Елена Вавилова и её муж 23 года обманывали весь мир. Сначала в Канаде, а потом в Соединенных Штатах эта сибирячка изображала Трейси Энн Фоли (Tracey Ann Foley), скучного агента по недвижимедоваости. На самом же деле она и её муж Андрей Безруков (для всего мира Дональд Хитфилд) были агентами КГБ, в последствии получившем название СВР. Чтобы передавать информацию Москве, она оставила позади свою страну, жизнь и личность. Она в совершенстве выучила два языка. А ещё научилась приемам карате, обращению с оружием, азбуке Морзе и неподдающимся расшифровке кодам. Она притворялась подругой тех, кто пытался ослабить её страну, и привыкла видеть всё, не глядя по сторонам. Миссия закончилась в 2010 году, когда они увидели зависший над их домом вертолет: агенты ФБР ворвались в дом и арестовали их перед шокированными детьми, которые тоже ничего не знали. Один из их начальников предал их.
Вавилову обменяли в ходе обмена шпионами между Москвой и Вашингтоном. Тогда Москва отпустила агента-предателя Сергея Скрипаля, который позднее пережил попытку отравления, а сейчас где-то спрятан. С Вавиловой жизнь обошлась лучше: сегодня она успешная писательница. Сидя в полумраке одного из московских кафе, она ждет журналиста, чтобы поговорить о своей новой книге «Женщина, которая умеет хранить секреты». В ней она поведала о своей жизни, изменив лишь несколько деталей.
Одним из её первых заданий в Канаде стало притвориться, что встречается со своим мужем в первый раз. На самом же деле они уже поженились в 1983 году в Томске, но в конце того же десятилетия сделали это ещё раз уже в Монреале. Они инсценировали ухаживания и влюбленность. «КГБ с нами повезло, мы были настоящей парой, — говорит Вавилова.
Она, не боясь вируса, пожимает руку и отвечает на вопросы о жизни «агента-нелегала», зная о сериале «Американцы». Сериал основан на её истории, но легенду расширили, добавив то, чего не было. Вавилова признает, что иногда её на самом деле можно увидеть в персонаже Элизабет Дженнингс (Elisabeth Jennings).
Вавилова жила с документами канадской девочки, которая умерла вскоре после рождения, хотя в реальности родилась в Томске в 1962 году. Так же, как и её в то время молодой человек, а потом коллега по шпионажу, Вавилова изучала историю в местном университете, когда КГБ впервые обратило на них внимание.
Оба подошли под характеристику своим потенциалом, а также «легко забываемой внешностью». Сначала нужно было выучить языки. Они начали учить французский и английский с нуля. Владеть двумя языками «полезно для агентов-нелегалов, потому что, если ты немного ошибешься или будет слышен акцент в английском языке, всегда можно сказать, что ты росла, говоря на французском и наоборот. Когда мы приобрели канадские личности, это было очень полезно». Все объяснения уже были заготовлены в их вымышленной истории, так называемой «легенде», которую они выучили досконально.
«Был один сложный момент, когда недалеко от нашего дома в Бостоне жил профессор-француз, он всегда стремился поговорить с нами на французском. Этого человека нужно было избегать, потому что люди с твоими контекстом опасны».
Но в целом было просто. Потому что «люди никогда не думают о шпионах, этим занимаются только те, кто их ищет, поэтому важно вести как можно более нормальную жизнь». Ни в коем случае нельзя приближаться к тем, кто работает в службах безопасности. «Хотя в „Американцах" соседи чуть ли не становятся с агентом КГБ друзьями, в реальной жизни такого не бывает, мы бы съехали на следующий день».
Вавилова утверждает, что не участвовала в миссиях, где требовалось кого-то убивать или применять силу. Кроме того, их учили определять, что за ними следят, и ускользать. За чашкой чая с апельсином и боярышником она делится несколькими простыми трюками: «На твоем пути должны быть перекрестки, чтобы можно было оглянуться и не выглядеть странно; нужно идти навстречу машинам по улицам с односторонним движением, чтобы за тобой не могли ехать; чтобы скрыться, нужно зайти в магазин или торговый центр, где есть выходы на разные улицы». Преследующие всегда выглядят одинаково: «Они всегда смотрят в сторону или вниз, вычислять их нужно по поведению, потому что те, кто тебя преследует, тоже хорошо обучены». Они ни разу не замечали, что за ними следят, хотя за несколько дней до ареста отметили несколько странных встреч.
В кино и сериалах советских агентов изображают как людей, способных получить информацию любым способом, в том числе, через соблазнение и секс. Вавилова уверяет, что ничего такого не было. На вопрос, выполнили бы она или её муж такой приказ и приняли бы они, если бы второй сделал это, они дают похожий ответ: «Если это поможет миссии, почему нет?» Однако, в любом случае, нелегалы такими методами не пользуются: «К обольщению прибегают только те девочки, которых в Москве учили компрометировать иностранцев, но будучи агентом-нелегалом, ты должен не компрометировать, а поддерживать хорошие отношения».
В их новой жизни у них почти не было связи с «Центром», так они называли Москву. Все сообщения они получали по радио, азбукой Морзе были зашифрованы цифры. «Обычно этим занималась я, потому что, принимая зашифрованные сообщения, я не делала ошибок», — вспоминает Вавилова. Это была её домашняя рутина. В ушах — наушники из 80-х, чтобы никто не услышал. Под рукой — стакан воды, чтобы сразу же уничтожить сообщение. Клише, когда агенты сжигают сообщения, в доме Дональда и Трейси Энн не работало: задымление — это совершенно не то, что нужно шпиону. Все секреты поглощала чаша унитаза.
За все 23 года заграницей они ни разу не говорили на русском, даже оставаясь наедине. «Люди удивляются, но так всё становится проще, ты быстрее адаптируешься, и никто не может заметить это, подслушав тебя или прочитав по губам, такие люди у них тоже есть». Была и третья более сентиментальная причина: «Отказ от русского языка помогал забыть всё, что мы оставили позади, у нас, шпионов, тоже есть чувства». Через эти зашифрованные сообщения приходили и печальные новости личного характера: «Мой муж потерял отца, новость мы получили неделей позже. Моя сестра умерла… самое трудное в том, что ты не можешь поехать, но это всё — часть той жертвы, что ты должен принести».
За два десятилетия в Америке у Дональда и Трейси Энн родилось двое сыновей, которые никогда ни о чем не подозревали. «Когда они были маленькими, было проще, когда выросли — начались вопросы». Были и странности. Предполагаемые бабушки и дедушки были слишком стары и жили слишком далеко, чтобы приехать, но всегда присылали подарки на Рождество. В доме не было детских фотографий мамы и папы, но были их детские воспоминания. В доме они никогда не говорили о России, хотя у одного из сыновей были способности к математике, и он давал уроки в школе, где преподавали советские эмигранты: «Я ждала его на парковке, интуиция говорила мне, что если я войду, то замечу что-то, и они меня заметят».
Дети всегда считали их «настолько обычными родителями, что в подростковом возрасте даже заявили нам, что мы скучные по сравнению с теми, у кого процветающий бизнес». На самом же деле мама и папа, начиная с Брежнева и до Путина, были вовлечены в нечто более серьезное: «Мы никогда не работали против Америки, только ради мира, ведь чтобы не допустить настоящей войны нужна война секретная».