В то время как стягивание войск у западной границы России с Украиной, а затем их отвод привлекли всеобщее внимание, в другом буферном регионе — Средней Азии — Россия предпринимала дипломатические шаги. 30 апреля главы государств и правительств Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) — Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии и России, а также стран-наблюдателей — встретились в Казани.
За несколько дней до начала встречи российский министр обороны Сергей Шойгу съездил в Таджикистан и Узбекистан, являющийся наблюдателем в ЕврАзЭС. Конечно, в сотрудничестве России со странами Средней Азии нет ничего нового. Но обе встречи олицетворяют собой изменения в стратегии России: от единичных действий в прошлые десятилетия она движется к чему-то более постоянному и конкретному. Перед лицом усиливающейся конкуренции в борьбе за региональное влияние и уменьшения политического и экономического капиталов для отстаивания своих интересов Москва пытается развить ЕврАзЭС и руководить им мягкими методами.
Средняя Азия остается для России критически важным регионом
Благодаря огромной протяженности границ Советский Союз надежно обеспечивал безопасность России. Эта безопасность исчезла с развалом СССР. После того как Россия стабилизировалась, она стала уделять основное внимание своей западной границе, ведь там продвижение НАТО и ЕС на восток создавало непосредственную угрозу. А среднеазиатские страны сохранили тесные связи с Россией.
Помимо этого, среднеазиатские страны были вовлечены в различные территориальные конфликты. Это уменьшало шансы на то, что они объединятся в некий противостоящий России альянс.
Но вместе с тем Средняя Азия до сих пор остается критически важным для Москвы регионом. Это буферная зона, отделяющая Россию от Китая и остальной части Азии. Особенно важен Казахстан, у которого нет естественных границ с Россией, и это означает, что нестабильность в бывших советских республиках Средней Азии легко может распространиться на российскую территорию.
Для Москвы важно защитить свой значительный индустриальный потенциал, сосредоточенный вдоль казахской границы, а также транспортные пути, соединяющие центральную часть России с Сибирью и Дальним Востоком и проходящие или вблизи Казахстана, или непосредственно по его территории.
Один из самых динамичных регионов мира
Средняя Азия обладает потенциалом стать одним из самых динамично развивающихся регионов мира в производстве и транспортировке нефти и угля. И поэтому она привлекает внимание внешних игроков, таких как Соединенные Штаты, Иран, Турция и Китай.
Однако вплоть до 2020-х годов у России не было внятной стратегии по Средней Азии. Ее действия носили подчас хаотичный и нескоординированный характер. В целом она пыталась сохранить влияние в Средней Азии, предоставляя ей кредиты или усиливая там свое военное присутствие.
В первые десятилетия после развала Советского Союза Россия направляла экономическую помощь и, как правило, нерентабельные инвестиции в этот регион — в общей сложности около 20 миллиардов долларов, из которых приблизительно половина (47%) приходилась на энергетический сектор, 22% — на цветную металлургию и 15% — на телекоммуникацию.
Россия продолжала оставаться гарантом безопасности Казахстана, Киргизии и Таджикистана в рамках Организации договора о коллективной безопасности и создавала в регионе военные базы и другие объекты.
Боязнь потерять независимость
Эта политика часто наталкивалась на критику среднеазиатских стран, только что обретших независимость и не желавших утратить ее в обмен на российские кредиты. Она была непопулярна и у многих россиян, недовольных не только большим число мигрантов из Средней Азии, но и тем, что правительство оказывает помощь этим республикам, вместо того чтобы поддерживать собственную слабо развивающуюся экономику.
Почто 30 лет спустя Кремль осознал необходимость более продуманной и сбалансированной политики в отношении Средней Азии. Теперь тамошние страны уже рассматриваются не как потерянные части Советского Союза, а как совершенно независимые государства с собственными внешнеполитическими отношениями. Они не заинтересованы в утрате суверенитета.
Растущая конкуренция с Россией
Для изменения в образе мыслей России есть несколько причин. Во-первых, растущая конкуренция: Москва — уже не единственный важный торговый партнер и кредитор Средней Азии. Во-вторых, Россия вплотную подошла к пределу своей западной стратегии и увидела, что на этом фронте подвергается повышенному политическому давлению.
В прошлом году Россия расширила связи с Белоруссией, а обширные военные учения в Крыму или рядом с ним в прошлом месяце показали, что Киев и Москва знают свои пределы и представляют себе, чего ожидать друг от друга. Но на востоке России еще предстоит увеличить свою стратегическую глубину и открыть новые рынки.
В-третьих, Кремль понял, что его прежняя политика в отношении Средней Азии была не слишком эффективной и что он в принципе игнорировал территориальные конфликты в регионе, которые сегодня грозят вновь разгореться. В старом политическом арсенале России нет механизма для решения потенциальных военных конфликтов, таких как, например, столкновение между Таджикистаном и Киргизией на прошлой неделе. Военное участие России было невозможно, потому что Москва предпочитает поддерживать хорошие отношения со всеми сторонами. Кроме того, отправка российских миротворческих войск в регион, вероятно, вызвала бы негативную реакцию Запада.
Опасности пандемии
Но определенную роль сыграли, вероятно, и другие факторы. Так, пандемия высветила все существующие и потенциальные опасности: экономическое неравенство, сильную скрытую безработицу, сокращение заработков мигрантов и соответственно денежных переводов их семьям из-за мер социального дистанцирования, риск возникновения экономического кризиса, неэффективность политических и административных систем. Социальные и экономические беспорядки могут сыграть на руку вербовщикам местных террористических группировок.
Кроме того, администрация Байдена вернулась к так называемой политике С5 + 1 (пять среднеазиатских республик плюс США) и начала обсуждать возможности создания военных баз в среднеазиатском регионе после вывода войск США и НАТО из Афганистана.
Тем временем и турецкий президент предложил повысить значимость Совета сотрудничества тюркоязычных государств. А волатильность цен на нефть и скромный рост российской экономики ставят под угрозу инвестиционную активность России в регионе.
Ведение психологической войны вместо интервенции
Детали нового российского подхода еще надо доработать, но он будет реализован через Евразийское экономическое сообщество, которое является не только экономическим блоком, но и политическим форумом. Россия больше не может надеяться занять доминирующее положение в регионе — во всяком случае не за ту цену, которую она готова заплатить. Вместо этого будущее влияние Кремля будет базироваться на ведении психологической войны и привлекательных факторах, а не на прямых интервенциях.
Вот почему для России важно показать, что сотрудничество с ней или в рамках проектов под ее руководством — это процесс, выгодный обеим сторонам, и что ее партнеры не утратят независимости, а, скорее, усилят влияние. Недавний таджикско-киргизский конфликт — наглядный пример того, как Россия использует ЕврАзЭС в качестве платформы для урегулирования конфликтов, вместо того чтобы самой отправлять в регион миротворческие войска или вести с обеими сторонами сепаратные переговоры.
Сотрудничество вместо военного присутствия
Изменился и военный аспект. Москва больше не стремится разместить в Средней Азии свои вооруженные силы, предпочитая создавать там основу для такого распределения нагрузок и сотрудничества, при котором каждая из стран будет чувствовать себя важным и полноценным участником.
Российский министр обороны Сергей Шойгу во время последнего визита в Узбекистан выступил с инициативой создания антиталибского* фронта. Он будет поддерживаться созданием совместной системы противовоздушной обороны с Таджикистаном и новым стратегическим партнерством с Узбекистаном. Это партнерство базируется на инициативе Вашингтона, который надеется, что Узбекистан после ухода западных войск из Афганистана будет служить резервным опорным пунктом для борьбы с афганскими террористами.
Если эта новая стратегия окажется жизнеспособной, Россия с минимальными усилиями повысит свое значение в регионе. Еще важнее, что, если она так поступит, это не вызовет ответной реакции третьих стран. Китай этому противиться не будет, так как Пекину нужна стабильная Средняя Азия, чтобы воплощать в жизнь свою стратегию «Один пояс, один путь». Если страны Средней Азии составят единое экономическое пространство, транспортировка товаров будет связана с меньшим количеством бюрократических препятствий.
Иранские амбиции в регионе
Россия сможет в мягкой форме контролировать и иранские амбиции в регионе, особенно если ей удастся привлечь Иран в ЕврАзЭС, что может помочь Тегерану обойти санкции США. Экономические амбиции Турции в Средней Азии будут оттеснены на второй план, а сильное российское присутствие укрепит русскую культуру и не позволит пантюркизму пустить там корни. И наконец: если ЕврАзЭС станет платформой для переговоров, где не будет доминировать Россия, то и у западных стран не найдется причин грозить проекту санкциями.
Подобная стратегия предполагает, однако, что Россия усилит влияние, но не будет иметь тотального контроля, и ей придется сделать ряд уступок. Москва уже увидела, к чему может привести введенный в ЕврАзЭС принцип консенсуса, когда Армения против воли России отвергла участие Азербайджана в заседании межгосударственного Совета блока.
Кремлю придется привыкать действовать неторопливо. Он должен будет понять, что ему не всегда удается настоять на своем. Единственный вопрос — в том, хватит ли у Москвы терпения и времени для реализации новой стратегии. И — что еще важнее — будут ли среднеазиатские страны доверять мирным намерениям Москвы.
* Талибан — террористическая организация, запрещена в РФ