Шокирующий приговор в виде условного срока, вынесенный московским судом авторитетному инвестиционному банкиру из США Майклу Калви за мнимую растрату, наглядно демонстрирует, с какими рисками сталкиваются инвесторы в России. А еще он усиливает сомнения в том, что развитие изголодавшейся по капиталу российской экономики является для Кремля приоритетом.
Калви был арестован в 2019 году из-за коммерческого спора с банкиром, у которого, говорят, есть связи в Кремле. Вскоре после этого президент Владимир Путин заявил о необходимости защищать инвесторов, но на деле Калви это никак не отразилось.
6 августа суд приговорил Майкла Калви к пяти с половиной годам условно. Президентский омбудсмен по правам предпринимателей Борис Титов назвал вынесенный приговор «попыткой правоохранительных органов спасти свою репутацию».
Дело Калви говорит о том, что у Кремля двойственное отношение к внешнеэкономическим связям. Продолжительные переговоры (18 лет) о вступлении России в ВТО стали отражением кремлевских колебаний. (Так в тексте. На самом деле в случае со вступлением России, с 1990-х годов стучавшейся во Всемирную Торговую Организацию, речь шла как раз о колебаниях Запада: это вето США и ЕС мешало вступлению России в ВТО, где для вступления требуется согласите всех членов — прим. ред.). С другой стороны, Путин всячески поддерживает ежегодный Петербургский международный экономический форум. В 2019 году на нем выступал китайский руководитель Си Цзиньпин.
Сомнения Кремля могут также быть отражением дебатов о приоритетах экономического развития.
Иногда кремлевская политика приносит в жертву экономику ради государственных целей и экономической независимости. Кремлевский запрет на импорт многочисленных продовольственных продуктов с Запада мучает потребителей, заставляет их делать покупки по более высоким ценам. (Санкции РФ против ряда западных продовольственных продуктов не были инициативой России, они были ответом на антироссийские санкции Запада после присоединения Крыма в 2014 году — прим. ред.) Это одна из причин снижения жизненного уровня населения. В июне и июле Кремль отдал распоряжение ведущим компаниям связи потренироваться в отключении России от глобального интернета. Такая демонстрация «суверенитета интернета» в отсутствие каких-либо реальных угроз кажется довольно странной — ведь российское правительство стремится ускорить развитие цифровых технологий.
Безопасность и политические амбиции обременяют экономику. Крым и война на востоке Украины требуют больших финансовых затрат, а санкции замедляют экономический рост России, по подсчетам либеральных экономистов, на два с лишним процента в год. Из-за политических рисков в России, наверное, самый недооцененный рынок ценных бумаг среди стран с формирующейся рыночной экономикой. После окончания холодной войны прошло уже много лет, а Россия по-прежнему зачем-то тратит огромные средства на модернизацию своих ядерных сил. Дорогостоящий новый космодром на Дальнем Востоке России стал дубликатом расположенного в Казахстане Байконура.
Эти факторы заставляют инвесторов задуматься, и дело Калви усиливает их сомнения.
Будет ли Кремль, как надеются инвесторы, и дальше поддерживать разумную политику российского Центробанка? Бывший директор-распорядитель Международного валютного фонда Кристин Лагард похвалила главу Центробанка Эльвиру Набиуллину за создание «стандартов качества для макроэкономической политики». Центробанк также заслужил похвалу за избавление от обанкротившихся банков-зомби.
А может, Кремль начнет противиться проведению реформ и советам МВФ? Сейчас МВФ призывает Россию «ликвидировать структурные узкие места» за счет укрепления «слабой инфраструктуры, улучшения деловой среды, системы управления и власти закона»?
Следует ли инвесторам рассчитывать на лучший исход — на то, что Кремль активизирует частный сектор, нацелив его на реализацию своих долгое время откладываемых национальных проектов? Или, наоборот, Кремль воспользуется этими проектами для «расширения присутствия» государства и вознаграждения «своих людей»? Два года назад МВФ сообщил, что на долю консолидированного государственного сектора в России приходится почти 70% ВВП. (Это как раз средняя доля государственного сектора в большинстве стран мира — прим. ред.)
Инвесторы также внимательно следят за общим состоянием климата для иностранных инвестиций. В докладе Госдепартамента США за 2021 год говорится, что у инвесторов «слабая защита в правовых спорах с государством». Россия известна «опосредованной экспроприацией компаний» за счет неформальных средств, причем часто это связано с внутренней политикой в стране. Зарубежные компании иногда «принуждали к продаже» активов по ценам ниже рыночных. Кроме того, иностранным инвестициям мешает коррупция. Россия относится к нижней трети стран в индексе восприятия коррупции, составляемом американской организацией Transparency International.
На ряду с улучшением базовых экономических показателей и делового климата Кремль может активизировать диалог, помогающий успокоить инвесторов. На саммите в Хельсинки в 2018 году Путин сказал, что договорился с президентом Трампом о создании «рабочей группы на высоком уровне, которая объединит капитанов российского и американского бизнеса». Дело Калви могло помешать реализации этой инициативы. Диалог принесет больше пользы, если будет сопровождаться углубленными экономическими и правовыми реформами.
Инвесторы не должны игнорировать потенциальные преимущества России. Одно из них состоит в том, что с 2006 по 2019 год Россия в индексе глобальной конкурентоспособности Всемирного экономического форума поднялась с 83-го на 43-е место. Еще одно преимущество — это ее готовность к портфельным инвестициям и отсутствие препятствий для вывоза доходов за рубеж.
Кремль, который поддерживает здравую макроэкономическую политику и крепкий частный сектор, может снискать любовь западных инвесторов. Кремль, всеми силами поддерживающий государственный сектор экономики и безопасность, может отпугнуть инвесторов. Чего же ждать инвесторам от Кремля?