Когда Эммануэль Макрон и Ангела Меркель в одностороннем порядке предложили Европейскому союзу провести саммит с Владимиром Путиным они открыли в регионе глубокие линии раскола относительно российской политики ЕС. Вскоре Макрон и Меркель были вынуждены пойти на унизительное отступление, в основном под давлением стран Центральной Европы, и отменить предложенный саммит. В процессе два мировых лидера подчеркнули, что время для саммита сейчас не подходящее, и что ЕС расходится во мнениях относительно России, а такого рода инициативы играют на руку неправильному пониманию Союза Россией.
Подозрение, должно быть, заключалось в том, что Макрон и Меркель хотели повторить успех недавней встречи Джозефа Байдена с Путиным. Совершенно не похоже, что у них на уме была конкретная и разумная повестка. В целом, больше дипломатических шагов лучше, чем меньше, но саммиты — другое дело. Они особенно полезны в начале и в конце каких-либо процессов: когда соглашение почти готово, и основным лицам нужно прийти к финальным компромиссам, или, когда ситуация оказывается абсолютно безвыходной, и нужно что-то сделать, чтобы придать ей импульс.
В случае саммита Байдена в Женеве все было, безусловно, как в последнем случае. И хотя нам еще предстоит увидеть, приведут ли к чему-то переговоры, оба президента явно дали понять своим людям, что нужно возобновить консультации по вопросу стратегической стабильности, которые годами игнорировали.
Еще одним преимуществом Байдена стало то, что он, хотя и поднял вопрос прав человека в разговоре с Путиным, ясно дал понять, что беседа сосредоточена на практических аспектах общих интересов. ЕС позиционирует себя как нормативную силу: пойдет ли он на подобные моральные компромиссы, сможет ли это сделать? В конце концов, в ЕС не существует какой-то общей линии отношения к Путину за исключением желания, чтобы Путин, скажем так, был меньше похож на Путина. Инициативу поддержали итальянцы и австрийцы, поддерживающие с Россией как традиционные, так и прочные торговые связи.
Основной отпор оказали страны Центральной Европы, на собственном опыте знающие, что такое жизнь в Советском Союзе или железная хватка Варшавского договора. Их совершенно нельзя назвать единым блоком: Болгария, например, ощущает большее историческое родство с Россией, а Венгрии Виктора Орбана нравится настраивать Брюссель против Москвы. Однако они всегда были менее склонны расслабленно относится к российским силовым играм. Это отлично продемонстрировала недавняя готовность Праги занять жесткую позицию в отношении Москвы в дипломатическом скандале, вызванном недавно раскрытыми террористическими атаками на чешский склад оружия, произошедшими в 2014 году.
Есть в этом и прагматический уровень. Польша, к примеру, мобилизует свой самопровозглашенный статус лидера борцов против вызывающего поведения России, чтобы компенсировать собственные культурные и политические разногласия с Брюсселем.
Это одна из причин, почему они так стремятся игнорировать или даже театрально унижать ЕС, что было отлично видно в их отношении к Жозепу Боррелю (Josep Borrell), главе внешней политики ЕС, в этом году. ЕС кажется безопасной целью, в то время как Москва концентрируется на двусторонних отношениях с отдельными государствами. Здесь не только больше рычагов влияния — в этом, как им кажется, и заключается сила.
По иронии судьбы, целью предложенного Макроном и Меркель саммита было желание сдвинуть акцент с двусторонних отношений на обновленный диалог ЕС и России. Однако их попытка привлечь остальную часть блока заставила более мелкие страны, особенно те, что ощущают себя более подверженными российскому давлению, начать опасаться, что этот саммит станет для Москвы сигналом — если заручиться поддержкой Парижа и Берлина, то это вынудит и всю Европу согласиться. Так что нет ничего удивительного, что страны Центральной Европы оказали такое сопротивление и доказали, — чтобы контролировать Европу, альянса Франции и Германии не всегда будет достаточно.
Марк Галеотти — автор книг «Нам нужно поговорить о Путине» (We Need to Talk About Putin) и «Краткая история России» (A Short History of Russia).