, который Папа должен посетить в конце этой недели, я отправился в наполовину сгоревший собор Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии, где несколько десятков католиков-ассирийцев вели службу на арамейском языке посреди оставленных ИГИЛ* развалин. Верхняя часть каменных колонн и нефа почернела и обуглилась от пожара, а импровизированный алтарь освещали лишь три или четыре свечки. Боевики использовали церковный двор в качестве стрельбища, и так и не убранные из этого «патио» железные мишени были изрешечены пулями.
Выступая с проповедью после мессы, сиро-католический епископ Багдада Юсуф Абба призвал прихожан продемонстрировать всем свою добрую волю и готовность к сотрудничеству. Но такие чувства в Ираке в дефиците, потому что там каждая община красноречиво рассказывает о собственных страданиях, игнорируя страдания других общин. Каракош выжил, но с большим трудом. Перед уходом исламисты сожгли много домов, а до этого вытащили на свою потребу мебель, плиты и холодильники. Многие дома можно отремонтировать, и они снова станут пригодны для проживания, но там не будет ни воды, ни электричества.
ИГИЛ* сдал Каракош без боя, так что там не осталось ни мин-ловушек, ни самодельных взрывных устройств, как в других освобожденных городах. Очевидно, игиловцы хотели оборонять Каракош, потому что выкопали под близлежащей христианской деревней сеть тоннелей, но потом по всей видимости передумали. Единственный признак сопротивления — это кучи сгоревших покрышек, использовавшихся для дымовой завесы, мешавшей американским бомбардировщикам наносить удары сверху. Авиационных ударов было очень мало, но там, где их нанесли, вместо домов остались кучи мусора.
Папе Франциску предъявят показушный, принаряженный Каракош. Угроза насилия против христиан в Ираке сегодня не такая серьезная, как пять лет тому назад. Многие дома в Каракоше отремонтированы, а часть его населения вернулась. Но работы в городе мало. Тем не менее, сравнения сегодняшнего дня с ситуацией пятилетней давности легко сделать позитивными, ведь пять лет назад жизнь здесь была просто невыносимой, причем не только для христиан, но и для всех 40 миллионов иракцев. Обстановка в Ираке стала более спокойной и безопасной, но страну охватила беспрецедентная экономическая катастрофа, поскольку доходов от продажи нефти хватает на выплату лишь половины зарплат и пенсий. В стране свирепствует эпидемия сovid-19, и это лишь один из многочисленных кризисов, выпавших на долю Ирака.
Не являющиеся христианами иракцы испытывают раздражение от чрезмерного, как они считают, международного сочувствия к малочисленной христианской общине и недостаточного сострадания к остальному населению. У иракских мусульман преувеличенное представление о размерах зарубежной помощи, которую получает христианская община. А еще есть зависть от того, что иракским христианам проще эмигрировать на Запад, чем мусульманам. Когда я посетил Каракош в 2016 году, 40% его населения уже покинуло Ирак, а остальные продавали дома и готовились к отъезду.
Возможно, какой-то активный костяк иракского христианства останется в Мосуле, Каракоше и Багдаде, вдохновившись визитом Папы Римского. Они будут и дальше ухаживать за древними храмами и монастырями. Папа увидится с духовным лидером шиитов Али аль-Систани в священном городе Наджафе и посетит находящуюся рядом с Насирией равнину Ур, где родился Авраам. Иракское правительство будет радо его увидеть, так как папский визит снова привлечет внимание мирового сообщества к Ираку, а также к проблемам всех иракцев, а не только христиан. Да, христианам в Ираке угрожает опасность — но и всем остальными тоже.
*запрещенная в России террористическая исламистская организация
**запрещенная в РФ и во множестве стран мира террористическая экстремистская организация