Белоруссия, которую мы теперь называем Беларусь, часто называют последней диктатурой Европы. Это не совсем правильно. Россия сама по большому счету — диктатура, хотя Путина его народ поддерживает несколько больше, чем белорусы — его минского коллегу.
Вплоть до конца прошлого лета Белоруссия была диктатурой почти позабытой, несмотря на то, что географически она расположена совсем рядом с ЕС. Но явное мошенничество диктатора Лукашенко на выборах, последовавшие за ним масштабные народные протесты и жесткие репрессии режима против народа, вынудили мир обратить туда на некоторое время свой взор. И мир вот-вот уже должен был снова потерять к стране интерес, как вдруг в начале недели Лукашенко с помощью вооруженных сил вынудил приземлиться в Минске летевший из Афин и Вильнюс пассажирский самолет — для того, чтобы задержать оппозиционного журналиста, бывшего на борту.
Реакция на это была справедливо резкой. Когда соседняя с ЕС страна вынуждает приземлиться пассажирский самолет, следующий из одной европейской столицы в другую, — это откровенно враждебное действие, которое идет вразрез со всеми международными конвенциями. ЕС в ответ на него ужесточил свои санкции и прекратил пускать к себе самолеты из Белоруссии.
Проблема для ЕС и остального мира в том, что на практике-то эти санкции не особенно эффективны. Белоруссия — марионеточное государство Москвы. Лукашенко временами пытался несколько дистанцироваться от Путина, но после того, как его позиции ослабели, нет никаких сомнений, кто теперь решает.
Санкции ЕС приводят к тому, что Белоруссия все больше зависит от своего господина в Кремле. Но у ЕС нет иного выбора, кроме как таким образом жестко выразить осуждение Лукашенко и по возможности поддержать демократических активистов страны. Но опять-таки — проблема ЕС называется «Россия». Если не изменится авторитарный режим в Москве, Белоруссия останется диктатурой. Кремль уже потерял контроль, пусть и не весь, над большей частью Украины. Он не собирается упустить еще и Белоруссию.
Но как повлиять на Россию? В теории ЕС мог бы еще жестче выступить против России с экономическими санкциями. Но российский газ по-прежнему согревает множество домов в Восточной Европе (включая Финляндию). Экономические интересы, связанные с торговлей с Россией, очень сильны в некоторых регионах, и среди стран ЕС по этому вопросу царит раскол. Берлин прямо сейчас строит новый газопровод между Россией и Германией.
В придачу к этому ухудшение отношений между Россией и ЕС способствует укреплению российско-китайских связей. ЕС приходится сталкиваться со своего рода авторитарными матрешками, где Китай — самая большая, Россия — средняя, а Белоруссия — маленькая.
У ЕС нет особого выбора, кроме как терпеливо и дальновидно вести работу по либерализации российской власти. В ходе этой работы, конечно, придется занимать и жесткую позицию, когда это нужно. Кремль не интересуют проповеди, но он прислушивается к языку силы. Стратегия, продуманная с учетом этого, может дать определенные результаты.
Истина, однако, в том, что проблемы России уходят корнями глубоко в историю. Менять Россию изнутри — очень сложная задача, но снаружи это сделать еще сложнее. Если путинский режим падет, например, из-за экономического давления, а Россия еще не успеет либерализоваться, очень вероятно, что в стране просто установится новый авторитарный режим. Возможно, даже еще более националистический и непредсказуемый, чем нынешний.
Россию пытаются европеизировать вот уже более трех сотен лет. И процесс этот идет так же медленно, как текут великие российские реки. И все же ЕС не должен отказываться от этой цели.