Каждый любитель классической русской литературы согласится с тем, что западные кинематографисты обычно с ней не справляются. «Мастера и Маргариту» Булгакова они боятся даже трогать, «Анну Каренину» превращают в слезливую костюмированную мелодраму, а на основе имеющего множество сюжетных линий романа Толстого о вторжении Наполеона в Россию делают помпезные фильмы или приключенческие сериалы (вполне приятную версию в 2016 году сняла компания «Би-би-си»).
Дэвид Лин (David Lean), правда, вышел победителем из сражения с Борисом Пастернаком, прекрасно экранизировав «Доктора Живаго» (1965), а Ричард Брукс (Richard Brooks) неплохо справился с «Братьями Карамазовыми» (1958) Федора Достоевского, но исключения лишь подтверждают правило.
«Война и мир»: холодная война в кино
«Война и мир» Кинга Видора (Kinga Vidora) с хорошо подходящей на роль Наташи Ростовой Одри Хепберн, но слишком красивым и стройным Генри Фондой в роли Пьера Безухова, отражал типичные особенности американского подхода к изображению русской души. Литературный первоисточник урезали, героев сделали плоскими, лишенными психологической глубины, а все философско-пацифистское послание произведения исчезло за красочным действом.
Когда россияне, которых тревожила холодная война и космическая гонка, посмотрели в 1959 году эту американо-итальянскую версию своей любимой эпопеи, они не смогли остаться равнодушными, тем более что в 1962 году отмечалась 150-я годовщина Бородинской битвы — кульминационного момента в романе.
Нужно было сделать советскую экранизацию «Войны и мира» и как можно быстрее. Она должна была превзойти творение «прогнившего Запада», удивить даже американцев как размахом, так и художественными достоинствами.
Пырьев против Бондарчука
О таком «опус магнум» мечтали многие режиссеры, но сражение развернулось между двумя: маститым Иваном Пырьевым и гораздо более молодым Сергеем Бондарчуком — актером, который успешно дебютировал в качестве режиссера в 1959 году с фильмом «Судьба человека». Пырьева оттолкнуло давление со стороны государства, он отказался от Толстого, выбрав Достоевского и начав снимать трехсерийный фильм по «Братьям Карамазовым». Премьера состоялась в 1969 году, спустя год после смерти режиссера. Легенда гласит, что соперники, Пырьев и Бондарчук, перестали друг с другом здороваться.
Бондарчук решил прыгнуть в омут с головой и не только выступить в качестве режиссера, но и сыграть Пьера Безухова. Ему было уже за 40, так что по возрасту он не очень подходил на роль молодого графа, но напоминал героя Толстого серьезным выражением лица и полнотой (Бондарчук специально набрал 10 килограммов). Это была очень сложная актерская задача.
Колоссальный проект обошелся примерно в 8 миллионов советских рублей. К ним следует добавить расходы, которые понесло министерство обороны (для сравнения, бюджет монументального «Андрея Рублева» Тарковского составил около миллиона). Бондарчук отдал фильму шесть лет жизни, заплатив двумя сердечными приступами и клинической смертью.
Объединить все усилия
Ответственность была огромной. В СССР к работе над картиной длительностью почти семь часов подключилась вся страна и государственный аппарат. Министерство культуры взяло шефство над процессом съемок, Государственный плановый комитет и министерство легкой промышленности помогали в производстве костюмов, а министерство обороны обеспечило съемочную группу лошадьми и военной техникой. Был даже создан специальный кинематографический кавалерийский полк. 58 музеев предоставили подлинную мебель и предметы быта XIX века из своих запасников. Более 40 предприятий занимались производством реквизита, среди которого была, например, копия столового сервиза, произведенного в XVIII веке Императорским фарфоровым заводом. Было сделано 9 тысяч костюмов, 12 тысяч киверов, 200 тысяч пуговиц, тысячи единиц оружия и копий российских и французских орденов. Для съемок пришлось построить 50 зданий и восемь мостов. Объекты архитектуры или инфраструктуры XX века маскировали зеленью. Фильм снимался, в частности, в украинском Закарпатье, в Смоленской области (Бородинская битва), Ленинграде, Москве и даже в доме Толстого в Ясной Поляне.
Оператор Анатолий Петрицкий использовал советский вариант широкоформатной технологии, и хотя ему приходилось преодолевать проблемы (низкая чувствительность и невысокое качество пленки), он практически сотворил чудо. Он делал все возможное и невозможное, чтобы в визуальном плане фильм ошеломлял. Камера на съемках Бородинской битвы, например, летела, как пушечное ядро, по канатной дороге. Батальные сцены также снимались с высоких кранов, а прекрасные панорамы — с вертолетов. Первый бал Наташи оператор фиксировал на пленке, передвигаясь между танцующими на роликовых коньках.
Все это с лихвой окупилось. Состоящая из четырех частей картина («Андрей Болконский», «Наташа Ростова», «1812 год», «Пьер Безухов»), которую закончили в 1967 году, принесла советскому кинематографу огромный международный успех. Закрепили его «Оскар» и «Золотой глобус» за лучший фильм на иностранном языке. Произведение Бондарчука до сих пор считается непревзойденной экранизацией «Войны и мира».
«Война и мир» сегодня
Какие чувства вызывает фильм у современного зрителя? Восхищение. Работа камеры, охватывающей масштабные сцены с высоты птичьего полета, до сих пор производит огромное впечатление, равно как и визуально-монтажные эксперименты, имеющие особое послание. Бондарчук, например, показывает охоту аристократов с точки зрения пойманного волка, который с тоской взирает на своих мучителей. Эффект получается потрясающим, а отсылает сцена к пантеистическим идеям Толстого. Отголоски размышлений писателя на метафизические темы особенно слышны во внутренних монологах Андрея и Наташи. Обычно такой закадровый текст вызывает раздражение, но в фильме Бондарчука его использование оправдано, оно обогащает психологические портреты героев. Те, впрочем, еще и отлично сыграны.
Самое большое впечатление производят батальные сцены: масштабные, окутанные дымом, динамичные, полифонические, а одновременно мрачные и тяжелые, ведь они имеют пацифистский подтекст. В книге «История кинематографа. 1895-2005 годы» о них очень метко пишет Ежи Плажевский (Jerzy Płażewski): «Лучше всего у Бондарчука получилась третья часть, практически полностью посвященная Бородинской битве. Фантазия и режиссерский размах позволили наполнить батальные сцены идейным смыслом, не свести их к одному топоту и грохоту. Режиссер по-толстовски изображает смертельное противостояние, ставку в этой игре, намерения обеих сторон и их воплощение, и, наконец, лишенные эффектности, но реалистичные кулисы битвы. Это было настоящее открытие в теме, которую ранее поднимали множество раз. По аутентичности его можно сравнить в литературе разве что с новаторским описанием битвы при Ватерлоо Стендаля».