Тот, кто начинает верить собственной пропаганде, подвергает свою жизнь опасности. В феврале 1941 года на экраны немецких кинотеатров вышел фильм «Победа на Западе» — на первый взгляд обычная документальная кинолента о военном походе во Францию (и страны Бенилюкса) в мае и июне 1940 года. Министр пропаганды Геббельс нашел кинопродукт верховного командования вермахта «вполне годным к употреблению», однако 22 января 1941 года сделал такую пометку о фильме в дневнике: «Требуются некоторые небольшие доработки». Неделей позже он написал: «Вторая половина дня: о военном фильме „Победа на Западе". Фильм имеет целый ряд недостатков, но материал настолько сильный, что в конечном итоге фильм получился очень убедительным. На публику — в основном офицеров — он производит глубокое впечатление».
Однако главной проблемой фильма заключалась, конечно, не в каких-то там «недостатках», а в его воздействии на зрителей. Едва ли кто-нибудь из них смог не проникнуться мыслью, что благодаря стратегии блицкрига вермахт способен одолеть всех мыслимых и немыслимых противников. Именно убежденность в этом стала одной из причин катастрофы похода на восток.
Но что было не так в главной идее фильма «Победа на Западе», если отвлечься от нацистской пропаганды? Например, расистского подтекста, когда темнокожих военнопленных французской армии почти в конце фильма заставили исполнить какой-то экзотический танец.
Это показали уже бои за Нарвик в апреле-июне 1940 года, произошедшие между победами на западе и востоке, лишь задним числом названными блицкригами. Немцам там грозило такое поражение, что сам Гитлер разрешил войскам отступить и подвергнуться интернированию в одном из нейтральных государств. Но так как бои в Норвегии с точки зрения вермахта все же закончились победой, то этот пример неудавшегося блицкрига был быстро забыт.
Далеко идущие последствия имело то обстоятельство, что быстрые победы, прежде всего в войне против Франции, были неверно интерпретированы. Военный историк Карл-Хайнц Фризер (Karl-Heinz Frieser), автор многократно переизданного и переведенного на многие языки фундаментального труда «Легенда о блицкриге», доказывает, что этот успех базировался не на продуманном планировании, а на «во-первых, непостижимых случайностях, во-вторых, на непостижимых ошибках западных союзников, в-третьих, на непостижимой самодеятельности некоторых отчаянных танковых генералов».
Сразу после победной западной кампании Гитлер сказал Вильгельму Кейтелю, тогда еще генерал-полковнику, главнокомандующему вермахта и посему самому высокопоставленному солдату Третьего рейха: «Теперь мы показали, на что способны. Поверьте мне, поход на Россию будет по сравнению с этим лишь игрой в песочнице». Высказанная им мысль становилась в последующие месяцы все более популярной, чему не в малой степени способствовал и пропагандистский фильм «Победа на Западе».
А ведь при этом блицкригу против Франции не предшествовало соответствующее планирование, о чем пишет и Фризер: «Это была скорее невольная импровизация». Когда в апреле 1941 года вторжение в Королевство Югославия в течение всего нескольких дней завершилось победой вермахта, мышление политического и военного руководства гитлеровской Германии окончательно иммунизировалось от любого сомнения в якобы обреченной на успех концепции блицкрига. Вожди рейха были уверены, что обладают единственно верным рецептом для ведения блицкрига по всему миру.
При этом Третий рейх был ни в коей мере к такой войне не подготовлен. Экономика в 1940 году еще не была переведена на преимущественно военное производство. Номинальное удвоение числа танковых дивизий с десяти до 20 к запланированной дате нападения на Советский Союз (15 мая 1941) произошло только на бумаге: из десяти дивизий с двумя танковыми полками и одним пехотным полков в каждой было сформировано 20 соединений с одним (слегка усиленным) танковым и двумя пехотными полками.
Если танковая дивизия весной 1940 года в зависимости от типов танков располагала от 218 до 328 машин, то в следующем году ее номинальная мощность составляла 140 гусеничных танков Pz II, III и IV. Но даже обе новые и более тяжелые модели еще во время западной кампании уступали в огневой мощи французским и британским танкам, а их успех был обусловлен не техническими, а тактическими причинами.
Правда, танки Pz III, призванные стать стандартными моделями немецких танковых дивизий, были позже оснащены более мощной пушкой калибра 5 сантиметров вместо прежних 3,7 сантиметра. Но уже в первые недели войны против Советского Союза обнаружилось, что эти танки уступают новой стандартной модели Красной Армии — танку Т-34, выпускаемого тысячами.
Поход на СССР, который планировался как блицкриг длительностью не более трех месяцев, превратился помимо прочего и поэтому (а также из-за обширности региона и буквально неисчерпаемых ресурсов сталинской империи) в долгую и трудную схватку. Этого не ожидали ни политические руководители, ни соответствующие штабы — они были во власти самовнушения, нашедшего свое выражение и в фильме «Победа на Западе». Но можно назвать это и «самообманом».