Говоря о прошедших 30 годах независимости Украины, у нас любят рассуждать об утраченных возможностях и промышленном потенциале. Однако Украина сумела выйти из состава Советского Союза мирно, а это самое главное, учитывая, что на тот момент не было ни власти, ни государственных институтов — ничего. Тем не менее, мы сумели дотянуть без войн и конфликтов до 2014 года, когда уже «долбанула» Россия.
При этом мы ищем себя, страна не теряет оптимизма, и идет постоянный поиск новых людей — все это говорит о том, что население не в апатии, а это важно для страны. Поэтому говорить, что все плохо, нет поводов. Хотя украинцы склонны выискивать худшее и много жаловаться.
Тем не менее, мы можем говорить о том, что Украина состоялась. А после 2014-го образовалась и политическая нация — люди объединились, независимо от взглядов и языка, на котором они разговаривают, и уже есть понимание страны, осознание ценности ее и украинского гражданства. Это — предпосылки для развития. Почему так долго наша нация формировалась? Потому что должно смениться поколение людей, которые по-другому смотрят на украинское государство, у которых другое понимание того, что нужно делать, другой менталитет.
Много говорят о том, почему, мол, Восточная Европа пошла в одном направлении, Украина — в другом. Однако тут нечего гадать: в восточной Европе не было всего того, что было у нас. Например, на Украине только в ХХ веке было «выкошено» фактически целое поколение людей, которые были активными и умели что-то создавать. Голодоморы, гражданская война, Вторая мировая война… За это время был уничтожен пласт людей, которые могли тянуть страну, но осталось много тех, кто просто адаптировался.
Также у нас часто говорят: «А вот в Польше…». Но в Польше никогда не было всего того, что было у нас: там не было голодоморов, там была частная собственность, там не было колхозов, была церковь как институт, было и самоощущение нации. Соответственно, они стартовали быстрее, потому что у них уже тогда были предпосылки. Мы же только сейчас начинаем получать эти предпосылки.
Разговоры о том, что Украина стала единственной постсоветской страной, которая не только не смогла повысить уровень ВВП по сравнению с 1991 годом, но и понизила его — вранье. Ведь когда Украина выходила из Советского Союза, ее ВВП составлял 90 миллиардов долларов, а сейчас — в два раза больше. Кроме того, что тогда производила страна? Треть промышленности работала на оборонку, но не обеспечивала базовые потребности людей — это не экономика, а работа на войну. Например, производилось оборудование для ракет, то есть товар с ограниченным хозяйственным оборотом. Хотя у населения не было ни машин, ни элементарного — еды.
Если сравнивать благосостояние украинцев в момент распада Союза и сейчас, то нынешнее значительно выше, а покупательная способность — больше. На заре независимости люди не могли себе позволить столько, сколько могут позволить сейчас. Тот ВВП был «пустым ВВП», как и многое в Советском Союзе: по цифрам вроде бы мощная экономика, а в реальности — очереди, и ничего купить нельзя. Что в таких условиях делать с деньгами, если даже у тебя хорошая зарплата?
Но нет, у нас постоянное нытье. Впрочем, это специфика ментальности украинцев: государство у нас в основном воспринимается как оккупационная администрация, а у украинцев сохраняется менталитет выживания, а не развития.
Что касается вопроса о внешнем управлении и о том, насколько крепко украинцы держат независимость в своих руках, то отдельные элементы такого управления есть. Отрицать этого нельзя. И руководят они, естественно, в своих интересах — никому чужая страна не нужна.
Яркий пример — НАБУ. Этот «антикоррупционный орган» создавался по инициативе наших внешних партнеров и ими же защищается. Попробуйте высказаться против этого органа, вам тут же ответят, что вмешиваться нельзя — орган должен быть независим. Но этот орган и так независим! Однако каков результат его работы? Никакого. Значит, нужно что-то менять.
Украине нужно перескакивать через комплекс неполноценности и не ожидать, что какие-то умные люди за нее все порешают. Нет, не порешают. Мы можем лишь перенимать удачные рецепты модернизации страны, и, если что-то не понятно, задавать вопросы.
Как в истории с НАБУ… С одной стороны, нам не дают спрашивать, что в НАБУ вообще происходит, с другой — предъявляют претензии, что у нас отсутствует борьба с коррупцией. Какие могут быть вопросы, если наши западные партнеры сами де-факто НАБУ и контролируют. Тогда возникает вопрос, а интересна ли вообще Западу борьба с украинской коррупцией? Я считаю, что нет. Запад и так все устраивает: деньги, которые воруются в Украине, все равно идут в западные страны.
Беда украинцев — в комплексе неполноценности. Из-за него мы все время полагаемся на кого-то. Этот комплекс, к сожалению, еще очень давит на нас, и мы до сих пор думаем, что кто-то где-то умнее нас. Потому у нас и говорят: «Давайте сделаем, как в Европе». Например, наш банковский сектор услуг на порядок более продвинутый, чем в странах Европы (приедешь в Европу — там не везде карточки принимают, часто нужна только наличка). Или, например, у нас сетуют на «теневую» экономику и на то, что никто не хочет платить налоги. А вы думаете в Европе очень хотят их платить? Вы удивитесь, но и в Литве, и во Франции есть зарплаты в конвертах. Однако там у власти есть понимание, что в малый и средний бизнес до определенного уровня вообще не нужно соваться — всех не поймаешь, к каждому полицейского не поставишь.
Потому говорить о том, что мы, украинцы, какие-то не такие, что мы самые коррумпированные — это вранье.
Проблема в том, что нашим комплексом неполноценности пользуются наши зарубежные партнеры и решают за наш счет свои проблемы.
К тому же, украинцы почему-то думают, что все хотят им добра. Но это не так — каждый в этом мире преследует свой собственный интерес.
Однако позитивом является то, что у украинцев появляется понимание того, что мы сами должны руководить собственной страной. Особенно — после истории с Афганистаном.
Тарас Загородний, политический и экономический эксперт