Он внезапно заплакал, когда хор из 20 одетых в белое детей начал исполнять на русском языке перед собравшейся публикой песню из его любимого фильма «Рождество Христово», рассказывающем о братании французских и немецких солдат во время Первой мировой войны. Мы расстались с Пьером Малиновским в 2019 году в Смоленске на раскопках останков наполеоновского генерала Шарля Гюдена.
Теперь мы можем его увидеть с красными гвоздиками в руках в Волгограде, бывшем Сталинграде, где он запланировал еще более безумный проект. В эту дождливую апрельскую субботу он стоит рядом с губернатором Волгоградской области Андреем Бочаровым на Мамаевом кургане, месте крупнейшей битвы в истории — Сталинградского сражения. Здесь проходит грандиозная церемония, которую Малиновский открыл вместе со своими российскими партнерами.
«Церемонию организовали городские власти, Министерство обороны, Министерство культуры, Росгвардия и я», — уточнил он. Много людей были ошеломлены, увидев, как француз сумел увлечь местных своими несколько авантюрными идеями, особенно в период максимальной напряженности между западными странами и Россией, но им в конце концов пришлось смириться, учитывая его связи в верхних эшелонах власти. И нужно признать, что шоу стоило того.
Под монументальной статуей Родины-Матери высотой 87 метров, одной из самых высоких в мире, этакой Ники Самофракийской с мечом, взмахнувшим к черному небу, 37 останков русских солдат, погибших на местных полях сражений, захараниваются рядом со своими братьями по оружию в свежевырытой могиле мемориала. В сумеречном свете звуки военного оркестра и орудийного салюта эхом разносятся по огромной эспланаде, пересеченной небольшими надгробиями, которая возвышается над городом и спускается вдаль к широкой Волге, где тысячи русских солдат погибли под бомбами и снарядами врага, защищая город. Сталинград — мать всех сражений.
Плывя по Волге, можно увидеть длинную надпись, начертанную на стене из камня в том самом месте, где высадились наступающие с восточного берега противники гитлеровцев. Она заканчивается словами: «Мы победили смерть!» В городе, поднявшемся из руин после войны, много танковых орудий, надписей, памятников во славу павших здесь бойцов.
Трудно представить, чтобы снайперы тогда прятались за окнами гостиницы «Волгоград» — пятизвездочной гостиницы, где мы остановились вместе с французской делегацией и гостями Малиновского. В нескольких сотнях метров отсюда маршал Паулюс, командующий 6-й немецкой армией, был захвачен 31 января 1943 года в подвале разрушенного универмага, ныне превращенного в музей. С момента окружения группировки из 330 000 немцев 23 ноября 1942 года, две трети этих солдат погибли в боях, а также от голода и холода. Русские взяли в плен оставшиеся 90 тысяч немецких военных, в том числе 25 генералов, изъяли тысячи танков, самолетов и орудий. Германия потерпела колоссальное поражение.
«Официальные лица мне говорили: хоронить солдат на Мамаевом кургане? Невозможно, — с усмешкой поясняет Малиновский. — Это меня взбудоражило. Мне до лампочки, я смотрю им прямо в глаза. Путину эта идея нравится». Потому что, как бывший военный, этот бывший помощник Жана-Мари Ле Пена и президент Фонда развития русско-французских исторических инициатив пользуется неизменной поддержкой президента России. С Путиным Малиновский встречался несколько раз, пользуется Малиновский и поддержкой путинской правой руки — Дмитрия Пескова, чья дочь Елизавета является вице-президентом фонда.
Финансовую составляющую обеспечивает неизвестный олигарх, увлеченный военной историей. Все это вызывает недовольство у местных руководителей с небольшим дипломатическим опытом. «Я сказал губернатору Волгограда: „Вы знаете, во Франции была популярна дуэль. Давайте найдем какую-нибудь площадку, чтобы решить этот вопрос". На этом все закончилось». Отметим, что губернатор, прославившийся своими боевыми подвигами во время чеченской войны, не похож на шутника. 33-летний симпатичный парень, дерзкий, взъерошенный, всегда на грани, Пьер Малиновский изобретал на протяжении многих лет новый вид шоу — шоу исторических событий, основанное на научных исследованиях, проведенных археологами из обеих стран, и эксгумации останков солдат. Все это завершается церемонией, которую освещают СМИ всего мира. «Но это работает только в том случае, если есть особые символы», — объясняет он.
Вот почему среди гостей присутствуют два члена семьи де Голля, одного из немногих французов, известных в России, особенно после его визита в Сталинград зимой 1944 года, а затем после его триумфального визита в 1966 году. Это 59-летний Лоран, внук Жака де Голля, младшего брата лидера Свободной Франции. Его сын Бертран занимается раскопками на обширной равнине вместе с французскими и русскими археологами. «Для меня это особенный момент, — говорит Лоран де Голль. — Генерал де Голль дважды чтил память бойцов. Мой отец часто бывал в России. Я познакомился с Пьером Малиновским в Москве, я прислушался к нему и уверен, что он действует искренне и мы можем ему доверять. Я приехал сюда для того, чтобы соединить человека с памятью, чтобы создать мир во всем мире». На месте раскопок его 25-летний сын Бертран, высокий брюнет с ниспадающей на лицо прядью волос, признается: «Когда ты носишь имя де Голль, твой отец — историк, а тебе предлагают поработать на раскопках в Сталинграде, ты тут же соглашаешься».
В холле гостиницы «Волгоград» мы встречаем внука маршала Чуйкова, защитника города, и среди членов французской делегации Мориса Леруа, бывшего министра в правительстве Николя Саркози, вновь вернувшегося в бизнес в России. Встречаем мы и Ксавьера Эммануэлли, основателя группы социальной скорой помощи, примчавшегося сюда, как только услышал слово «Сталинград». «Я здесь, потому что Сталинград — переломный момент войны, — объясняет он. — Без самопожертвования русских мы жили бы сейчас в варварском и жестоком мире. Здесь произошло сражение Гога и Магога».
Но приключение Малиновского в бывшей советской стране также иллюстрирует то, что осталось от франко-российских отношений. Инстинктивно поняв, что память — основа всей политики, этот уроженец Оренвиля, который всю свою жизнь копал землю, не слишком заботясь об административных разрешениях, на время стал неофициальным послом между Кремлем и Елисейским дворцом.
Во время восьми лет службы в армии его неподобающие поступки были зафиксированы радарами спецслужб. После перехода в Национальный фронт он получил уведомление от Интерпола — уже аннулированное — о том, что он был одним из участников экспедиции, организовавшей побег французских пилотов, принимавших участие в деле известном под названием «Эйр Кокаин» в 2015 году. Но когда в 2016 году он обнаружил недалеко от своего дома останки солдата российской армии, погибшего во время наступления на гору Спин в 1917 году, Малиновский вдруг проникся важностью миссии по сохранению памяти этого солдата. Тогда на Малиновского обратил внимание сначала российский посол в Париже Александр Орлов, а позже Путин.
Для хозяина Кремля отдавать дань жертвам войны — одно из важнейших дел в жизни. Критики говорят, что оно прекрасно вписывается в его стратегию милитаризации и поддержания напряженности в обществе. Надо сказать, что Путину пока мало что есть предложить своим людям: продолжительность жизни в 67,7 лет для мужчин и 50-е место по официальным доходам на душу населения, что все-таки ставит Россию рядом с быстро растущей Малайзией, пока не производят впечатления. хотя по сравнению с Ельциным это явное улучшение ситуации, у Путина нет ничего, чтобы предложить своему народу, кроме возвеличивания сопротивления, которое этот народ оказал нацистским оккупантам.
А в Елисейском дворце Эммануэль Макрон задумал, несмотря на санкции и изоляцию России, построить с ней особые отношения, основанные на долгой общей истории. Отсюда и приглашение Владимира Путина в Версальский дворец в 2017 году, а затем в форт Брегансон в 2019 году. На этом нелегком пути была веха: похороны наполеоновского генерала Гюдена в усыпальнице Доме Инвалидов к двухсотлетию со дня смерти Наполеона в присутствии двух глав государств могли бы положить начало примирению. Но отравление, а затем арест Алексея Навального разбили мечту Пьера Малиновского. Прошли те времена, когда он бродил в футболке по коридорам Елисейского дворца, снимал себя на смартфон и получал текстовые сообщения от советников президента. Сегодня он говорит, что потерял поддержку власти. «Но мне и так наплевать на французские дела. Я живу в Москве. Во Франции меня больше нет, у меня даже нет банковского счета».
Российская столица также является хорошей площадкой для популизма в преддверии президентских выборов во Франции, и Елисейский дворец наблюдает за связями Малиновского, как за закипающим молоком. Француз не скрывает своего восхищения Жаном-Мари Ле Пеном, который всегда его поддерживал. И если он расстался с его дочерью Марин, то его лучшую подругу зовут Марион Марешаль… Ему также приходится иметь дело с судебными разбирательствами во Франции. В декабре 2020 года он откопал, очевидно, без разрешения, вход в туннель Винтерберг недалеко от Краона, где в 1917 году были заживо похоронены несколько сотен немецких солдат. Эта находка стоила ему долгих допросов в жандармерии. При скудной поддержке со стороны Елисейского дворца, который, однако, был осведомлен о проекте.
Это адское прошлое не касается пятерых французских археологов, которые вместе со своими русскими коллегами проводят раскопки на поле битвы примерно в двадцати километрах от города. Они часть другого времени. О масштабной битве свидетельствуют тела русских и немецких солдат, обнаруженные перемешанными на дне двух десятков ям, вырытых в глинистой земле огромной равнины. «Поразительно то, что тела сильно пострадали, — объясняет Мишель Синьоли, антрополог, специалист по братским захоронениям. — Их поспешно бросали в воронки от снарядов и люки. На самом деле траншей нет, это передвижная война. С российской стороны много молодых». Пятнадцатилетние подростки оказались в эпицентре величайшего военного противостояния всех времен. Мы видим это по шлемам, слишком большим для их мальчишеских еще маленьких черепов. А рядом погибшие женщины, в чьих сумках мы нашли бинты, а также флакончики с духами.
Чтобы добраться до места раскопок, нужно сесть на УАЗик, что-то вроде микроавтобуса 4×4, который может проехать где угодно, перепрыгивая с одной грязевой колеи на другую. Русские охотники за сокровищами — это специалисты. Здесь эксгумация тел как дань памяти — это что-то, похожее на национальный вид спорта. Конечно, есть и мародеры, ищущие предметы, которые можно хорошо продать в Интернете, так как их привезли с самого смертоносного поля битвы в истории.
Атмосфера в команде из пятидесяти энтузиастов прекрасная. Тем более, когда Пьер Малиновский появляется с бутылками шампанского и пачками денег, чтобы оплатить материальные затраты, в три раза превышающие цену труда российских землекопов, очарованных этим человеком, который общался с Путиным. Сидя в УАЗике, Пьер Малиновский признает: он «бронированный». Его последнее увлечение — покупать исторические реликвии: жилет дофина Людовика XVII за 20 000 евро; волосы и посмертная маска Наполеона; кусок его надгробия, салфетка коронации Людовика XVI и Марии-Антуанетты. «Надо действовать быстро, иначе китайцы у нас все уведут», — восклицает он в подпрыгивающем УАЗике. А вот почему он не боится русских?