Лондон — Недавно мне предложили создать собственную «компанию специального назначения для поглощений» (SPAC). Это позволило бы мне получить финансовую поддержку инвесторов, ожидающих, что со временем я приобрету некий многообещающий бизнес, который предпочитает не размещать акции на бирже напрямую. Представляя себя в этой новой роли, я подумал, что мог бы стать вдвойне модным, если одновременно прыгну на цветущее поле криптовалют. На фоне множества новостей о том, как можно быстро разбогатеть, почему бы не начать действовать?
Однако я, закалённый участник финансовых рынков, отклонил это предложение. Растущая популярность компаний SPAC и криптовалют выглядит основанной не на их собственных сильных сторонах, а скорее на эксцессах текущего момента — бешеные «быки» на фондовом рынке, сверхнизкие процентные ставки, быстрый подъём, стимулируемый властями после года карантинов сovid-19.
В некоторых случаях, конечно, вполне разумно следовать по пути SPAC в поисках приличной доходности. Но тот факт, что сейчас создаётся так много подобных структур, должен вызывать озабоченность по поводу назревающих рисков на окружающих рынках.
Что же касается феномена криптовалют, то я стараюсь сохранять открытость, хотя сидящий во мне экономист с трудом находит в них какой-то смысл. Я, естественно, знаю о традиционных жалобах на крупнейшие официальные валюты. За свою долгую карьеру валютного аналитика я часто приходил к выводу, что намного проще найти недостатки в той или иной валюте, чем найти валюту, которая была бы очевидно привлекательной.
Я ещё помню свои мысли накануне введения евро. Валютное объединение отдельных европейских стран могло ликвидировать главный источник ограничений в монетарной политике (немецкий Бундесбанк, которого все так боялись) и создать целый новый ряд рисков для глобального валютного рынка. Эти опасения заставили меня (на краткое время) сделать ставку на золото. Но к тому времени, когда евро был реально введён в 1999 году, я убедил себя в привлекательности этой валюты и изменил прежнее мнение (это выглядело ошибкой в течение первой пары лет, но не в долгосрочной перспективе).
Кроме того, я уже потерял счёт всем написанным или прочитанным статьям о предполагаемой неустойчивости платёжного баланса США и приближающемся упадке доллара. Да, эти предостерегающие прогнозы (и аналогичные пророчества по поводу бесконечного эксперимента Японии с щедрой монетарной политикой) пока что не сбылись. Но, учитывая все эти прежние данные, я могу понять, почему биткойн, современная версия золота, и его многочисленные конкуренты вызывают столь восторженное возбуждение. Особенно это касается развивающихся стран, где люди часто не доверяют центральному банку или не могут инвестировать в иностранные валюты; возможность сложить свои сбережения в цифровую валюту для них явно заманчива.
Кроме того, уже давно приводятся аргументы в пользу создания новой мировой валюты — или реформирования специальных прав заимствования (СДР), резервного актива Международного валютного фонда — с целью избавиться от некоторых недостатков, связанных с долларом, евро, иеной, фунтом или любой другой национальной валютой. Китай, со своей стороны, уже представил цифровую валюту центрального банка в надежде заложить фундамент новой, более стабильной мировой валютной системы.
Однако подобные инновации фундаментально отличаются от криптовалюты, например, биткойна. Согласно стандартному учебнику экономики, валюта будет пользоваться доверием, если она служит средством обмена, средством сбережения и единицей измерения. Едва ли какая-либо криптовалюта может постоянно отвечать всем трём условиям. Да, некоторые криптовалюты показали свою способность выполнять некоторые из этих функций в течение некоторого времени. Однако цена биткойна, канонической криптовалюты, настолько волатильна, что практически невозможно себе представить, чтобы она стала надёжным средством сбережения или обмена.
Кроме того, за этими тремя функциями скрывается довольна важная роль монетарной политики. Управление валютой — это ключевой инструмент макроэкономической политики. Почему мы должны уступать эту функцию какой-то анонимной или аморфной силе, например, децентрализованной системе учёта, причём такой, которая ограничивает общее предложение валюты, тем самым гарантируя её постоянную волатильность?
В любом случае будет интересно посмотреть, что произойдёт с криптовалютами, когда центральные банки, наконец-то, начнут повышать процентные ставки после многих лет сверхмягкой монетарной политики. Мы уже видели, что котировки биткойна склонны резко падать в периоды избавления от рисков, когда рынки резко переключаются на безопасные активы. В этом смысле они ведут себя так же, как и многие «акции будущего роста» и другие крайне спекулятивные инструменты.
В интересах прозрачности я должен признаться, что подумывал о покупке биткойнов несколько лет назад, когда их цена упала с $18 тысяч до $8 тысяч всего за два месяца. Мои знакомые предсказывали, что она поднимется выше $50 тысяч в течение двух лет — так и случилось.
Однако я решил не вкладываться в биткойны, потому что уже взял на себя много рисков, инвестируя в компании на ранней стадии, которые, по крайней мере, стремились к какой-то очевидной цели. Впрочем, даже если бы я решил поставить на биткойн, я бы считал этой спекулятивной ставкой, а не ставкой на будущее монетарной системы.
Спекулятивные ставки, конечно, приносят иногда доход, и я поздравляю всех тех, кто закупился биткойнами пораньше. Но я дам им такой же совет, который предлагаю всем выигравшим в лотерею: не позволяйте этому денежному урагану унести вашу голову.