Когда врач сообщил Нилуфер Курбановой, что у нее будет мальчик, он рассчитывал на чаевые за благую весть, — но не получил.
В отличие от старшего поколения, Курбанова не считает, что сыновья лучше дочерей. Некоторые грузинские семьи до сих пор убеждены, что для продолжения рода обязательно иметь мальчика, Курбанова же считает, что это бред. Традиционные семьи рассчитывают, что сыновья позаботятся о родителях в старости, — ведь дочери будут печься о родителях мужа. Но Курбанова не понимает, почему все должно быть именно так.
Веками грузины предпочитали мальчиков. Когда Грузия входила в состав Советского Союза (с 1921 по 1991 год), ее коммунистические правители боролись со старыми сексистскими обычаями (например, с похищением невест) и провозглашали равенство полов, — пусть и сами не всегда придерживались собственного идеала. Как бы то ни было, ультразвуковые аппараты для определения пола тогда были в диковинку. Отчасти из-за того, что СССР не мог себе их позволить, а отчасти из-за того, что Запад ограничивал экспорт технологий двойного назначения, поскольку детали аппаратуры могли использоваться в военных целях.
С распадом СССР ситуация изменилась. Аппараты УЗИ стали широко доступны. Но и патриархальные ценности вернулись — отчасти потому, что с крахом командирского государства грузины обратились к иным авторитетам. Многие обратились к церкви и ушли в семью. Из-за традиционных ценностей в сочетании с современными технологиями число абортов девочек резко подскочило. Это привело к перекосу в численном соотношении полов в Грузии. В 1991 году на каждые 100 девочек рождалось примерно 105 мальчиков. (Это естественный показатель, поскольку мальчики чаще умирают в младенчестве, и к достижению репродуктивного возраста их число выравнивается). К 2004 году на каждые 100 девочек рождалось 115 мальчиков.
Однако с тех пор соотношение полов при рождении приблизилось к норме. За последние пять лет доля мальчиков относительно девочек колеблется в районе 107 (хотя в 2020 году снова подскочило до 109). Для сравнения, в соседнем Азербайджане, где все еще широко распространены аборты по признаку пола ребенка, она составляет 114. А в Китае — 112.
Есть несколько объяснений, почему грузины снова полюбили девочек. После начальных посткоммунистических потрясений зарплата женщин выросла, а с нею и вес в семье. Стало проще не слушаться мужа и делать по-своему, если тот хочет избавиться от девочки и настаивает на аборте (грузинские мужчины по-прежнему предпочитают мальчиков). А еще родители свыклись с мыслью, что дочь, когда вырастет, тоже сможет зарабатывать серьезные деньги и содержать их в старости.
Сказалось и снижение рождаемости. В 1990 году на грузинскую женщину в среднем приходилось по 2,2 ребенка. В 2001 году этот показатель упал до 1,6 — на фоне экономических потрясений семьи занервничали насчет будущего. Патриарх Грузинской православной церкви настолько встревожился, что в 2007 году поклялся самолично крестить всем желающим третьих и последующих детей. Помогло это или нет, но коэффициент рождаемости к 2019 году, когда в страну вернулось процветание, вырос до 2,1. Но если семья планирует ограничиться одним ребенком, отец, страстно желающий иметь сына, скорее всего будет требовать мальчика.
Однако даже если взгляды перестанут быть столь сексистскими, грузинам все равно придется расхлебывать предубеждения прошлого поколения. В некоторых регионах уже царит дефицит невест. А в следующем году грузинам из самой неравномерной возрастной группы исполнится 18. Поэтому не исключено, что некоторым мужчинам ради брака придется эмигрировать.