На прошлой неделе Сергей Лавров вновь высказался по поводу отношений России с США и Западом, и его оценка вызывает тревогу. В интервью российскому новостному агентству РИА Новости он заявил, что, если в отношениях России и США не произойдет никаких изменений, мы окажемся в ситуации «холодной войны или в условиях еще хуже».
Если российский министр иностранных дел признает, что состояние отношений сейчас напоминает то, что происходило между Востоком и Западом практически со Второй мировой войны и до распада Советского Союза в 1991 году, значит, вводные данные у нас весьма плохи. А «еще хуже» отношения могут стать, если в какой-то момент пропадет взаимоуважение ядерных держав. По словам Лаврова, опаснее всего отсутствие баланса.
Фактически Лавров отвечает на политику, проводимую в отношении России президентом Джо Байденом. А дипломатия Байдена весьма прямолинейна. Она основана на строгом соблюдении принципов, и в отношении России это означает заботу о соблюдении прав человека и поддержку таких стран, которые чувствуют в отношении себя угрозу, например, Украины. С другой стороны, она практически настолько же строго прагматична, например, в том, что касается стремления сохранить и по возможности развить сотрудничество по ограничению вооружений.
Предшественник Байдена Дональд Трамп относился к России иначе, он не был ни принципиален, ни прагматичен, а занимался лишь своей личной повесткой дня. Вот почему мы сейчас наблюдаем, как американский президент то называет президента Владимира Путина убийцей, то усиливает санкции, в том числе практически запрещает россиянам въезжать в США.
То, как Путин обращается с Алексеем Навальным, все больше превращает Россию из популистского проекта, в котором режим контролирует патриотический нарратив о самом себе, в классическое репрессивное полицейское государство, где политическая оппозиция приравнивается к преступникам. Это плохо для всех, но в особенности для тех, кого это больше всего касается, — самих россиян.
Но Dagbladet не разделяет мнение Лаврова, что у нас холодная война «или еще хуже». К счастью, до этого еще далеко.