Америка наконец покидает Афганистан, и сторонники войны испытывают огромное недовольство в связи с этим. Один из множества аргументов, которые звучат последние несколько дней с их стороны, — почему мы должны уходить, если нам удавалось защищать Афганистан ценой весьма скромных затрат? Всего за 300 миллионов долларов в день и с помощью всего 2,5 тысячи военнослужащих, утверждают они, Соединенные Штаты могли бы и дальше сдерживать Талибан* (запрещена в РФ) и гарантировать, что правительство в Кабуле не падет.
Во-первых, на самом деле это не так. Даже когда наши военные находились в Афганистане, Талибан* продолжал свое наступление, захватывая сельские районы, где наблюдается чрезвычайно высокий уровень бедности и глубокая разочарованность в поддерживаемом американцами правительстве, — талибы добрались даже до крупного города Кандагар. Кроме того, издержки 20-летней оккупации невозможно с легкостью просчитать. Последствия военной кампании в Афганистане не ограничиваются территорией этой страны. Эти последствия отразились на всем регионе и даже мире. И одним из негативных последствий стал всплеск оборота наркотиков по всему миру.
Мы отправили наших военных в Афганистан, чтобы построить там либеральную демократию. Однако в итоге мы получили скорее героинового оптовика.
Все вращается вокруг обманчиво красивого цветка, называемого опийным маком, в семянках которого содержатся такие опиаты, как кодеин и морфин. Это растение растет в Афганистане уже много столетий, но только в 1980-х годах его стали выращивать там повсеместно. Именно тогда опийный мак превратился в товарную культуру, которую использовали для финансирования сопротивления моджахедов, воевавших с советскими солдатами. Затем объемы выращивания опийного мака выросли еще больше в связи с повышенным спросом на опиаты в соседнем Иране, власти которого фактически запретили опийный мак и который тогда вел жестокую войну против Ирака. Американцы, стремившиеся остановить русских любой ценой, закрывали глаза на эту проблему. В результате Афганистан превратился в мировой центр поставок опиатов.
При талибах объемы выращивания опийного мака продолжали расти, хотя уже к концу 1990-х годов эта организация осознала, что столкнулась с серьезной проблемой. В 2000 году глава Талибана* мулла Омар издал указ, в котором объявил выращивание опийного мака занятием, противоречащим исламу, и запретил выращивать это растение в Афганистане. Поначалу Госдепартамент скептически отнесся к этому запрету, однако сегодня есть масса данных, свидетельствующих о том, что он оказался довольно успешной мерой (хотя он навредил афганской экономике). Согласно результатам исследования Afghanistan Opium Survey, в 2000 году опийный мак выращивался на 82 тысячах гектаров афганской земли, а к 2001 году площадь, занятая им, составляла всего 8 тысяч гектаров.
А потом пришли американцы, талибы отступили, у руля встало новое правительство, за чем последовали 20 лет оккупации. И объемы выращивания опийного мака резко выросли. К 2003 году площадь, занятая маком, почти достигла показателей, которые были до издания указа муллы Омара, и к началу 2004 году она уже превысила этот порог. Что еще хуже, поскольку мак выращивался в основном в более бедных сельских районах и поскольку эти же самые районы не питали особой привязанности к центральному правительству, опийный мак превратился в неиссякаемый источник финансирования Талибана*. Соединенные Штаты и афганское правительство предпринимали попытки запрещать опийный мак и даже уничтожать его плантации. Однако все эти попытки провалились, и такая политика вызвала лишь волну негодования в адрес Кабула, подтолкнув еще больше фермеров в объятья талибов.
К 2009 году администрация Обамы признала, что стратегия борьбы с наркотиками в Афганистане обернулась провалом. Поэтому Вашингтон продолжил урезать финансирование централизованных усилий по уничтожению плантаций мака и вместо этого распределял эти средства среди местных чиновников. Увы, этот метод тоже не сработал, и объемы выращивания опийного мака в Афганистане продолжили расти. К 2014 году Джон Сопко (John Sopko), незаменимый генеральный инспектор по восстановлению Афганистана, уже предупредил, что 7,6-миллиардная кампания Америки по борьбе с афганским опийным маком является одним из главных провалов этой оккупации. «Объемы выращивания и производства растут, объемы пресечения и уничтожения снижаются, — написал Сопко. — Объемы финансовой поддержки повстанческого движения растут, а масштабы наркозависимости и употребления достигли в Афганистане беспрецедентного уровня».
По сути, Соединенные Штаты накрепко связали экономическую и политическую судьбу этой страны с бумом производства наркотиков. Не только талибы зависели от опиума, но и центральное правительство Афганистана, которое отчаянно нуждалось в средствах и чьи коррумпированные чиновники были всегда готовы набить карманы деньгами. Сельскохозяйственный сектор тоже рос благодаря маку, который одновременно приносил больше прибыли и требовал больше рабочих рук (то есть помогал бороться с безработицей), нежели пшеница, считавшаяся ведущей сельскохозяйственной культурой в этой стране. Ситуация в Афганистане стала настолько тяжелой, что к 2018 году Управление ООН по наркотикам и преступности уже писало о том, что от 20% до 32% всего производства в Афганистане приходится на производство опийного мака и торговлю опиатами. Между тем площадь угодий, где выращивался опийный мак, увеличилась в четыре раза по сравнению с 2000 годом.
Дошло до того, что в прошлом году старший научный сотрудник Брукингского института Ванда Фелбаб-Браун (Vanda Felbab-Brown) сказала в британском парламенте, что «возможно, нигде в мире ни одна страна и международное сообщество в целом не сталкивались с такой сильной экономикой, основанной на торговле наркотиками, как в Афганистане». По разным оценкам, на глобальном рынке наркотиков доля героина, который берет свое начало на афганских полях, составляет от 85% до 90%. И хотя в Соединенные Штаты наркотики попадают в основном из Латинской Америки, Атлантический океан все же не может полностью защитить нас от того бума производства опиатов, который мы спровоцировали. Таково наше истинное наследие в Афганистане: мы создали там «наркогосударство», которое подпитывает наркозависимость и смерть, — очаг наркоторговли, рядом с которым Колумбия 1990-х годов кажется просто центром реабилитации.
Самое печальное в этой ситуации заключается в том, что, даже если бы существовали способы справиться с этими потоками наркотиков, это нанесло бы ущерб тем самым бедным афганцам, которым мы пытались помочь на протяжении последних 20 лет.
Что будет дальше? Теперь, когда американские военные покидают Кабул, все взоры обращены к Талибану*: попытаются ли талибы вновь запретить опийный мак? Скорее всего, эта организация будет разрываться между двумя вариантами. С одной стороны, создается впечатление, что сейчас талибы хотят добиться международной легитимности в больше степени, чем прежде, что в совокупности с их строгими принципами может заставить их вновь ввести жесткий запрет на наркотики. С другой стороны, сегодня опий гораздо прочнее вплетен в афганскую экономику, нежели тогда, когда они пытались запретить его последний раз. Кроме того, есть еще вопрос о том, как долго опий будет сохранять свою ценность, учитывая серьезную конкуренцию со стороны синтетических опиоидов, таких как фентанил.
Что бы ни произошло, нам не стоит забывать, о каком веществе мы здесь с вами говорим. Это не марихуана и не кокаин — и не какой-то модный продукт, вроде «солей для ванн», который быстро выйдет из моды. Это героин, опиаты — причина кризиса здравоохранения здесь, в Соединенных Штатах, который выкашивает целые города и наносит огромный ущерб нашей политике. Америка ослабляет Афганистан? Это Афганистан подрывает Америку, а также Европу и Азию. Независимо от того, что вы думаете о нашей так называемой войне с наркотиками — лично я считаю ее провальной, — все мы согласны, что нам не нужна страна, которая в одиночку способна наводнить опиатами международный черный рынок.
Вот что американцы получили в результате 20-летней кампании, за которую они заплатили долларами и кровью. В результате экспедиции, призванной экспортировать демократию за рубежом, мы получили страну, которая экспортирует вещество, вызывающее одну из самых сильных зависимостей.
* террористическая организация, запрещенная в РФ.