Поскольку Алексей Чекунков является ответственным за развитие обширного российского Арктического района, ему в большей степени приходится сталкиваться с темы теми вызовами, которые связаны с изменением климата — от карстовых воронок в вечной мерзлоте до появления вируса лихорадки Западного Нила в холодной тундре. Однако его трудно назвать ярым защитником окружающей среды, когда речь заходит об ископаемых источниках энергии.
«Мы должны быть реалистами, мы самая большая по площади страна, — сказал министр, отвечающий за развитие Арктики и Дальнего Востока, в видеоинтервью, в котором спроецировал на ближайшие 30 лет потребление природного газа в качестве мобильной и чистой альтернативы углю. — Солнечная энергия не является одним из вариантов для Арктического региона, а ветровая энергия подвержена колебаниям».
В подходе Чекункова отражается российская дилемма, — с точки зрения Москвы таяние полярного льда является в большей степени возможностью для развития экономики, чем природной катастрофой, поскольку происходит освобождение ото льда Северного морского пути, судоходного маршрута из Азии в Европу, а также открывает доступ к новым месторождениям полезных ископаемых, нефти и газа.
В целом, если говорить о главных геополитических игроках (Китай, Европейский союз, Индия, Россия и Соединенные Штаты), то никто не рискует в такой же степени, как Россия, в случае успешного перехода к другим источникам и отказа от ископаемых видов топлива — при условии, что этот переход состоится. Некоторые люди сомневаются в том, что это произойдет.
«Что с этим происходит, мы тоже знаем, — отметил Владимир Путин, говоря об этом переходе во время видеоконференции с руководителями российской угольной отрасли, в ходе которой он призвал увеличить экспорт в Азию. — Вот сейчас Техас замерз, а отогревать ветряные мельницы пришлось такими способами, которые далеки от охраны окружающей среды. Может быть, это внесет свои коррективы».
Путин создал свою централизованную политическую систему, а также осуществил постсоветское возрождение страны в качестве «энергетической сверхдержавы» с помощью жесткого контроля над государственными компаниями и их доходами. Целые регионы сегодня зависят от угля и нефти в области сохранения рабочих мест и социальной инфраструктуры, которые продолжают поддерживаться этими компаниями, и в этом отражается наследие советской эпохи.
Стратегия России, как и стратегия Саудовской Аравии и других стран с более низкой стоимостью добычи нефти и природного газа, состоит в том, чтобы оставаться до конца на рынке, который покидают другие игроки, неспособные добывать энергоносители с прибылью на фоне падающих цен. Австралия намерена увеличить экспорт угля в Азию, поскольку она тоже в состоянии это сделать. Однако Россия в этот же период времени предприняла меньше усилий, направленных на развитие промышленности в области возобновляемой энергии.
Путин и другие российские руководители периодически заигрывают с идей о том, что изменение климата якобы вообще не происходит. Ученые установили, что к середине века таяние вечной мерзлоты нанесет ущерб российской инфраструктуре в размере 84 миллиардов долларов, и при этом в атмосферу будет выброшено большое количество парниковых газов. Некоммерческая организация Carbon Action Tracker поставила Россию на последнее место и назвала ее политику в области климата «критически неэффективной».
В последнее время публичная риторика стала более осторожной, что связано с глобальным сдвигом во мнении по этому вопросу, считает Татьяна Митрова, глава Энергетического центра московской Школы управления Сколково. После принятия Евросоюзом «зеленой сделки» (Green Deal), после объявленного намерения Китая добиться к 2060 году углеводородной нейтральности и после того, как президент Джо Байден сменил в Белом доме Дональда Трампа, скептически настроенного в отношении изменения климата, — после всего этого Россия выглядит все более изолированной.
По мнению Митровой, вопрос для Москвы формулируется так: делает ли она в настоящее время выбор в пользу реальной декарбонизации, или в пользу «распространения фейковых сообщений, игры с цифрами и ссылок на способность российских лесов поглощать углеводороды и тому подобное».
Однако ее мнение не является мейнстримовским. В России ископаемые источники энергии считаются незаменимыми, а ее обширные территории на самом деле представляют собой определенный вызов. Так, например, Чекунков утверждает, что он является активным сторонником перехода на электромобили, однако много времени потребуется для развертывания сети станций для их зарядки на территории в 17 миллионов квадратных километров.
Альтернативы нет
«А какова альтернатива? Россия не может быть экспортером чистой энергии, этот путь для нас закрыт, — считает Константин Симонов, директор Фонда национальной энергетической безопасности, московской консалтингового центра, клиентами которой являются, в том числе, крупные нефтегазовые компании. — Мы не может просто обменять использование ископаемых источников энергии на использование источников чистой энергии, потому что у нас нет никакой собственной технологии».
Внутри России природный газ всегда будет дешевле, чем возобновляемые источники энергии, и, по мнению Симонова, сегодня нет оснований рассчитывать на низкие цены на нефть. Цены могут подскочить после того, как ослабнет воздействие пандемии коронавируса. В пятницу цена на нефть марки Brent составила 69 долларов за баррель, тогда как в апреле прошлого года она опускалась до 16 долларов за баррель.
«Никто не знает, как быстро произойдет глобальный энергетический переход», — отметил Симонов. По его словам, Европа может быть декарбонизирована, однако спрос на дешевую и доступную энергию увеличивается в Азии и в Индии, поэтому «эта тенденция лишь выглядит ясной, однако таковой она, на самом деле, не является».
Еще не так давно «пиковые цены на нефть» в 120 долларов за баррель вызывали большое беспокойство у чистых импортеров. На западных конференциях по безопасности постоянно обсуждался вопрос о явных попытках оказания влияния со стороны России на своих соседей за счет ценовых манипуляций и поставок природного газа, который она продавала им, используя для этого обширную сеть трубопроводов.
Однако продолжение использования потребителями российских ископаемых энергоносителей может привести к тому, что они столкнуться с высокими ценами, но упустят при этом другие возможности, считает Игорь Макаров, глава департамента мировой экономики расположенной в Москве Высшей школы экономики.
«Нас не покидает мыль, что Россия является проигравшей стороной при переходе к зеленой энергетике. Лучшим выходом в этой ситуации будет понимание того, что у России много возможностей для того, чтобы получить выгоду от такого перехода, и что в интересах Европы помочь России сделать это, — отмечает Макаров. — Значительно более эффективным сокращение выбросов углеродов может быть в тех странах, где это сокращение дешевле».
Крупные российские частные энергетические и металлургические компании под давлением иностранных инвесторов начали делать свой бизнес более «зеленым». Ведущие энергетические компании — от «Новатэк», специалиста в области «Арктик СПГ», до государственной компании «Росатом» — изучают вопрос о том, как монетизировать производство водорода, когда соответствующие технологии станут доступными.
Однако трудно себе представить, как может сформироваться внутренний рынок потребления водорода. В России нет механизма тарификации выбросов углерода (carbon pricing mechanism), поэтому у компаний нет стимулов для того, чтобы платить более высокую цену за чистую энергию. Крупные энергетические компании сосредоточили внимание на экспорте, однако без правительственной поддержки Россия отстает от Саудовской Аравии, Австралии, Чили и других стран, пытающихся стать поставщиками водорода на мировой рынок.
В настоящее время Чекунков фокусирует внимание на проблемах, связанных с изменением климата, а также ожидает появления новых рабочих мест и доходов от туризма, которые могут получить 5,4 миллиона жителей суровой российской Арктики в результате освобождения ото льда Северного морского пути.
Правительство рассчитывает к 2024 году перевозить 80 миллионов метрических тонн грузов по водам Арктики, тогда как в 2020 году этот показатель составил 32 миллиона. По собственной оценке Чекункова, этот когда-то постоянно скованный льдами торговый путь может стать доступным для прохода простых судов к 2050 году, и тогда он начнет перетягивать на себя те грузовые потоки, которые сегодня проходят через Малаккский пролив и Суэцкий канал.
«Что касается правды жизни для России, то она состоит в том, что это не дилемма», — сказал он, имею в виду любое компромиссное решение в случае изменения климата в регионе, который это государство исследует и развивает в течение более четырех веков.
В подготовке статьи приняли участие Илья Архипов (Ilya Arkhipov) и Дина Хренникова (Dina Khrennikova).