За последние пару недель, пока большинство «нормальных» людей обсуждало график вакцинаций, и когда им будут разрешены встречи с более чем одним домовладением или даже поездки за границу, зарубежные политологи и эксперты погрузились в обсуждение Сводного отчета правительства Великобритании и прилагающихся к нему Документов военного командования.
Многие рассчитывали именно здесь обнаружить план Глобальной Британии — того как нынешнее правительство видит место Великобритании в мире после того, как мы вывели свои институциональные рамки за пределы Европейского союза. И эти надежды отчасти оправдались.
Вместе оба документа представляются более реалистичными в том плане, что в них содержится меньше идеологии и больше скромности и духа сотрудничества, вопреки ожиданиям они далеко не столь высокопарны и напыщенны в духе «Правь, Британия», — или как (умышленно) предполагали некоторые прогрессисты. И слава богу — хотя бы за это. Постоянные претензии на роль глобального лидера, для которой Великобритании не хватает ни ресурсов, ни квалификации, несмотря на весь пафос, со временем оборачиваются пораженчеством и истощением. Возможно ли, что наша страна наконец начинает — опытным путем, если наше предположение верно, — смиряться с ограничениями нашей не слишком большой территории на северо-западном краю Европы и вести себя соответственно?
В общем, да — и нет. На первый взгляд, в обзоре увековечивается одно крупное противоречие в великодержавных отношениях Великобритании. До сих пор сохраняются вопиющие двойные стандарты в том, как Великобритания относится к нашему ближайшему крупному соседу, России, и в том, как она относится к более далекой, намного более крупной восходящей державе, Китаю.
Россия, сообщается в начале доклада, «будет представлять самую острую угрозу для Великобритании». Она будет предпринимать «более активные меры в отношении европейских соседей» (и не в хорошем смысле, как может предположить читатель). Имеется непременная отсылка на «нападение в Солсбери», а также обещание «активно сдерживать любые угрозы, исходящие из России, и защищаться от них», а также «призывать Россию к ответственности» за нарушение «внутренних правил и норм». Все это, по меньшей мере до тех пор, «пока наши отношения с ее правительством не улучшатся» — словно это зависит всецело от России.
В то же время, пока Великобритания обрушивалась с критикой на Россию, коммунистическому Китаю удалось правдами и неправдами, причем удивительно небольшими усилиями, добиться позиции, где он потенциально способен одним ударом подорвать работу значительной части наших телекоммуникационных сетей и атомной энергетики. Нельзя сказать, чтобы это нашло предметное отображение в Сводном отчете. К удивлению и разочарованию некоторых из числа тех, кто ожидал появления более жесткой линии в отношении Китая, позиция в вопросе Пекина выражена в отчетливо умеренном тоне.
«Открытые торговые экономики, такие как Великобритания, должны будут взаимодействовать с Китаем, сохраняя открытость для торговли с Китаем и китайских инвестиций», при этом они будут защищать себя «от деятельности, имеющей негативные последствия для благосостояния и безопасности страны». «Взаимодействие с Китаем» будет «ключевым при решении транснациональных вопросов, в частности, в отношении климатических изменений».
Итак, перед нами выкристаллизовывается ситуация, превалировавшая в значительной мере в последние 20 лет: Лондон расценивает Россию как империю зла, а ее руководителя — как нечто среднее между Иваном Грозным и Сталиным, в то время как к Китаю относятся как к сформировавшемуся государству, с которым можно вести дела и чьи автократические методы удивительным образом считаются допустимыми в той степени, в какой они неприемлемы, если речь идет о России. Оправдание состоит в том, что Россия как член Совета Европы должна разделять «наши» ценности в соответствии с данными ею обязательствами. А мы, несколько нерешительно, в ответ на репрессии в отношении уйгуров в Синьцзяне лишь ограничили горстку китайских чиновников в праве на использование банковских счетов и путешествия, но, разумеется, это еще далеко не все.
Для этих различий в отношении имеются свои причины, или, точнее, одна большая причина, состоящая в том, что Китай — очень крупная и развивающаяся держава, пусть и не в столь стремительных темпах, как некогда, столкнувшаяся при этом с демографической проблемой; Россия же расценивается как враждебный наследник некогда могущественного Советского Союза, ослабленный малочисленным и убывающим населением, разбросанным по огромным и неуправляемым просторам. Иными словами, с Россией можно держаться сколь угодно грубо и пренебрежительно, потому что ее потенциал в области потенциального нанесения нам ущерба ограничен, в то время как с Китаем, скажем, необходимо соблюдать осторожность и попытаться сохранить открытыми морские пути, при этом мы признаем, что, вероятно, можем отстаивать право Гонконга на его собственный строй более эффективно и прогрессивно, эвакуировав половину его населения самолетами, а не провоцируя противостояние с Пекином.
Вот в чем состоит смысл послания о «Глобальной Британии» в Сводном отчете. Я все же не уверена, что этим послание относительно Китая и России ограничивается. И не уверена я в этом потому, что демонизация России имеет свои пределы, и здесь остается возможность для перемен. С другой же стороны, эволюция Китая — это не просто масштабная тема, его присутствие пронизывает весь документ.
Даже там, где Китай не называется конкретно, он все равно присутствует в документе как невыраженная причина практически всего — от «крена к Индо-Тихоокеанскому региону» (этот термин, кстати, непременно будет датирован текущим десятилетием, когда никто не говорил по-настоящему об объединении всех против Китая) до упора на морское могущество, науку, технологию и киберразработки, а также до соперничества и даже военных действий в других областях. О Китае говорится с настороженностью, как о предполагаемой будущая мировая держава, Россия же, напротив, расценивается как региональное и, быть может, временное неудобство.
Это наталкивает меня на мысль о том времени, быть может спустя лет десять, когда интересы Глобальной Британии и окружающего нас региона, будут представляться несколько иными по сравнению с нынешним положением дел. Для начала источник опасений (с позиций Запада), то есть Владимир Путин, уже, вероятно, не будет находиться у власти. И, хотя Россия необязательно станет более «подобной нам», то ее собственные интересы и безопасность всегда будут стоять на первом месте, как понимал Трамп, по сути своей воплощенный реалист, эти интересы имеют с нашими гораздо больше общего, в то время как призрак Китая будет выступать на горизонте — еще отчетливее, чем сегодня.
Да, Китай может взорваться изнутри под давлением собственной модернизации, но анархистский Китай способен создать даже большие проблемы в регионе и в мире, чем Китай, спокойно движущийся к завоеванию доминирующей роли в Азии. Одним из результатов, как мне видится, может стать то, что Великобритания и Европейский союз образуют вместе с Россией европейскую державу и евразийский массив суши. Будет ли к тому времени США считать себя в первую очередь Атлантической или Тихоокеанской державой, вопрос не столь важный; Европа на тот момент уже достигнет собственных договоренностей. Турция же к тому времени перестанет быть подручным военным партнером Запада. Ее позиция изменится (как мы уже наблюдаем), и она станет региональной державой, собственные интересы которой будут преобладать над интересами других.
В моей юности часто звучали вечные дискуссии о том, стоит ли Великобритании оставаться «на востоке Суэца». Тогда я не понимала, да и сейчас не понимаю, зачем Великобритании вообще пытаться проецировать остатки своего могущества за пределы Европы. Так называемый «крен в сторону Индо-Тихоокеанского региона», предположительно способный стать курсом нашей «глобальной» внешней политики, не вызывает у меня никакого энтузиазма. Если же, с другой стороны, общая встревоженность китайским вопросом приведет к новому соглашению между Россией и Европой, это представляется рациональным использованием сильных сторон всех партнеров. Выигрышная ситуация для всех, как недавно было сказано в другом контексте — Великобритании и ЕС. Возможно, нам просто стоит занять выжидательную позицию.