«Я жив. Огромная трубка заполняет мой рот, задевает уголок губ с правой стороны. Мои кисти надежно прикреплены ремнями к кровати. Я плохо вижу и плохо слышу. Но я жив». С этих слов начинается рассказ Филиппа Эрбеля. В свои 45 лет, без фактора сопутствующей патологии и с самого начала уважительно относящийся к барьерным жестам, Филипп — один из выживших после коронавируса. Один из более чем 90 000 пациентов, оказавшихся в реанимации с начала эпидемии. Три месяца в больнице, прежде чем он наконец смог вернуться домой, он рассказывает о галлюцинаторном путешествии «Фигаро». Его борьба далека от завершения: реанимация предполагает серьезные процедуры, которые спасаю, но наносят вред. И путь к реабилитации еще долог…
Итак, начало апреля. Встреча Филиппа с covid начинается с симптомов гриппа. Положительный ПЦР подтвердил его подозрения, он изолируется и договаривается с родственником, чтобы тот приносил ему еду на каждый день. Но в конце недели он сказал ему через дверь глухим голосом: «позвони в скорую, пожалуйста». Его состояние внезапно ухудшилось. «Я не помню, как приехали врачи и как я попал в больницу. Однако кажется, что я все еще был в сознании и мог ответить на поставленные мне вопросы».
Погруженный в искусственную кому, он проснулся девять дней спустя, с трубкой во рту, с привязанными к кровати руками, чтобы (я) не пытался вырвать эту трубку. Я потерял ощущение границ своего тела. Я вспомнил свою личность, но не более того. Повсюду провода и трубки, мочевой катетер, три катетера для лекарств, питания и ежедневных анализов крови, датчики для отслеживания его пульса и содержания кислорода… И мучения «невероятного насилия», связанные с серьезностью состояния его здоровья и галлюцинациями. Это одно из последствий реанимации, ужасное физическое и психологическое путешествие между двумя берегами жизни: «реанимационный психоз» или галлюцинации вызваны сочетанием ряда факторов (возможная гипоксия мозга, прием снотворных, шумная и тревожная обстановка в больнице). В целом, более половины пациентов, поступающих в отделение интенсивной терапии, подвержены риску появления бреда, говорят авторы канадского исследования, опубликованного в 2021 году в BMJ Open (научный журнал, прим.ред.).
Нет ничего приятного в этой горячке после приема снотворных, которые помогали Филиппу спать. «Это неописуемо. Все эти мысли как наяву, вот что очень шокирует, то есть в течении недели ты становишься сумасшедшим! Теперь, когда я снова думаю об этом, мне становится смешно. Но некоторым людям трудно это преодолеть».
«Эти люди в белых халатах вокруг моей кровати хотят меня убить», — одна из бредовых мыслей. И жизнерадостный санитар очень хочет сделать ему больно, в этом нет никаких сомнений. «Через два дня после пробуждения, я понял, что именно он будет заботиться обо мне в следующую ночь, я объяснил на руках, что прошу, чтобы меня развязали, так как я хочу написать. Мне дали планшет и маркер. Но я не мог своими дрожащими руками и разбитым мозгом написать хотя бы одну букву. Я пытался отчаянно написать: «Не оставляйте меня наедине с мясником, он убьет меня сегодня вечером».
Диабет, гипертония и неработающие почки
Через неделю после пробуждения к Филиппу вернулась ясность сознания, и ему стало немного лучше. Достаточно для того, чтобы меня могли перенести, „с надломленным телом, а разбитым на кусочки разумом", в инфекционное отделение. Цель: „Избавиться от подарков, которые оставили мне реанимация и covid: диабет, гипертония и остановленные почки, которые должны были перезапуститься после трех недель сеансов диализа. Я боялся, как бы они не стали необходимостью на всю жизнь. Мне повезло, не у всех пациентов они начинают работать".
Ему также пришлось перенести невропатию после интенсивной терапии. Частое осложнение после реанимации. У Филиппа пострадали нервы, расположенные в верхней части ягодиц, сдавленные неподвижностью его девятидневной комы. «Когда я проснулся, обе мои ступни были неподвижны. Правая часть вернула себе подвижность и стабильность, а левая — нет. По сей день она все еще не слушается меня». Невропатия также является причиной «невообразимой, нечеловеческой боли, похожей на фейерверк в каждой ступне 24 часа в сутки. Хочется вырвать себе ступни, вы не спите по ночам, а затем в конце дня падаете в обморок от усталости». Страдания прекращаются только через несколько недель, когда его почки, наконец, начали нормально функционировать, и он смог, наконец, получать нужные лекарства в соответствующих дозах.
За эти месяцы, проведенные в больнице, физиотерапевт буквально поставил его постепенно на ноги. В середине июня он поднялся «на 6 ступенек, держась за перила с одной стороны, за физиотерапевта — с другой». Не получив места в реабилитационном отделении из-за большого наплыва пациентов с covid, он получил право проводить 3 дня в неделю в дневном стационаре в конце августа (летом закрыт). «Такая реабилитация не изменит моего прогноза, не известно вернутся ли нервы в норму или нет. Скорее всего придется научиться справляться с этим недостатком.
Перед выпиской из больницы Филиппу сделали прививку. «Достаточно одного раза… Сделайте прививку, для себя, для своих близких, для других и для своей страны, пожалуйста, не искушайте дьявола, вакцинируйтесь как можно быстрее». Сейчас Филипп вернулся домой, но жизнь, приостановившая его полет однажды в апреле, еще не вернулась к своему нормальному течению: он носит скобы, прикрепленные к его лодыжкам, чтобы заблокировать его неподвижные ступни. «Теперь я хожу ногами, но ступни неподвижны». Его также сопровождает верный конь, которого он назвал Range Rover и который в словарях носит невыносимое название „ходунки". Из-за проблем с равновесием, ходунки незаменимы на улице, где «нет плоской поверхности, Мои проблемы с равновесием объясняются тем, что информация, обычно передаваемая по нервам, больше не «поступает» от ступней. В 45 лет ужасно ходить с ходунками. Боль устраняется при помощи лекарств, но, опять же, никто не знает, когда она уйдет. Его реабилитация продлится «месяцы, может быть, год. Без каких-либо гарантий, что все утерянные функции будут восстановлены».