В странах Балтии, Украине, а также в части немецких СМИ критикуют президента ФРГ Франка-Вальтера Штайнмайера за «перекос» в немецкой культуре памяти о Второй мировой. Перекос в пользу России.
Ровно восемьдесят лет назад войска вермахта перешли государственную границу СССР на всём протяжении от Балтийского до Черного морей. Началась Великая Отечественная война, унёсшая только по официальным данным жизни около 27 миллионов человек. Вспоминают эту трагическую дату и в Германии. В стране прошел ряд памятных мероприятий, в числе которых возложение президентом ФРГ Франком-Вальтером Штайнмайером цветов к мемориалу памяти воинов Красной Армии в берлинском округе Панков, а также его выступление в германо-российском музее «Берлин-Карлсхорст». Именно здесь, в берлинском предместье Карлсхорст, в здании офицерского клуба бывшего военно-инженерного училища в ночь с 8 на 9 мая 1945 года германский вермахт подписал Окончательный акт о своей безоговорочной капитуляции. В своём выступлении Штайнмайер назвал агрессию нацистской Германии против Советского Союза «разгулом ненависти и насилия, радикализацией войны и превращением ее в безумие тотального уничтожения».
У старых грехов длинные тени
«Людей убивали всеми мыслимыми способами, проявляя невиданные прежде жестокость и зверства… Война немцев против Советского Союза была варварством убийц… Память об этом аде, абсолютной враждебности и дегуманизации других остается для немцев обязанностью, а для всего мира — предостережением», — напомнил Штайнмайер.
Речь президента Германии, которая должна была стать очередным символическим жестом примирения, спровоцировала (явно неожиданно для канцелярии главы государства) волну критики как внутри страны, так и за ее пределами. Собственно, с самого начала организация мемориального мероприятия пошла не по плану, обернувшись громким дипломатическим скандалом. На церемонию были приглашены пятнадцать послов, представляющих все бывшие республики СССР, однако часть из них, включая представителей Латвии, Литвы, Эстонии и Украины, в той или иной форме отклонила приглашение. Посол Украины в Германии Андрей Мельник одним только отказом не ограничился: он высказал своё возмущение тем фактом, что ключевое мероприятие президента Германии, посвящённое восьмидесятилетию гитлеровского вторжения в СССР, проводится в рамках российско-германского музея.
Демарш Украины
В своём письме на имя директора музея «Берлин-Карлхорст» Йорга Морре г-н Мельник подчеркнул, что с точки зрения украинской стороны, сам этот факт является оскорбительным. По словам посла незалежной, «такой равнодушный подход служит еще одним подтверждением отсутствия понимания чувств и душевного состояния украинцев, которых не замечают в качестве нации, понесшей одну из самых больших жертв» в ходе войны. В письме также сделан акцент на том, что само название музея — российско-германский — «фактически отождествляет СССР с Россией, что является недопустимой подтасовкой исторических фактов». В свою очередь в канцелярии президента Германии выразили сожаление в связи инцидентом, а также подчеркнули твёрдую убеждённость главы немецкого государства в том, что «память об этой войне должна иметь объединяющий эффект, превосходящий все разногласия и конфликты». Ещё в ходе своего выступления в музее «Берлин-Карлхорст» президент Штайнмайер говорил о том, что раскол памяти, спровоцированный Второй мировой и её наследием, «не преодолен даже сейчас, спустя три десятилетия после падения железного занавеса». И этот раскол «лежит бременем на нашем будущем», а потому нуждается в преодолении, — убежден Штайнмайер.
Потери? Это как считать!
В основном немецкая пресса отреагировала на покаянную речь Штайнмайера положительно, хотя в некоторых СМИ и прозвучали критические замечания. Они сводились к тому, что с учетом нынешней ситуации вокруг Украины имело смысл заранее проконсультироваться со всеми участниками на предмет имеющихся разногласий. А уж потом (по возможности) скорректировать церемонию. (В том случае, если бы она могла состояться, удовлетворив множество пожеланий Андрея Мельника.) Резкой критике выбор места проведения мемориальной церемонии подвергла в своём комментарии для Deutschlandfunk журналистка Сабине Адлер, специализирующаяся по России и странам Восточной Европы. Она полагает, что само название музея в Карлсхорсте — «германо-российский» — категорически не подходит к этой траурной дате. Поскольку «если исходить из соотношения погибших к общему числу населения, то Белоруссия заплатила в ту войну самую высокую цену, а на втором месте следует Украина», — отметила Адлер. По ее словам, с учетом сложной ситуации на востоке Украины, высказанный украинским послом протест вполне закономерен.
Издатель авторитетной немецкой «Frankfurter Allgemeine» Бертольд Колер в свою очередь высказался о речи президента Штайнмайера очень дипломатично. В целом похвалив последнего за характер выступления и правильную расстановку акцентов, журналист все же выразил сожаление. Он напомнил, что Германия обещала сделать «всё» для защиты международного права и территориальной целостности Украины. Так что вина виной, а помочь Украине избавиться от сепаратистов немцы тоже должны — обязались. Между тем немецкие политики, по мнению Колера, в итоге предпочитают «не делать ничего, или сделать очень мало» для целостности Украины. Скорее всего потому, что при выполнении этого обещания придется иметь дело с Россией. То есть недостаточную, с его точки зрения, помощь Киеву Колер склонен объяснять как раз обостренным чувством исторической вины немцев за войну против СССР. Но Советского Союза больше нет, а автоматически направлять нерастраченное раскаяние на Россию как страну-правопреемницу СССР не стоит, считает Колер.
Фюкс против «химеры совести»
Высказывание Штайнмайера про «бремя» памяти, которое ложится и на следующие поколения немцев, действительно в точку: тема немецкой культуры памяти уже не первый раз за последнее время оказывается в эпицентре ожесточенных споров при обсуждении российско-германских взаимоотношений Германии с Россией.
Ральф Фюкс, директор Берлинского центра либеральной современности (он считается одним из идеологов внешнеполитической программы резко критикующей Россию партии «Зеленых»), не так давно поднял вопрос о системном характере ошибок ФРГ во внешней политике по отношению к России. Политолог обращает внимание на то, что ещё со времён окончания Второй мировой войны главным приоритетом внешней политики Германии стало «стремление избегать конфликтов с Россией» из-за уколов совести в связи с минувшей войной. А это, мол, неправильно. По мнению Фюкса, в итоге «Кремль бессовестно пользуется этим фактом». Пытаясь объяснить для себя этот феномен, Фюкс обращает внимание как раз на то, что в «немецкой политике памяти» странным образом почти не задействованы те же Украина и Белоруссия. По его словам, чувство «исторической вины немцев», то есть совесть, традиционно направлено «исключительно на Россию», а это неправильно. Во многом именно поэтому тезис о том, что европейская стабильность должна быть основана на соглашении с Россией, по мнению Фюкса, и является «повторяющейся мантрой в немецкой политике».
На самом деле это сильное упрощение ситуации: нынешний геополитический расклад не должен автоматически воздействовать на чувство исторической вины. Тем более когда речь идёт о самой мощной экономике Европы. Действительно важным представляется то, что проблема «расколотой» исторической памяти до сих пор является одним из главных раздражителей в международных отношениях. Окопы Второй мировой давно уже поросли травой, но «ментальные окопы» всё ещё сохраняют свою актуальность. Историческая память становится одним из сильнейших средств аргументации в политических спорах: уровень её политизации в последнее время просто зашкаливает. Потомки тех, кто в одном окопе делил последний глоток воды и горстку махорки, через 80 лет оказались разделены границами и «политикой памяти» не менее надежно, чем «железным занавесом».
Тут можно вспомнить слова гениального англо-американского актера Чарли Чаплина. Призывая в 1941 году американское правительство к открытию второго фронта, он сказал: «Я не коммунист, я просто человек, и думаю, что мне понятна реакция любого другого человека. Коммунисты такие же люди, как мы. Если они теряют руку и ногу, то страдают так же, как и мы, и умирают они точно так же, как мы. Мать коммуниста такая же женщина, как и всякая мать. Когда она получает трагическое известие о гибели собственного сына, она плачет, как плачут другие матери. Чтобы понять её, мне нет нужды быть коммунистом». К сожалению, простые истины не всегда очевидны.