В ходе прошлогодней 44-дневной войны с Арменией многие представители азербайджанской оппозиции и гражданского общества питали тихую надежду на то, что после победы Азербайджана вся логика авторитарной системы страны изменится. Поддерживая власти и даже подвергая нападкам тех немногих граждан, которые выступали против войны, они, похоже, одновременно надеялись на своего рода национальное примирение, на то, что пришло время, когда общество могло бы начать играть более активную роль в управлении страной.
Но все вышло совсем не так. Президент Ильхам Алиев не прекратил нападки и попытки делегитимизировать основную оппозицию страны, применяет все те же репрессивные методы и не демонстрирует никаких признаков заинтересованности в реформировании политической системы страны.
Открытый на днях в Баку «Парк военных трофеев», мрачная экспозиция которого включает каски и карикатурные манекены армянских солдат, шокировала многих. Имеющая здесь место дегуманизация врага раскрывает логику отчуждения, которая доминировала в Азербайджане на протяжении десятилетий: враг, внутренний или внешний, должен быть уничтожен.
Согласно этой логике, если внешний враг заслуживает физического уничтожения, то оппозиция внутри страны (по крайней мере та часть, которая отвергает легитимность правящей партии) сталкивается с репрессиями всякий раз, когда пытается заявить о себе. Недавно мы стали тому свидетелями, когда дочь оппозиционного деятеля Джамиля Гасанлы подверглась сексуальному преследованию посредством интернета; или как в случае с лидером партии Народного фронта Азербайджана: в течение всего последнего года ему неоднократно блокировали доступ к сети и телефону. Группам гражданского общества запрещено получать гранты из-за рубежа.
В 2014 году на гражданское общество Азербайджана обрушилась волна жестоких репрессий: многие активные члены были заключены в тюрьму, и освободились только два или три года спустя. Многие сочли рискованным и невыносимым оставаться в Азербайджане и эмигрировали. Те, кто остались, сместили фокус на более безопасные проекты, в частности, в сфере миростроительства. Тем не менее, в прошлом году многие из них с энтузиазмом заняли провоенную позицию.
Они были искренне убеждены в том, что это была справедливая война во имя нации, а не режима Алиева. Это удивило международных наблюдателей, поскольку, в отличие от зачастую националистически настроенной политической оппозиции, эти группы гражданского общества заявляют, что руководствуются либеральными ценностями. Часть из них сдержанно поддерживали войну, утверждая, что того требовало общество, или что Баку не оставили выбора после десятилетий нежелания армянской стороны идти на уступки. А некоторые заняли агрессивную, националистическую позицию, и зашли так далеко, что стали обвинять крохотное меньшинство антивоенных активистов в том, что те таким образом отрабатывают иностранные гранты.
В обоих случаях ими руководила господствующая в обществе национальная идея, которая прививается нам с первых лет учебы в школе, — одержимость Нагорным Карабахом. Было наивно ожидать, что победа изменит ситуацию и положит конец враждебности и дегуманизации, которые породила эта одержимость.
В ходе войны Алиев откровенно называл армянских солдат «собаками», а фраза «мы гоним их, как собак» с энтузиазмом была воспринята в гражданском обществе и оппозиционных кругах. А сейчас то же прозвище применяется и в отношении них самих. На церемонии открытия парка 12 апреля Алиев назвал чиновников начала 1990-х годов «собаками», которые «несут ответственность за оккупацию Шуши и Лачина» — двух территорий, которые Азербайджан потерял в первой войне и отвоевал осенью прошлого года.
После войны, в обстановке, в которой нет места инакомыслию и несогласию с доминирующим националистическим нарративом (и даже сложно представить, какие формы могло бы принять подобное инакомыслие и несогласие), у оппозиции и групп гражданского общества остались лишь второстепенные вопросы, по которым они могут выразить свое мнение. Одной из тем, за которую они ухватились, является несогласие с присутствием в Нагорном Карабахе российских миротворцев. Но низкая явка на недавнюю акцию протеста, организованную оппозиционной партией «Мусават» перед российским посольством в Баку с лозунгами типа «Иван, отправляйся домой!», демонстрирует, насколько не актуален этот вопрос для большинства азербайджанцев.
Ненависть к армянам не является естественной или генетически унаследованной, а создается, постоянно подогревается и поощряется элитами страны. Не так давно, в 2010 году, католикос армян Гарегин II приезжал в Баку, встретился с Алиевым и помолился в заброшенной армянской церкви. Публичные интеллектуалы Армении и Азербайджана открыто регулярно посещали столицы друг друга, но последний такой визит состоялся в 2009 году.
В настоящее время правящий режим сильнее, чем когда-либо, и не нуждается в примирении ни с оппозиционными партиями и группами гражданского общества, которые отвергают его легитимность, ни с армянами в Нагорном Карабахе. Последнее потребует как минимум некоторой степени демократизации и проведения реформ, а это, в свою очередь, предполагает более широкое вовлечение и активизацию гражданского общества. Существует риск того, что это вызовет возмущение среди людей, принявших идею об азербайджанской национальной идентичности, основанной на вражде и дегуманизации армян. Ну и зачем властям все это нужно?
Некоторые номинально оппозиционные группы извлекли выгоду из сложившейся ситуации и заняли идеологические ниши, не ставя под сомнение легитимность правительства. Одним из ярких примеров является Турал Аббасли из «АГ партии», созданной по образцу правящей в Турции «АК партии», главой которой является Реджеп Тайип Эрдоган. 38-летний Аббасли перенял правую, националистически-популистскую модель Эрдогана, объявив себя «гласом безгласных». Он быстро завоевал популярность, благодаря видеороликам, размещенным на Facebook и в TikTok, в которых он резко критикует государственных чиновников за коррупцию и требует социальной справедливости для тех, кого он считает «простыми людьми».
«Азербайджан — страна не „крутых парней", — сказал он. — Азербайджан — это мы, те, кто живет на окраинах, те, кто выкладывает ролики в TikTok. Только посмотрите на погибших ребят! Это были те, кто проводил время в чайханах! Они — Азербайджан, мы — Азербайджан!» В условиях, когда Турция, и Эрдоган в частности, стали героями благодаря оказанной Азербайджану поддержке во время войны, популярность Аббаслы не вызывает удивления.
Еще одна оппозиционная группа — «Республиканская альтернативная партия» (ReAl) — отказалась от своего прежнего прогрессивного, прозападного образа и заняла откровенно правую позицию. Лидер партии Ильгар Мамедов вместе с Аббасли пошли даже дальше, чем представители власти: они сделали ирредентистские заявления в отношении Сюникской области на юге Армении (известной азербайджанцам как Зангезур). Поездка в составе правительственной делегации в вернувшийся под контроль Азербайджана Агдамский район продемонстрировала благосклонность властей, которой пользуются оба.
Для сравнения посмотрите, что произошло, когда группа азербайджанских феминисток попыталась организовать марш в честь Международного женского дня. Помимо полицейского предупреждения о том, что они не допустят проведение этого марша, они получали угрозы от националистических экстремистов, в результате чего митинг был намного меньше, чем аналогичное мероприятие годом ранее. Полиция задержала почти 30 участников.
На фоне всего этого открытие «Парка военных трофеев» не должно вызывать у нас удивление. Его создание вполне вписывается в логику, доминирующую в азербайджанском государстве: авторитаризм внутри и снаружи.