Андрей Сахаров — великий человек. Он — изобретатель советской водородной бомбы, так называемой царь-бомбы, позволившей сталинскому СССР общаться с США на равных. Став академиком в 32 года, он трижды получал самое высокое звание — Герой Социалистического Труда, а также множество других наград.
Но есть и еще один, совершенно другой Сахаров, которого лишили всех государственных наград, у которого дома проводили бесчисленные обыски, который из-за протеста против ввода советских войск в Афганистан был сослан в Горький (сегодняшний Нижний Новгород), которого ругали в газетах и с высоких партийных трибун. Но, несмотря на свою бомбу, Сахаров был борцом за полное разоружение, ведущим диссидентом Советского Союза, героическим защитником прав человека и даже лауреатом Нобелевской премии мира.
Еще в 1961 году из-за наземных испытаний атомного оружия начался его конфликт с Хрущевым, затем малу-помалу он ввязался в войну и с другими правителями. Во всем его активно поддерживала жена Елена Боннэр — «мой мозговой центр», как он ее называл. Кстати, несмотря на лишение всех званий он оставался членом Академии наук. Петр Капица, легендарный физик, вступился на него и напомнил своим коллегам, что Гитлер в 1933 году исключил Альберта Эйнштейна из Прусской Академии наук. Полный внутренних противоречий, этот симпатичный человек, помимо Сталина, Хрущева и Гагарина, относится к десятке самых значительных личностей России ХХ века.
Когда всемирно известный Андрей Сахаров умер в декабре 1989 года, совершенно никому не известный Владимир Путин был маленьким разведчиком в дрезденском Доме германо-советской дружбы, формально выполняя функции его директора. Как же получилось, что Путин сейчас, в год столетия со дня рождения Сахарова, является фактически российским царем, формально выполняя функции президента, в то время как Сахаров — исчезающая историческая тень? Некоторые формальности, правда, еще сохранились — в Москве есть впечатляющий Проспект Сахарова, во многих других российских городах улицы и площади названы в его честь. Но путинская Россия — антипод той страны, о которой мечтал Сахаров.
Сахаров уходит с исторической сцены, потому что в России его главные сподвижники — российские интеллигенты — уходят в небытие. Остались лишь немногочисленные маленькие очаги либеральной интеллектуальной мысли. К ним относится Сахаровский центр и некоторые до сих пор еще независимые средства массовой информации. Интеллигенция угасает, потому что стала жертвой своей собственной утопии. Во главе этой утопии, которая противопоставляла себя утопии коммунизма, стоял Сахаров, честный ученый в трогательных подтяжках, не выговаривающий «р», верящий в то, что народ мечтает о либеральном правительстве, о свободе совести и других высоких идеалах.
Но народ, мечущийся во время перестройки в конце 80-х годов между шквалом красивых слов и убогой жизнью, надеялся получить от советских структур КГБ защиту от бандитов и олигархов. Окруженный беспощадными стражами порядка, он научился у государственного телевидения, которое у нас в народе до сегодняшнего дня считается голосом правды, понимать основополагающие истины путинского режима.
А они таковы: мы окружены враждебными цивилизациями, НАТО опасно приблизилась к нашим границам, Запад хочет расчленить Россию как труп. Нас спасают патриотизм, духовные скрепы православия и направленная против Америки дружба с Китаем.
Если бы Сахаров был еще жив, то его на месте хватил бы инфаркт. Такого тесного сращивания КГБ с народом он себе представить не мог. Возникло государство, уникальное в истории России, с новоиспеченными масонами во главе — офицерами и фаворитами Госбезопасности.
Откуда же явились эти новые правители? Свое несчастное детство они провели на задворках городов — маленькие хулиганы из городских низов, уличные мальчишки, которых у нас называют «гопниками». Быстро обижающиеся, агрессивные типы, любящие своих и ненавидящие всех, кто от них отличается. Повзрослев, они надели военную форму и украсили себя погонами.
Ошибка Сахарова (как и всей либеральной интеллигенции) состояла в том, что он не понял, что русский народ — это не абстрактная категория, а исторически сложившееся явление, возникшее из крепостного права, отсутствия элементарной политической культуры, архаичных ценностей и культа силы.
Для народа три богатыря с Ильей Муромцем во главе, вооруженные копьями и булавами, мифологические фигуры, воспетые и изображенные русскими поэтами и художниками — защитники российских границ, так сказать первые русские кагэбэшники, потому что именно КГБ традиционно отвечал за охрану границ СССР. Весь Советский Союз обожал телесериал «Семнадцать мгновений весны». В этом гимне КГБ главный герой Штирлиц работает на советскую военную разведку в логове льва, в гитлеровской Германии. Он пользовался не меньшей народной любовью, чем Гагарин.
Сахаров, выступавший в брежневское время против реабилитации Сталина, был бы в ужасе, узнав, что в путинской России половина (если не больше) населения считает Сталина положительной исторической фигурой. А как же быть с Большим террором 30-х годов? Он — и это сейчас весьма распространенное в народе мнение — дал якобы Сталину возможность очистить армию и государственный аппарат от предателей и таким образом победить Гитлера. Такова сейчас политическая мораль.
На этом фоне флегматичный Путин, втайне мечтающий о том, чтобы объединить под своей властью все территории СССР и договориться с США и Китаем о разделе мира, при всех своих ужасных локальных войнах, дипломатических и прочих скандалах, затягивания гаек, историей с Навальным — еще не самый плохой партнер для переговоров для Запада. И это мое утверждение посмертно окончательно сразило бы Сахарова.
Ведь в конце концов Сахаров был сказочником, как Ганс Христиан Андерсен. Он рассказывал, как можно победить Снежную королеву мировой истории слезами сострадания и любви. Слезы действительно текут, но Снежная королева становится только могущественнее. Национал-популизм пользуется все большей популярностью не только в России, но и во многих других странах. Путин торжественно объявил о смерти либерализма. И это уже финал сахаровской сказки, знаменующий его закономерное и трагическое исчезновение из русской истории, во всяком случае пока, до конца эры царя Путина.