Заклятого врага Израиля больше нет, утверждают двое израильских авторов, но восстановленный режим Асада, опирающийся на поддержку России и Ирана, создает новые проблемы.
Врезавшимися в память образами 2011-2020 годов вполне могут стать изображения ужасающей почти непостижимой жестокости, жутким зрелищем проникшие в западные дома.
10 лет назад в марте 2011 года протестующие вышли на улицы сирийских городов, чтобы требовать у правительства реформ и гражданских прав. Демонстрации быстро переросли в полномасштабное восстание против режима Башара Асада.
В последующие годы сцены шокирующей непростительной жестокости стали почти рутиной. Однако, можно утверждать, что больше всего внимание Запада привлекла серия видеороликов, где радикальная суннитская организация «Исламское государство» (террористическая организация запрещена в РФ — прим. ред.) показывала жуткие казни через обезглавливание, сожжение и утопление.
«Исламское государство» распространяет свои умело созданные ролики через соцсети по всему миру, упрощая вербовку новых сторонников и господствуя в новостных циклах на Западе.
Часто целями «Исламского государства» в Сирии становились журналисты или гуманитарный персонал из стран Запада. Сцены постановочных, но очень реальных жестокостей и зверств ворвались в дома Запада. Люди сравнивали их с постановочной жесткостью Голливуда, которую американцы привыкли видеть в таких ТВ-шоу как «Игра престолов», где графически демонстрируются зверства и насилия. Так далекая война стала местной угрозой.
Изображения варварства доходили и до экранов израильтян, но у них был и другой способ наблюдать за разворачивающейся в Сирии катастрофой. Любой человек мог просто въехать на один из вулканических холмов Голанских высот и посмотреть на восток. В небо поднимались клубы дыма, а с сирийской стороны плато раздавались не такие уж далекие хлопки взрывов, когда джихадисты, силы режима и иностранные военные сражались друг с другом у северо-восточной границы Израиля.
Для Израиля в этой войне не было ничего далекого. Страна сопротивлялась, она не хотела оказаться втянутой в сирийские зыбучие пески, но со временем обнаружила, что у нее нет иного выхода, ей придется ориентироваться в многочисленных аспектах войны и в том, как она меняет регион.
«Израиль не осознавал последствия хаотичной среды в Сирии… Израиль недостаточно осознавал, какое влияние Иран оказывает на Сирию», — говорит Кармит Валенси (Carmit Valensi), написавшая новую книгу о войне в соавторстве с Итамаром Рабиновичем (Itamar Rabinovitch), бывшим послом Израиля в США.
Спустя 10 лет после начала конфликта Израиль может заявить о значительных успехах в своей политике по урегулированию жестокого конфликта, развивающегося у его границ. Пускай кажется, что война заканчивается, но угрозы продолжают нависать на Израилем, хотя внимание уже переключилось на то, в каком направлении Сирия и регион будут двигаться дальше.
Реквием по чему?
«Реквием по Сирии: гражданская война и ее последствия» (Syrian Requiem: The Civil War and Its Aftermath) делает смелое заявление уже в своем названии. Оно строится на идее о том, что что-то фундаментально сирийское осталось только в памяти и никогда уже не вернется. «Сирия изменилась до неузнаваемости», — говорит Валенси, глава сирийской исследовательской программы в Институте исследований национальной безопасности в Тель-Авиве.
«Та Сирия, которую мы знали, Сирия, построенная Хафезом Асадом (Hafez Assad) как сильное единое государство, важный региональный игрок и даже в какой-то мере международный игрок, больше не существует», — соглашается Рабинович, в прошлом выступавший главным израильским переговорщиком в Сирии.
Страна лежит в руинах после десятилетия гражданской войны, в ходе которой погибло полмиллиона человек, половина населения переехала, а экономика разрушилась. Армии иностранных государств — российская, иранская и турецкая — контролируют значительную часть страны, а полуавтономные курды владеют еще 20% территории.
Сирия исчезла и с других точек зрения. Раньше Дамаск был важным арабским культурным центром в области постановок, литературы и фильмов, теперь в городе не осталось ведущих творцов, все они уехали с беспокойной родины в Европу и дальше.
Исчез и образ Сирии, занимавший такое важное место в умах израильских лидеров. С момента основания Израиля Сирия была одной из важнейших угроз для него. Она играла центральную роль в большинстве основных конфликтов Израиля и продолжала бороться с Израилем даже когда Иордания и Египет поняли, что победить еврейское государство военными методами не получится. До 2011 года Сирия была серьезной традиционной угрозой, для борьбы с этим противником армия Израиля и готовила большую часть своих сил.
Сирия также потенциально могла решить проблемы безопасности Израиля, по крайней мере, в представлении политиков в Иерусалиме. В 80-ых и 90-ых годах, когда израильские силы боролись с палестинскими террористами, а потом террористами «Хизбаллы» и иногда с сирийскими войсками на юге Ливана, Израиль считал Сирию ключом к спокойствию на северной границе. Во многих отношениях армия Израиля защищалась, ожидая, что политики в какой-то момент подпишут мирное соглашение с Сирией, по условиям которой Хафез Асад позаботится о разоружении «Хизбаллы».
Сирии нет, утверждают авторы, а что осталось? С каким соседом столкнется Израиль в дальнейшем?
Арена для конфликта
В книге 1965 года «Борьба за Сирию» (The Struggle for Syria) британец Патрик Сил (Patrick Seale) изобразил Сирию слабым государством, которое невольно стало ареной региональных и глобальных конфликтов. Возможно, он переоценил ситуацию.
По мнению Рабиновича, «Сирия под руководством Хафеза Асада была могущественным региональным игроком. Она контролировала Ливан. Она вмешивалась в палестинскую и иорданскую политику, она вовлекалась в дела Аравийского полуострова. К ней проявляли внимание Москва и Вашингтон. В этом отношении она была очень успешной».
Однако режим Асада был колосом на глиняных ногах, ведь опирался он на поддержку малочисленного алавитского сообщества.
Как и отец, Башар Асад возвысил членов семьи, чтобы уберечь свою власть. Это было более молодое и современное поколение, но многие сирийцы считали его более алчным в отношении накопления богатств.
Конец приближался, поэтому Асад впустил на территорию страны вооруженные силы России и Ирана, а также их ставленников. Города превратились в пыль. Асада обвинили в использовании химического оружия против собственного народа, а также массовом убийстве или заключении в тюрьму оппонентов. Миллионы жителей бежали в соседние страны, Европу и дальше.
Сейчас Сирия вполне отвечает описанию Сила, ведь Иран, Турция, Россия, Израиль, США и связанные с ними ополченцы борются за позиции в стране.
Коллапс сирийского государства — это проблема не только для сирийцев. Его эффект вышел за пределы страны. Миллионы сирийцев покинули свои дома, создав кризис беженцев в Турции, Ираке, Иордании, Ливане и так далее. В Европе разгорелись ожесточенные споры по таким базовым вопросам как европейская идентичность и права человека после того, как в регион хлынули сирийские беженцы. Насилие угрожало распространиться на Иорданию и Израиль, а ведущие издания (New York Times, BBC, The New Yorker) задавались вопросом, станет ли гражданская война в Сирии концом того Ближнего Востока, который был создан в 1916 году подписанием Соглашения Сайкса — Пико, разделившего регион на отдельные государства.
Израиль, однако, не хотел принимать в этом участие.
«Политика, принятая и обнародованная правительством Нетаньяху, держала Израиль в стороне от сирийского конфликта, — пишут Рабинович и Валенси. — Однако было три важных исключения: Израиль будет готов предоставить сдержанную гуманитарную помощь, окажет отпор в случае огня или артиллерийского обстрела своей территории, а также будет бороться (не беря на себя ответственность и заслуги), чтобы не допустить передачи сложных систем вооружения "Хизбалле" или попадания оружия массового поражения (химического или биологического) в руки террористов».
Что касается режима Асада, Израиль счел предпочтительным сохранить знакомого дьявола, именно эту фразу в 2005 году использовал премьер-министр Ариэль Шарон, чтобы убедить Джорджа Буша-младшего не настаивать на смене режима в Сирии. Граница с Сирией была самой спокойной израильской границей с 1973 года. Если режим падет, рассуждали израильские лидеры, ему на смену придут суннитские джихадисты, которые будут намного агрессивней.
Кроме того, Израиль еще не оправился от травмы ливанской оккупации, когда попытка вмешаться во внутреннюю политику арабской страны привела к продлившейся 18 лет «трясине», унесшей жизни сотен израильских солдат.
По мере развития войны в Сирии это взгляд менялся.
«Я думаю, в последние годы Израиль начал понимать, что считать Башара Асада лучшим для нас вариантом было неправильным, — говорит Рабинович. — В первую очередь, со стратегической точки зрения, сегодня Израиль признает тот факт, что Башар стал тем, кто разрешил иранцам закрепиться в Сирии. И пока он принимает решения, он не сделает ничего, чтобы избавиться от иранского присутствия».
Израиль наносил удары по целям в Сирии в ходе всего конфликта, в том числе в январе 2015 года он нанес удар по колонне вблизи города Эль-Кунейтра, в результате которого погиб иранский генерал и высокопоставленные командиры «Хизбаллы». Однако в 2016 году Израиль усилил операции против иранского имущества в Сирии.
Эти атаки были частью так называемой израильской «кампании между войнами». Эта стратегия направлена на то, чтобы подорвать иранские усилия по доставке высокоточного оружия своим ставленникам и укреплению позиций у израильской границы. Однако она не позволяет напряжению перерасти в войну.
Атаки Израиля «были слишком малы и слишком опоздали», сожалеет Валенси. Иран уже глубоко укоренился в Сирии, играя ведущую роль в ее культуре, религиозных, экономических и военных делах.
К концу 2016 года война достигла поворотной точки. Силы режима захватили Алеппо, крупнейший сирийский город. Стало понятно, что Асад и его иранские гости никуда не собираются.
Выживание Асада означало, что Израилю нужно готовиться к возрождению режима при решительной поддержке России и Ирана, стремившегося открыть фронт против Израиля в Голанских высотах.
Укрепление войны
Первоначально США также старались держаться в стороне от конфликта, но неумелый подход Вашингтона к применению Асадом химического оружия привел к усилению режима, заявляет Валенси.
В августе 2012 года президент США Барак Обама провозгласил: «Мы четко дали понять режиму Асада, что для нас красной чертой станет перемещение и использование большого объема химического оружия. Это может изменить мои расчеты».
Угроза, казалось, работала до августа 2013 года, когда силы режима атаковали контролируемые повстанцами пригороды Дамаска химическим оружием.
Приведя доводы за военный удар публично и перед Конгрессом, Обама отступил, согласившись на то, что Сирия примет американо-российскую сделку и передаст свой химический арсенал.
«Я считаю это самым важным решением США относительно конфликта в Сирии, — говорит Валенси. — Оно оказало колоссальное влияние на то, как развивались события в последующие несколько лет. Я считаю, что момент, когда Обама проигнорировал собственную красную черту и отказался наказывать Асада за масштабное использование химического оружия против гражданских, стал одним из самых важных поворотных точек для сирийского кризиса. В конечном итоге это проложило дорогу российскому военному вмешательству и, более того, нанесло смертельный удар по сирийской оппозиции».
Год спустя вмешалась Россия, выступив на стороне Асада, что изменило ход войны. Россия, чья важная военно-морская база размещена в Сирии, впервые напрямую вступила в конфликт в сентябре 2015 года, направив в страну воздушные и наземные средства, чтобы не допустить падения режима. Произошло это после визита в Москву Касема Сулеймани (Qassem Soleimani), бывшего командующего подразделением Силы «Кудс». Как сообщается, в дополнение к российской воздушной мощи он предложил сухопутные иранские силы, а также союзных иракских и ливанских бойцов.
«Путин стремился продемонстрировать возможности России и ее статус глобального военного игрока и регионального посредника, — объясняет Рабинович. — Москва главным образом заинтересована в стабилизации ситуации в Сирии. Она стремится содействовать политическому урегулированию и восстановлению с целью обеспечить безопасность долгосрочных воздушных и военно-морских баз».
Российско-иранские отношения, пусть и эффективные в сфере спасения Асада, со временем обострились.
«Москву все больше беспокоила агрессивная кампания Ирана по военному внедрению в Сирию в 2017 и 2018 годах, — пишут авторы. — Кампания подрывала усилия России по обеспечению стабильности в Сирии и провоцировала ответные меры со стороны Израиля. Россия терпела израильскую военную кампанию против строительства иранской военной инфраструктуры в Сирии, но со временем проявляла всё большее беспокойство». Россия заставила Иран отвести большое количество своих войск и сторонников от территории Израиля.
Кроме того, в Сирии происходили столкновения проиранских и пророссийских ополченцев. По мере ускорения темпов восстановления, Россия и Иран стали конкурировать за экономические соглашения с сирийским режимом.
«Когда Асад победил в основном военном конфликте, Россия стала определенно меньше опираться на иранские сухопутные силы, — говорит Валенси. — Москву все больше беспокоили план и цель Ирана укрепиться в Сирии, ведь Россия, по сути, стремиться стабилизировать ситуацию. А в этой ситуации, с точки зрения России, Иран становится больше бременем, чем активом».
Также как Сил описывал Сирию как слабую страну, вовлеченную в конфликты более могущественных игроков, действия Израиля в Сирии также ограничиваются той свободой действия, которую ему оставляют Россия и США.
Как заявляют авторы книги, под руководством премьер-министра Биньямина Нетаньяху Израилю удалось пройти через войну, оставаясь на стороне США, но при этом находя точки соприкосновения для поддержания с Россией деловых отношений, несмотря на несколько напряженных периодов.
Однако эти проблемы будут расти по мере появления новой Сирии, в том числе новой армии, воссозданной с помощью России и Ирана.
Пока что Асад не заинтересован в прямом конфликте с Израилем. Как считают авторы, интерес Иерусалима должен заключаться в сохранении военной свободы действий, чтобы не допустить укрепления Ирана и передачи оружия.
«Единственный рычаг давления Израиля — действовать через США или Россию, — считает Рабинович. — Нам определенно стоит признать, что наши возможности в отношении формирования политической ситуации в Сирии, ограничены».
* террористическая организация, запрещенная в России