Больше всего конфликтов в отношениях России и США приходится на область глобальной безопасности. Будь то широкомасштабная слежка за Россией со стороны США через PRISM (программа электронного шпионажа США, прим. пер.) или кибератаки, запущенные российскими хакерами против Соединенных Штатов, — так называемое «хакерское вмешательство во всеобщие выборы» и кибератака Sunburst — все это является наиболее яркими событиями в сфере международной безопасности. Важность сетевой безопасности продолжает расти, поскольку системы командования, контроля и связи ядерного оружия также становятся объектами кибератак, что создает огромный риск для стратегической стабильности Соединенных Штатов и России.
До инцидента с Эдвардом Сноуденом Америка и Россия достигли консенсуса по вопросам кибербезопасности и приняли меры по укреплению доверия, включая механизмы горячей линии и прозрачности. Когда Россия приняла просьбу Сноудена о предоставлении убежища, США прервали механизм диалога с ней в области киберпространства. Из-за отсутствия диалогового механизма конфликт между двумя сторонами в области интернета легко обостряется, и малейшие колебания вызывают кризис.
По мере модернизации и развития систем управления, контроля и связи ядерного оружия они стали более тесно связаны с сетевой безопасностью. Хотя информационные технологии усиливаются вместе с ростом ядерных стратегических сил, они также создают все более серьезные угрозы кибербезопасности для систем командования ядерными силами. Кибератаки на системы стратегического командования и управления ядерных стран, включая атаки на киберуязвимости систем управления и контроля ядерного оружия и систем спутниковой связи, киберугрозы со стороны третьих сторон и отсутствие доверия в киберпространстве между странами усугубляют влияние интернета на ядерную стабильность.
Судя по опыту взаимодействия Соединенных Штатов и России в области стратегической стабильности, из-за специфичности ядерного оружия любые инциденты в области кибербезопасности, нацеленные на ядерный арсенал, заставляют их проявлять бдительность, тревогу и замешательство, а также ослабляют их уверенность в надежности и целостности систем ядерного сдерживания. Когда Соединенные Штаты и Россия обнаруживают вторжения в свои стратегические сети, соответствующим должностным лицам трудно определить истинные намерения злоумышленников. Это сетевое вторжение может быть сделано для обороны — ради получения раннего предупреждения о будущих атаках; но оно также может быть наступательным — в качестве пилотного действия, направленного на прерывание или уничтожение системы раннего предупреждения другой стороны, а также системы командования, управления и связи, относящейся к ядерному сдерживанию. Когда намерения злоумышленника неизвестны, сотрудники службы безопасности, вероятно, сделают худшее предположение из возможных после обнаружения вторжения. Быстро растущее давление может побудить защищающуюся сторону нанести удар первой, если дальнейшие действия противника сделают для нее невозможным или затруднительным нанесение такого удара.
Поэтому при любой кибератаке на систему ядерного командования и контроля ядерная страна, подвергшаяся атаке, столкнется с огромным давлением не эскалировать конфликт и не применять ядерное оружие до того, как ее ядерный потенциал будет уничтожен. В то же время, по сравнению со зрелым опытом ядерного сдерживания, урегулирования кризисов и эскалации, снижения градуса конфликтов между крупными державами в традиционной ядерной области, государствам в настоящее время не хватает не только всеобъемлющего и точного понимания угрозы, которую представляет недостаточная кибербезопасность для ядерного оружия, но и всестороннего и точного понимания того, каким образом урегулировать подобные кризисы и не допускать эскалации, между ними также отсутствует консенсус в отношении мер по снижению градуса конфликтов.
С точки зрения контроля над вооружениями США и России в области стратегической стабильности, кибербезопасность сделала ранее существующие системы вооружений сторон неэффективными. Это связано с тем, что кибербезопасность или кибероружие создается на основе кода и хранится виртуально. Когда обе стороны ведут переговоры по контролю над вооружениями, очень сложно провести проверку, расследование и оценку «кибероружия» другой стороны. Это приводит к тому, что даже если обе стороны достигли определенного соглашения о контроле над вооружениями, затруднительно подтвердить, что другая сторона действительно полностью его соблюдает. С другой стороны, развитие информатизации породило неядерные системы стратегического оружия, создавая ядерное и неядерное оружие, способное существовать на одной платформе, что значительно ослабило соответствующие коэффициенты стратегической безопасности Соединенных Штатов и России. Например, если спутники используются в качестве систем раннего предупреждения как для обычного, так и для ядерного оружия, любое нападение на спутниковые системы вызовет беспокойство у высокопоставленных лиц, принимающих решения. Цель кибератак состоит в том, чтобы парализовать ядерное оружие, вызывая тем самым чрезмерную реакцию и контратаки, а также усугубляя эскалацию кризиса.
Поскольку Соединенные Штаты и Россия уделяют все больше внимания кибербезопасности и стратегической стабильности, стратегические круги призывают как можно скорее возобновить диалог сторон на высоком уровне в области контроля над вооружениями, добавив в повестку стратегического диалога пункт о кибербезопасности с целью создания определенного механизма управления и контроля. Российские эксперты и ученые предложили обеим сторонам по аналогии с действующим советско-американским «Соглашением о предотвращении инцидентов в открытом море и воздушном пространстве над ним» от 25 мая 1972 года сформулировать новое «Соглашение о предотвращении инцидентов в информационном пространстве». Чтобы способствовать укреплению взаимного доверия между двумя сторонами в области киберпространства, Америка и Россия должны гарантировать, что они не будут вмешиваться во внутренние дела друг друга, включая избирательные процессы, в том числе с использованием ИКТ и высокотехнологичных методов.
Кроме того, возрастает уровень угроз, которые испытывают правительства обеих сторон. Джо Байден и Владимир Путин заявили, что обеим сторонам необходимо начать диалог по вопросу стратегической стабильности. Не так давно Путин также предложил выпустить международный закон, направленный на предотвращение киберконфликтов, и установить взаимовыгодное партнерство в глобальном киберпространстве. Что еще более важно, международное сообщество должно совместными силами сформулировать универсальные и справедливые законы ответственного поведения стран в киберпространстве, установить четкие и понятные стандарты приемлемого и неприемлемого поведения и сделать их юридически обязательными.
Лу Чуаньин (鲁传颖) — генеральный секретарь и научный сотрудник Центра исследований международного управления киберпространством Шанхайского института международных исследований