Как быть с сообщениями о том, что хакеры, связанные с российскими спецслужбами, выбирают в качестве объектов для своих атак группы и организации, которые получают поддержку от Агентства США по международному развитию?
Я участвовал в довольно многих диалогах «второго трека», во время которых российская сторона обычно отрицает, что ей что-либо известно о таких действиях или что она их поддерживает. Поэтому я хотел бы обойтись без объяснений экспертно-криминалистического характера, и чтобы мы могли перейти к оценке принятия решений Кремлем, исходить из того, что в рамках этой статьи мы предполагаем, что кибератаки исходили из российских источников.
На фоне этого разоблачения — и связанных с ним сообщений о том, что эти вторжения в компьютерные системы продолжаются, а не являются делом прошлого, возникает вопрос о том, каковы намерения Москвы. Эти кибератаки происходят в то время, когда после сложного периода в отношениях с Россией страны Запада предлагают помириться. Президент Джо Байден подтвердил, что в июне он проведет личную встречу с президентом Владимиром Путиным в Женеве, а президент Эммануэль Макрон призвал лидеров западных стран пересмотреть вопрос о целесообразности введения новых санкций в отношении России. С какой же целью можно настойчиво продолжать то, что может быть воспринято лишь как агрессивные действия?
Грэм Эллисон (Graham Allison) посоветовал бы нам рассмотреть возможность подавляющей организационной рутины — то есть те структуры российских государственных спецслужб, которым поручено использовать кибер-средства, получив общие указания, выполняют действия, не проконсультировавшись с вышестоящими инстанциями. В конце концов, как отметил Эллисон в книге «Суть решения» (Essence of Decision), в самый опасный момент Кубинского ракетного кризиса, когда любой просчет мог спровоцировать войну, ВВС США продолжали выполнять свои регулярные полеты по проверке реакции советской ПВО в Тихом океане в соответствии с запланированным графиком дежурств.
Можно также предположить, что эти действия являются тщательно продуманными мерами со стороны группировок внутри российских государственных спецслужб, которые либо выступают против нормализации отношений с Западом, либо хотят в преддверии встречи Байдена и Путина продемонстрировать решимость и технические возможности России, чтобы Москва могла взаимодействовать с Вашингтоном с позиции силы и превосходства. Опять же, у нас есть прошлые примеры, в частности, пример того, как киберактивность России в 2016 и 2017 годах была направлена на то, чтобы продемонстрировать возможности России и уязвимости США в качестве закономерной предпосылки к возникновению надежд России на участие в переговорах с Вашингтоном по контролю над кибероружием. Конечно, русские просчитались, недооценив внутриполитическую реакцию в США, особенно среди демократов, которые в противном случае выступали бы за дипломатическое взаимодействие и которые были в ярости из-за действий России, воспринятых в качестве причины поражения Хиллари Клинтон на президентских выборах 2016 года.
Но есть и третий аспект, который необходимо изучить — и к тому же этот аспект помогает объяснить, почему Белоруссия предприняла такой рискованный и провокационный шаг (инсценировать террористическую угрозу на борту самолета компании «Райанэйр», чтобы заставить его приземлиться в Минске и получить возможность задержать журналиста и оппозиционного активиста Романа Протасевича). А также объяснить, почему Россия, судя по всему, поддерживает белорусского лидера Александра Лукашенко, несмотря на то, что мировая общественность осуждает его за эти действия. Две недели назад российские пранкеры Вован и Лексус, которые в прошлом заставляли американских чиновников отвечать на их звонки, якобы убедили высокопоставленных лиц в Национальном фонде поддержки демократии, включая его президента, что являются помощниками лидера белорусской оппозиции Светланы Тихановской. Видео якобы имевшего место звонка в зуме вроде как демонстрирует поддержку протестов не только в Белоруссии, но и в России. Этот розыгрыш не стал поводом для смеха ни в Минске, ни в Москве — и, по мнению некоторых в России, похоже, служит подтверждением того, что конечной целью политики США будет смена режима.
Это критический год для российской политики, поскольку Кремль пытается создать условия, в которых будет улажен «вопрос 2024 года» и решения Путина о своем политическом будущем. Несмотря на постоянно меняющийся характер отношений между Путиным и Лукашенко, Кремль (при том, что он не против «управляемого» ухода Лукашенко с политической сцены когда-нибудь в будущем) непреклонен в том, что Лукашенко не должен быть свергнут в результате какого-либо народного восстания. В конце этого года состоятся выборы в Думу, которая будет руководить дальнейшими изменениями в российской политической системе, и, в соответствии с наполеоновским подходом к народному голосованию, Кремль хочет, чтобы голосование стало свидетельством общественного доверия к системе. Учитывая эти реалии, организация «Открытая Россия» решила прекратить свою деятельность, поскольку Госдума принимает закон, ужесточающий уголовную ответственность за любые виды участия в деятельности организаций, включенных в список «нежелательных» организаций.
Последняя серия хакерских атак, которые, судя по всему, направлены на сбор информации об НПО, занимающихся продвижением демократии, осуществляется параллельно со скоординированными мероприятиями по уничтожению сети активистов, созданной Алексеем Навальным, который сейчас находится в колонии. Как мы видели в прошлом году, российское правительство было готово рискнуть своими политическими и даже деловыми отношениями с Западом, чтобы нейтрализовать потенциальных политических соперников в стране.
Правительство Путина все еще борется с последствиями войны цен на нефть 2020 года и пандемии коронавируса, которые оказали негативное влияние на российскую экономику и политическую систему. В российском обществе существует скрытое недовольство. Хакерские атаки являются мощным напоминанием о том, что Москва не доверяет доброй воле администрации Байдена и предостерегает от попыток использовать беспорядки в России в качестве оружия. Сейчас, когда США готовятся к женевскому саммиту, важно понять эту позицию.